Смысл фразы был такой: паренек отстоял полчаса в очереди, посетил Мавзолей, погулял по Красной площади, посидел в ресторане, который и должен был называться «Матрешкой», нанес визит в клубный музей, – и все уяснил, все понял.
И про величие страны, и про масштаб задач перед уникальным клубом – вот что подразумевалось.
Но в ситуации этой нет ничего энигматического, и этот парень – очередная эфемерида, такая у всех, кто попадает в «Спартак», планида: существуют известные основания полагать, что всякий, кто попадает в «Спартак», попадает в жернова, и у каждого занозой сидит в голове и в душе мысль о дамокловом мече.
Каждый обязан до торжественности серьезно относиться к этой работе, благоговейно, с придыханием; в противном случае с тобой сделают то же, что труп из Мавзолея сделал с целой страной.
И этого паренька тоже ждут: мат-обструкция-остракизм-релегация.
Вот тогда он познает подлинный характер страны, где жмут длань и тут же впихивают в гроб, обзывая то кастратом, то геростратом.
Вы знали, что у слова «бесталанный» сверх, кроме, помимо очевидного есть второе значение: обездоленный, несчастный?
Даже если паренек талантлив, как я, кутаисский торпедовец, что маловероятно, все равно контракт свой до конца он не доработает.
Такое уж это предприятие – с параноидальным шармом, с токсичным сочетанием огромных денег и беспомощности, с игрой, недосягаемо далекой от самых снисходительных понятий о норме, которая для этого разом затейливого и сермяжного клуба одна – чемпионство.
А что до чемпионства, скорее рэпер Оксиморон получит Нобелевскую премию по литературе, а Фернандес пропоет гимн РФ.
Что ж, Тедеско, потерпи ради денег, старичок, но имей в виду: их нужно будет освоить без долгого ящика, в стране кипящих котлов они тебе не понадобятся.
