Светлана Ишмуратова: Могу отдать приказ Цветкову – без медали не возвращаться

В преддверии чемпионата мира по биатлону (3-13 марта, Норвегия) в гостях у Sovsport.ru побывала двукратная олимпийская чемпионка Светлана Ишмуратова. В начале февраля она была назначена на должность заместителя начальника ЦСКА, также ей было присвоено звание подполковника. В беседе с нашими журналистами Светлана рассказала о том, что ждет от чемпионата мира, о новой работе, вспомнила, как 10 лет назад побеждала в Турине, как падала в обморок в Нагано, о чем думала во время бронзовой эстафеты в Солт-лейк-Сити и многом другом.

«Пусть сборная знает, что мы в нее верим»

– Скажите, Светлана, а может подполковник Ишмуратова отдать приказ прапорщику Цветкову без медали с чемпионата мира не возвращаться?
– Приказ дам! И сама сделаю все, что нужно, для успехов наших спортсменов.

– По-вашему, можем ли мы надеяться на медали женской сборной в Норвегии или это завышенные ожидания?
– Девушкам будет трудно выигрывать медали. И давать оптимистический прогноз на чемпионат мира – слишком смело. Но помня об успехе команды в Антерсельве, можно на что-то рассчитывать. К сожалению, после итальянского этапа последовало падение. Но, может, на последнем сборе команда подтянулась. В первую очередь, рассчитываю на Ольгу Подчуфарову как на лидера команды. А вообще хочется, чтобы все прибавили в скорости. Если она появится, то и стрельба встанет на свое место.

– Обрести скорость за короткий промежуток времени – это реально?
– Команда сидит на сборе не просто так. У нас есть тренер по функциональной подготовке. Надеюсь, наши наставники сработали наилучшим образом. И еще – очень важно, чтобы девушки чувствовали нашу поддержку. Если они будут понимать, что мы не критикуем их, а верим в их успех, им будет легче.

«Ситуация с легкоатлетами выходит из-под нашего контроля»

– Светлана, вам очень идет армейская форма. На работе фирменный пиджак с эмблемой обязателен? Или можно прийти в офис в платье?
– На всех военных мероприятиях я должна быть в военной форме, на спортивных – в клубной. За последний год наше руководство многое сделало для возрождения традиций клуба, в том числе вернув клубную форму. Она является своего рода рекламой, повышает узнаваемость ЦСКА. Форма ведь отличная у нас. Ее приятно взять в руки, надеть на себя. И выглядит здорово – правда ведь? Даже галстук не простой, а фирменный.

– А как ощущаете себя в новой должности? Это ваше?
– Должность – серьезная, труд – тяжелый. Сейчас у меня громадное количество работы по подготовке ко Всемирным военным играм СИЗМ (Международный совет военного спорта), которые пройдут в феврале 2017 года в Сочи. Это очень важное для нас соревнование. Там, между прочим, выступают братья Фуркады – Симон и Мартен. Наших биатлонистов – Цветкова, Бабикова, Елисеева – очень прошу: «Обыграйте, пожалуйста, Фуркадов!»... В общем, знаете, по-старому я замполит. Отвечаю за работу с личным составом, создаю спортсменам комфортные условия для работы, поддерживаю моральный дух.

– Как вы поддерживаете моральный дух армейских легкоатлетов, которые отстранены от международных соревнований и рискуют пропустить Олимпийские игры в Рио?
– Это тяжелая тема. Я говорила об этом с Анной Чичеровой (олимпийской чемпионкой в прыжках в высоту – Прим. ред.). Она достойно ведет себя в этой ситуации. Сказала мне, что будет готовиться так, как если б федерацию не дисквалифицировали. А там уже действовать по ситуации.

– Считаете, что российская сторона успеет решить вопрос с участием легкоатлетов на Играх в Рио?
– Мне бы очень этого хотелось, но есть ощущение, что ситуация выходит из-под нашего контроля.

– Про допинг со спортсменами вы тоже разговариваете?
– Да. Но это моя самая нелюбимая тема. Каждый профессионал и без разговоров понимает, чем ему за это грозит. Напоминать людям о том, что они не должны делать очевидные вещи – лишний раз без необходимости мутить воду.

– А если не напоминать, то мы получим еще больше ситуаций, как у легкоатлетов.
– Есть куча людей, которые должны следить за этим. В любой команде работают тренер, врач. Но почему-то, случись что, наказание несет спортсмен, а все остальные стоят в стороне.

– Не кажется ли вам, что за российский спорт взялись по-крупному, чтобы изменить наше отношение к виновным в употреблении допинга. Как правило, пойманных у нас считают жертвами, а не нарушителями. Вы ведь тоже посвятили Ольге Пылевой свой этап в золотой туринской эстафете.
– Разве я могла поступить иначе? Ольга – моя подруга, я уважаю ее и люблю. Когда она попала в такую беду, я не могла плюнуть ей вслед со словами «ты такая-сякая».

– А как вы относитесь к тому, что некоторые спортсмены, закончившие карьеру из-за проблем с допинговыми службами, через некоторое время всплывают в качестве экспертов в СМИ, тренеров, административных работников спортивных организаций...
– Категорически не приемлю. Запятнал репутацию – уйди из спорта, найди себя в чем-нибудь другом. На месте родителей никогда бы не отдала своего ребенка к тренеру, у которого в карьере было что-то подобное.

«После Турина проспала на прием к президенту»

– На днях исполнилось 10 лет с той поры, как вы одержали самую главную победу в жизни, выиграв в Турине индивидуальную гонку. Как вы вообще смогли собраться именно на Олимпиаду, ведь до этого на Кубке мира у вас была только одна личная победа.
– Я все просчитала и знала, как мне нужно работать.

– Как можно просчитать что-то в биатлоне?
– А вот так. Когда я наконец победила в Кубке мира – это было в Словакии – я поняла, что мне может помочь. Нужно было сделать так, чтобы до последнего рубежа у меня уже был промах. Три нуля повышали бы градус, и я могла не справиться с последней стрельбой. А ранний промах снимал бы это напряжение.

– Если бы шли на ноль – специально пальнули бы в молоко?
– Нет, конечно, но я стреляла расслабленно, потому что не боялась ошибиться, так как понимала, что промах мне как раз поможет. Получилось все по плану.

– Это правда, что вы хотели бросить биатлон до туринской Олимпиады?
– Да, за два года до Турина мне постоянно хотелось бросить биатлон – так надоело тренироваться и соревноваться. Спасло ситуацию знакомство с будущим мужем. Он очень просил меня: «Ты только выиграй Олимпиаду и тогда бросай». Я говорила ему, что в таком возрасте ничего не выигрывают. А он не отставал, постоянно что-то втолковывал. Я сидела, слушала, высчитывала и делала вывод: а ведь если пойду так-то и так-то, сил может хватить...

– Что вы сказал муж после победы?
– «Ну все, – говорит. – Ты – свободна!». Потом делает паузу: «Ой, то есть нет. Вы еще эстафету выиграйте!» Аппетит разыгрался-то. Хотя он изначально надеялся на меня больше как на эстафетчицу. Я же ставила себе задачу победить в личной гонке. Получилось, что в тот олимпийский сезон было три индивидуальных гонки, первую мне сказали пропустить, а две другие я выиграла. В итоге малый хрустальный глобус тоже достался мне.

– После Турина вы не попали на прием к Президенту России. Почему так получилось?
– Проспала. Я проснулась за полчаса до вылета самолета. Мы делали попытки задержать рейс, но мне сказали: «Извините, но ждать мы не можем». Мне очень стыдно в этом признаться, но вот так получилось.

– Ну нельзя же так просто взять и проспать прием у Президента. Наверное, вы слишком устали после Италии.
– Да, усталость была неимоверная. Во-первых, тяжело было в самом Турине. На соревнования мы ездили в горы по «серпантину», меня на таких дорогах всегда укачивает. К месту старта я приезжала зелененькая, перед стартами с трудом приходился в себя... Уже дома, накануне приема, я была у родителей в Златоусте, а туда ко мне приехала съемочная группа из Башкирии, и я должна была уделить им время. Мы работали допоздна, потом два часа ехали в Челябинск на машине. В три часа ночи я легла спать, а в пять нужно было вставать. Организм такого графика просто не выдержал.

«Закончила стрелять и потеряла сознание»

– Организм не выдерживал уже до Олимпиады, ведь в январе вы сильно заболели...
– Да, я даже была готова к тому, что повторится Нагано-98, где я заболела воспалением легких и во время соревнований лежала пластом. Обидно было очень, ведь до Игр я была в хорошей форме. Кстати сказать, о диагнозе «пневмония» я узнала только от японских врачей – наш доктор ко мне не подходил и не лечил меня.

– Почему?
– Наверное, у него были соответствующие указания. В той команде я была лишней, потому что пробилась туда из экспериментального состава. Когда я подошла к доктору и пожаловалась на первые симптомы, он мне вручил гидроперит со словами: «Разводи и полоскай этим горло». Вы пробовали когда-нибудь эти таблетки на вкус? Ужас! Но я терпела и полоскала, сколько могла, пока не потеряла сознание на тренировке.

– Как это произошло?
– Я никому не говорила, что мне все хуже и хуже, держалась до последнего. Стоило сказать, что плохо себя чувствую, меня бы с радостью официально отстранили бы от Игр. А я очень хотела бежать. И вот на одной из тренировок я закончила лежку и отключилась. Когда пришла в себя, подошла к своему личному тренеру (Валентин Николаевич Задонский – Прим. ред.) и сказала ему, что сил у меня нет совсем. Мы вернулись в олимпийскую деревню и пошли с ним к японским врачам. Те сделали рентген и говорят: «Изолятор!». Лечили меня в российском медицинском центре в олимпийской деревне. А доктор команды так и не подошел ко мне больше. Вот такой была моя первая в жизни Олимпиада...

«Бронза Солт-Лейк-Сити – дороже золота»

– Боксер Сергей Ковалев хочет написать автобиографию, и один из вариантов названия – ЧТЗ. Если бы вы писали книгу о себе, как назвали бы?
– Никогда не думала о том, чтобы написать о себе книгу. Чем я это заслужила? Я ничего такого не сделала. Да, выиграла в Турине, ну так у нас сколько олимпийских чемпионов!

– Складывается ощущение, что вы недооцениваете свое олимпийское золото. Вы ведь и сразу после победы говорили, что у вас есть более дорогая награда.
– Да, это бронза из Солт-Лейк-Сити.

– Почему?
– Она далась тяжелее. Была ситуация, о которой я не хочу рассказывать. Это поставит одного человека в неудобное положение.

– Он обидел вас?
– Не только меня. Сказал кое-что накануне старта. Мне нужно было заставить себя забыть эти слова и бежать как ни в чем не бывало. Было сложно, тяжело, а бежать надо было. У нас в Челябинской области тогда не было условий для тренировки и все время приходилось выбивать деньги на поездки. С каким лицом я бы приехала домой – без медали. Мне бы не оплатили больше ни один сбор. Что бы я им сказала? Любите меня такой, какая я есть? Вторые Игры и опять без медали – этого нельзя было допустить. Тем более, что в то время наша команда рассматривала второе место как поражение.

– Со стороны кажется, что спортсмен из-за напряжения не думает вообще ни о чем.
– Кто как. Мне всегда было, о чем подумать. В 2003-м, помню, в Хантах всю эстафету проревела. Даже тренер сказал: «Все будет хорошо!». А я пристреляться перед эстафетой не могла. На стойке винтовка ходит ходуном, лежка тоже врассыпную. Тренеры сборной суют мне в нос мишень: посмотри, мол, какой кошмар. Ну все, думаю, подведу команду. Настал мой третий этап. Лежка получилась с дополнительными патронами, но другие тоже ошибались. Бегу второй круг: на спусках рыдаю, в подъем дышу. Тут я на себя разозлилась – чего я все вою? И на стойке попала все. Тренер кричит: «Ну чего ты ныла?» А у меня опять слезы – от радости уже…

«В первой гонке заняла седьмое место, а тренеры сказали: «Позор!»

– Насколько пристально вы сейчас следите за событиями в биатлоне?
– Времени на это нет совсем. Если знаю, что идет гонка, частенько звоню домой: «Папа, как там обстановка?». И он мне докладывает. «Шипулин, – говорит, – молодец! Гараничев – тоже. Пацаны, в общем, все неплохо, но девчонки, девчонки, эх! Свет, ты им хоть что-нибудь скажи, а?»

– Ну так скажите: почему наши девушки сейчас не слишком убедительны?
– Неудачно проводим смену поколений. Все трясемся и боимся: а вдруг девочка плохо выступит, займет последнее место и чего мы будем делать-то? А ведь на нее – на девочку – это психологически будет давить, ой-ой-ой. Ну смешно же! Так нельзя. Обкатывать нужно больше молодежь. И Кубок IBU для этого не подходит. Для нас бежать там было страшным наказанием. В команду ты мог больше не вернуться. А сейчас мы говорим, что на IBU мы скорость набираем. Да там никогда не наберешь скорость, которая нужна на Кубке мира.

– На вас не давили низкие результаты? Вспомните какую-нибудь неудачную свою гонку – что вы тогда чувствовали?
– В Эстерсунде я как-то стала 81-й с девятью минутами штрафа. Лежка выходила на ноль, а на стойке… Первый рубеж – пять промахов. Я решила, что сломалась установка. Жду, что тренеры мне скажут, мол, все нормально, все попала. А никто ничего не говорит. Я уже в лица им заглядываю: ну говорите же! Нет, молчат. Прихожу на четвертый рубеж – опять четыре мимо и только последним попадаю. И ничего, не умерла – наоборот, считала, что нормально выступила.

– А свою первую гонку помните?
– А как же. В 1996 году я начала заниматься биатлоном, а в 1997-м поехала на этап в Оберхофе и заняла там седьмое место. Тоже бежала после гриппа. На лыжах я не стояла, наверное, дней десять, так как сразу после отбора на Ижевской винтовке я заболела. Бежала в Оберхофе я ужасно, но зато стреляла ноль.

– Что сказали тренеры?
– «Позор! – сказали. – Лыжница с нулем – на седьмом месте!» Нас никто не жалел и не думал, что мы сломаемся психологически.

– Ваши рецепты хорошей стрельбы и быстрого хода?
– Бежать в подъем нужно не размеренно «раз-два», а шустро «раз-два-три-четыре». Вот и весь рецепт. Что же касается стрельбы, то после каждой тренировки нужно делать анализ. Обязательно. Чтобы знать причины ошибок. Самой главной бедой для меня была боязнь выстрела. Как только от этого избавляешься, стрельба поднимается на порядок выше. Страх и желание попасть сковывают. Когда стоишь на последнем рубеже и так хочется попасть, ты рвешь спусковой крючок и пуля улетает в молоко. Вы знаете, как мы все хорошо стреляем на тренировках? Не представляете, что у нас Альбина Ахатова делала, – богиня!

– Умение стрелять – это больше талант или наработка?
– Это талант и труд, нужно нарабатывать и одновременно учиться максимально концентрироваться. Малейший звук может повлиять. Или мельчайшая недоработка пальцем. Нажимать спусковой крючок нужно очень плавно. Вижу сейчас у ребят такие ошибки.

– Если вы все видите, почему не пошли в тренеры, а сразу – в депутаты?
– В депутаты – потому что так получилось. Если бы не это, может, и стала бы преподавателем. Но почти сразу я попала в законодательное собрание Челябинской области, причем прошла по одномандатному округу. Район мне нарезали самый депрессивный – Горнозаводской. Все это было совершенно новым для меня. За месяц нужно было научиться разговаривать, доносить до людей свою точку зрения. Хотелось сделать так, чтобы они поняли меня и полюбили. У многих ведь какое отношение: ой, ну спортсменка, ну олимпийская чемпионка – а что с того? Работать было сложно, но меня затянуло. Я пыталась помочь простому народу, развивала детский спорт. В Челябинской области это все на низком уровне.

– Что-то удалось сделать?
– Я придумала свою программу «Чемпионы растут на Урале», нашла под нее спонсоров. Затем год добивалась присвоения ей статуса, чтобы не было такого: ушла Ишмуратова и все закрылось.

– Ишмуратова в итоге ушла, и?
– Все закрылось.

«Иностранцев приглашаем, а своих затолкали»

– Светлана, есть такой вопрос, который мы не можем вам не задать. Как вы относитесь к Пихлеру?
– Хорошо. Видели бы вы, как он тренировал Магдалену Форсберг. Помню, в Контиолахти после гонки и награждения она взяла лыжи и поехала откатывать тренировку. И не просто пешком, а в хорошем режиме. Мне Задонский говорит: «Ну и ты прокати пятерочку». Пихлер стоял тогда и объяснял, насколько это важно: «Хочешь стабильности – нарабатывай объем».

– Почему у него не получилось в России?
– Наверное, не ожидал, что у нас столько народу может вмешиваться в тренировочный процесс. В России только на словах не мешают, а на деле главный тренер не такой уж и главный.

– То есть неправду говорят: загнал Пихлер, загубил?
– Ту же Зайцеву он не загнал и не загубил. Потому что у нее очень хорошая база была.

– А Гросса как оцениваете?
– И к нему я отлично отношусь. Гросс – это величина. Не так давно сам прошел школу спортсмена. Но мне очень обидно – а где же наши ребята? Почему мы приглашаем иностранцев, а своих затолкали далеко? Конечно, думаю, что не все хотят заниматься тренерской работой, потому что если спортсмены – это почти семья, то на уровне руководящего состава такого нет. Бывала я на тренерских советах и была поражена, как люди друг к другу относятся.

ТРИ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ ВОПРОСА

– Знаете, где будет метро ЦСКА?
– На Ходынском поле. Есть же станции «Динамо», «Спартак». Мы очень хотим, чтоб одна из станций Московского метрополитена носила имя ЦСКА – крупнейшего в мире спортивного клуба.

– По какому каналу вы смотрите биатлон?
– По Матч тв и Евроспорту. Если приходится смотреть на «Матче», то немного приглушаю звук. Там слишком громкая подача информации.

– Знакомы ли вы с вашим земляком Анатолием Карповым и играете ли вы в шахматы?
– С Анатолием Карповым знакома, конечно, он ведь тоже родом из Златоуста. А в шахматы не играю. Отец пытался учить, но так как я постоянно была в разъездах, то он бросил эту затею.