«Зеленая степь, и все вокруг усеяно горящими немецкими танками и трупами…»

Полковник медицинской службы, участник войны Олег Белаковский был знаменит работой в командах ВВС (1951-53), ЦДКА (1954-63), в сборной СССР (1956-70). Пять лет назад он дал по телефону интервью «ССФ» - одно из последних в своей жизни.

- Я вообще то десантник. То есть служил в должности старшего врача воздушно-десантного полка. Воевали мы сначала на Ленинградском фронте, потом – на Карельском. Там в конце июня 1944-го я был ранен на реке Раменоя: мина взорвалась чуть ли не под ногами, но, к  счастью, главные осколки улетели не в мою сторону - ранило только в правое колено – проникающее. Но я не пошел в госпиталь, остался в строю. После Карелии наш полк переформировали в Белоруссии, и в 1945-м направили на 1-й Белорусский фронт - Берлинское направление, а потом в Польше опять срочно переформировали: мы сдали парашюты и спешно двинулись в Венгрию. Там в марте немцы подготовили кулак из одиннадцати бронетанковых дивизий – самых лучших: «Мертвая голова», «Адольф Гитлер», «Великая Германия»… Им противостояли наши разрозненные части - нас бросили на подкрепление. Еще на помощь шла танковая армия генерал-полковника Кравченко, но они не успевали. Немцы должны начать наступление 18 марта, и если бы прорвали фронт, то катились бы до Днепра! Потому что за нами войск не было. Но мы сделали упреждающий удар - 16 марта. После жиденькой артподготовки – 40-минутной – начали наступление. Против нас стояла бронетанковая дивизия «Райх» - «Отечество». Этот день - 16 марта – запомнился на всю жизнь. Наш полк, в котором я был старшим врачом, насчитывал 2 400 человек: молодые солдаты, 1925 года рождения - курсанты училищ. А в том бою мы потеряли 1900 убитыми и ранеными! Вечером была страшная картина. Представьте: заходящее солнце, зеленая степь, и все вокруг усеяно горящими немецкими танками (наших танков не было, не успели подойти) и трупами наших солдат и немецких. Эта картина у меня до сих пор стоит перед глазами…  На моих глазах ребята, обвязанные гранатами, бросались под танки.

- Среди врачей были потери в том бою?

- Как-то обошлось. Наш начальник - полковник Кузьмин Александр Иванович - очень берег и солдат, и медицину. Наша задача была - оказать первую помощь раненым и отправить их в полковой медпункт, а потом в медсанбат… И я с Кузьминым даже конфликтовал. Я старался медпункт как можно ближе к переднему краю устроить. По уставу надо было в полутора двух километрах от передовой, а я часто устраивал метрах в пятистах. Старался его делать на развилке дорог - чтобы раненые шли по дороге, а не по степи.

- Представляю, какая адская работа была в те дни у врачей.

- В полку тогда было три врача, я - старший. А на передней линии в каждой роте был санинструктор, а в батальоне – фельдшер. Они должны были оказывать первую помощь раненым и убирать их с поля боя. Потом раненые попадали к нам в санроту – мы их сортировали и тяжелых отправляли дальше. Были такие эпизоды. Много раненых, надо отправлять, а машин нет. Но едут с фронта машины, которые выгрузили боеприпасы. И вот на перекрестке мы клали убитого, умершего от ран солдата. И ставили рядом автоматчика. А водитель ведь не знает, что мертвый лежит на носилках. Останавливал машину – тут-то мы и забрасывали в кузов несколько носилок с ранеными.

- Наверное, большие потери были среди тех, кто вытаскивал раненых с поля боя?

- Конечно! 16 марта двоих фельдшеров убило… В каждом полку был так называемый взвод санитаров носильщиков. В Карелии было очень тяжело. Болотистая местность, раненые лежали в этой жиже, и мы к ним, проваливаясь по пояс в тину, пробирались. Клали раненого на плащпалатку, и четыре солдата (пятый на подстраховке) вытаскивали его с поля боя. И получалось так: полк ведет наступление – три батальона наступают, а один вытаскивал раненых!

- Где кончили войну?

- В Чехословакии в районе реки Влтава, но не 9-го, а 12 мая! Мы преследовали группировку генерала Шернера: они не признавали акт о капитуляции и шли с боями – хотели сдаться американцам. Но американцы проявили солидарность – не приняли их капитуляции: от кого бежите – тем и сдавайтесь! И вот война кончилась для меня 12 мая в 12 часов дня, а за десять минут до этого убили моего друга - офицера разведки Витю Котельникова… За 10 минут до конца войны!

- Как стали спортивным врачом?

- Мне повезло в жизни… Мы с Бобровым из одного города – Сестрорецке,  он был моим другом. Вместе за завод играли – имени Воскова. Сева оттуда и пошел вверх. А потом после войны наш корпус перевели на Дальний Восток, а я поехал в Москву на курсы усовершенствования врачей, встретился с Севой, он доложил обо мне Сталину – Василию. Тот был командующим ВВС Московского военного округа. А в ВВС была должность врача. Василий Сталин меня принял, поговорили и меня моментом перевели с Дальнего Востока в ВВС. Так в марте 1951 года я стал спортивным врачом.

- А во время войны был какой-то футбол у вас?

- Когда мы переформировывались в 1943-м в Дмитрове, играли, я стоял в воротах. Потом после Карельского фронта, когда переформировывались в Белоруссии – тоже была команда, даже бутсы были – где-то доставали. В сапогах не играли.