«Товарищи матросы и офицеры, подъем!» Памяти Олега Марковича Белаковского
Вчера на 94 году скончался легендарный спортивный врач Олег Белаковский. Именно с этой фамилии для меня начинался наш хоккей – славный и непобедимый, как Красная Армия.
Он был доктором хоккейной сборной СССР, которая с 1963 года выиграла девять чемпионатов мира подряд и три Олимпиады. Потому лично для меня Белаковский, а также массажист Георгий Авсеенко были такими же неотъемлемыми частями той знаменитой команды, как Анатолий Фирсов и Александр Рагулин, Вячеслав Старшинов и Борис Михайлов, Виталий Давыдов и Виктор Кузькин. Более того – как Аркадий Чернышев и Анатолий Тарасов.
Как забыть ключевой эпизод золотой Олимпиады-76 в Инсбруке, когда наши в матче с чехословаками при счете 0:2 втроем выстояли две минуты против пятерых соперников! Как сейчас вижу, как на скамейке Олег Маркович растирает обессилевшему Шадрину виски нашатырем, как дает его понюхать закрывшему глаза Цыганкову, а тот инстинктивно отстраняется…
Тогда я не знал, что Белаковский прежде работал с футболистами и даже выиграл со сборной Олимпиаду-1956 в Мельбурне. Что лучшим его другом был Всеволод Бобров. Что он прошел всю Великую Отечественную военврачом. Более 150 раз прыгнул с парашютом, дважды был ранен, имеет семь орденов, 22 медали. В советские времена самые наши великие спортсмены интервью почти не давали. Что говорить о спортивных докторах!
Но я знал, вернее, страна знала Белаковского по его работе, по его делам. Например, как на Олимпиаде-1972 в Саппоро он за считанные дни поднял на решающий бой с чехословаками Бориса Михайлова.
- В середине турнира я тяжело травмировался, получил сильное растяжение связок колена и повредил мениск, - вспоминает Борис Петрович. – Собрали врачебный консилиум. Вердикт – лечиться 2 – 3 месяца. Тарасов слышать ничего не хочет: «Через три дня чтоб Михайлов был на льду!». Ну и Олег Маркович включился. Не отходил от меня ни днем, ни ночью. Матч со шведами я пропустил, но на поляков вышел. Откатал первый период. Боль дикая! Чернышев увидел мои мучения и снял с игры. А следом чехословаки. Золотой матч! От уколов я наотрез отказался. Обмазали мне коленку каким-то веществом, жестко закрепили связку и я выкатил на игру. Даже гол забил и мы победили. Потом по совету Белаковского в отпуск в Болгарию на Черное море поехал. Целый месяц в воде ногу разрабатывал.
В одном из последних интервью Олег Маркович назвал Михайлова своим другом, хотя был много старше.
- Да, мы действительно всегда очень тепло, сердечно общались, - продолжает Борис Петрович. – Исключительно добрый, душевный был человек. И надежный. Именно о таких говорят: с удовольствием пошел бы с ним в разведку. В Белаковском удивительно сочетались высочайший профессионализм и человечность, чуткость, понимание людей. Причем внимание он уделял не только спортсменам, но и нашим женам, детям. Порой в команде даже надоедал нам своей опекой, мы умоляли: «Ну иди, Маркович, уже отдохни, что ли».
Меня потряс один эпизод. Как-то мы поехали в турне по Северной Америке и в гостинице оказались в соседних номерах. Ранним утром меня будит какой-то шум – тук-тук, тук-тук. Выглядываю в окно – все тихо. Но покоя нет: по-прежнему – тук-тук, тук-тук. Решаю зайти к врачу. Каково же было мое изумление, когда я узнал, что это Белаковский 40 минут наматывал круги по своему номеру?! Он не мог без утренней пробежки, а тут просто не рискнул выходить на незнакомую местность…
А вот лично меня поразила другая деталь. В одном из интервью Белаковский спустя много-много лет в подробностях вспомнил «медовый» месяц… Евгения Ловчева.
- В 1970-м в сборную взяли Женю Ловчева, совсем еще молодого, - рассказывал Олег Маркович. - 16 января он женился, а 20-го мы на месяц уехали в турне по Южной Америке. В Каракасе на Жене лица не было – так тосковал по своей Тане. Все спрашивал: «Сколько длится медовый месяц?» Ребята отшучивались, он обижался. Пришлось выступить психологом и утешить Женю.
- Неужели все так и было? – спрашиваю Евгения Серафимовича.
- Да. А вы знаете, я за собой такое тоже заметил. Помню спортивное прошлое в мельчайших подробностях – даже друзья удивляются. Но особенно врезаются в память моменты о людях, которым ты был дорог и которые дороги тебе.
Это точно – женился я 16 января, но в сборную впервые попал в 1969-м. А в следующем году по окончании сезона заглянул на матч баскетбольного ЦСКА. Вдруг слышу диктора по стадиону: «Евгений Ловчев, подойдите туда-то». Оказывается, Белаковский увидел меня в зале, точнее, мой недавно перебитый нос, который я сломал на играх в Болгарии, и попросил сделать объявление. Уже вечером я лежал в госпитале Бурденко.
Потрясающий был человек! От него исходил огромный заряд бодрости, оптимизма. Никогда не забуду, как Олег Маркович по утрам будил нас:
- Товарищи матросы и офицеры, подъем!
У него были две юморные истории, которые часто рассказывал. Прежде Белаковский работал врачом с конькобежцами. Как-то на сборах из холодильника стал пропадать квас – его специально готовили для восстановления сил после тренировок. То видят, что пару глотков кто-то отпил, то полстакана. И что придумал знаменитый тогда на весь мир Евгений Гришин? Помочился в бутылку! Был такой спринтер Грач. Нечистоплотный, как выяснилось, человек. Он опять втихаря наглотался. Так его потом жутко рвало, а Гришина чуть не лишили звания заслуженного мастера спорта и не выгнали из сборной.
Другой случай произошел в высокогорном Давосе. Начиналась зима. Чтобы конькобежцы не простудились, Белаковский назначил мазь для носа. Однажды он куда-то уехал, но наказал: «Не забудьте обязательно помазать!». Так ребята все перепутали. Схватили тогда только вышедший финалгон. А ведь он жжет страшно! Как же все мучились: орали, визжали, на стенку лезли!
А еще я не уставал удивляться жизнелюбию и работоспособност
- Как же так? Я же его на днях видел на стадионе…
