«Рубить головы несложно… но что дальше?»

ЛИЧНОСТЬ

АЛЕКСЕЙ СОРОКИН. Сначала было слово. Вернее, дело. Матч чемпионата России между грозненским «Тереком» и самарскими «Крыльями Советов» породил массу комментариев, общая тональность которых сворачивала к немудреному выводу, мол, что-то тут нечисто. Даже обычно уходящий от категорических оценок президент РФС Виталий Мутко на этот раз высказался вполне определенно: «Матч мне очень не понравился». Казалось, буря, скоро грянет буря! Но ген- директор Российского футбольного союза и непосредственный подчиненный Виталия Леонтьевича постарался успокоить общественность, дескать, не торопитесь кровожадно потирать руки.

Алексей Леонидович предложил вывести разговор из плоскости эмоций и гипотез, перейдя на язык аргументов и фактов. Попробовали. Вот что получилось в итоге…

ПОЗДНО ПИТЬ БОРЖОМИ

— Похоже, Алексей, из искры так и не возгорится пламя?

— Вы опять об игре между «Тереком» и «Крыльями»?

— О ней, болезной.

— Когда нет неоспоримых фактов, начинается обмен мнениями. Тема договорных матчей весьма деликатна и щекотлива, в ней всегда есть место домыслам и догадкам. Но в данном случае я ведь представляю не себя лично, и мы разговариваем не в баре за кружкой пива, поэтому я не вправе строить предположения, не имея на руках конкретных доказательств. Вообще считаю, что такие вещи должны выявляться и раскрываться до игры, а не во время ее и уж, конечно, не после.

— Полагаете, потом поздно пить боржоми?

— И кулаками махать тоже. Не добежал защитник, плохо ударил из выгодной позиции нападающий, неудачно прыгнул за мячом вратарь — как доказать злой умысел, сознательный сговор? Соответствующие органы, которые принято называть компетентными, обязаны показать профессионализм и найти способ заблаговременно схватить за руку тех, кто замышляет нечто противоправное.

Наверное, нужен предварительный сбор информации, оперативные мероприятия. Мне трудно давать советы специалистам, но понимаю, что упреждающие действия, пожалуй, главный инструмент, с помощью которого можно попытаться выявить нарушения закона.

— Словом, самарцы и грозненцы могут расслабиться: туча прошла над головой, не замочив ничью репутацию?

— Повторяю, я ознакомился с комментариями всех официальных лиц, пожелавших высказаться по этому поводу. Начиная со Слуцкого и заканчивая Кадыровым. И что же? Нет у нас фактов и доказательств. Есть только впечатления. Они смешанные.

— Неужели кому-то игра пришлась по вкусу?

— Люблю — не люблю, нравится — не нравится… Это не юридические категории, на них нельзя опереться.

— А каких слов вы ждали, к примеру, от президента Чечни? Он в декларации о доходах указал, что живет в Грозном в трехкомнатной квартире площадью тридцать шесть квадратов и владеет единственным автомобилем марки «Жигули». И ничего, сошло за чистую монету.

— То, о чем вы говорите, не имеет никакого отношения к футболу, мне тут и сказать нечего. Мы же вроде ведем речь о другом. Я пытаюсь объяснить то, что считаю абсолютно очевидным. Если хотим добиться серьезного результата, и подготовка должна быть соответствующей. Нельзя налетать с шашкой наголо и рассчитывать на успех.

— Так готовьтесь! Кто или что вам мешает?

— В принципе никто и ничто. А если присмотреться внимательнее, очень многое.

— То есть?

— Главная помеха — ни одно из начатых дел не удается довести до логического конца.

— Почему?

— Могу переадресовать вопрос вам. Попробуйте сами найти ответ, по какой причине все, что связано с угрозами в адрес арбитров или футболистов, попытками подкупа и прочими неприглядными делами, разваливается в ходе разбирательств? Вроде бы есть тревожный сигнал, начинаются инициированные нами оперативные действия, и тут же люди включают задний ход, идут на попятную: мол, извините, я передумал, меня неправильно поняли…

— Вы про Романа Березовского?

— Расследование еще продолжается, не готов пока сказать, чем в итоге оно завершится. Все, от нас зависящее, мы сделали, письмо в прокуратуру написали, информацией, которой располагали, поделились и попросили разобраться. Но вот, например, шумная история с «разоблачениями» Владимира Косогова уже точно закончилась ничем, пустым звуком. Человек отказался от громких заявлений.

— Может, ему вовремя шепнули, чтобы не лез в бутылку, а то, мол, хуже будет?

— Видите, вы сразу начинаете подыгрывать в пользу версии, которая вам больше нравится. Припугнули, сам струсил, передумал… Нельзя бездоказательно бросать обвинения в договорных матчах или чем-то подобном. Тут ведь очень тонкая грань: с одной стороны, это предмет разбирательств футбольных органов, с другой — зона ответственности правоохранительных структур. Если хотим не имитировать борьбу за чистоту спорта, а заниматься этим всерьез, нужно договориться об определенных правилах поведения и неукоснительно им следовать. Причем всем без исключения сторонам, вовлеченным в процесс. Повторяю, мы к этому давно готовы, пока не можем убедить остальных.

— Кого?

— Надеюсь, понимаете, футбол не ограничивается двадцатью двумя игроками, выходящими на поле. Надо говорить о тренерах, руководстве клубов, агентах, судьях… Да мало ли тех, кто прямо либо косвенно может стать участником заговора? Вплоть до генерального директора РФС.

— Вам поступали интересные предложения, Алексей?

— Результаты матчей от меня совершенно не зависят. К счастью. Или к сожалению…

ПИШИТЕ ПИСЬМА

— Шутки шутками, но всегда есть соблазн любое разбирательство свести на нет удобной и, по сути, универсальной формулой: не пойман, дескать, не вор.

— Говорить, что кто-то кем-то умышленно прикрывается, ненамного сложнее, согласитесь. Особо рьяно копающим тему договорняков посоветовал бы для разнообразия самим перейти от голословных обвинений к действиям. Посмотрим, что получится на выходе, смогут ли они довести работу до реальных уголовных дел.

— Но если вернуться к истории с «Крыльями» и «Тереком»: букмекеры уверяют, что сигналили вам, пытались привлечь внимание. Именно так, как и просите: заранее.

— Персонально в мой адрес подобных писем не поступало. Возможно, я слишком долго отсутствовал в стране, поскольку в начале июня выдалась череда командировок: сперва мы с Виталием Леонтьевичем летали на Багамы, где проходил конгресс ФИФА, а оттуда отправились в Финляндию на матч нашей сборной. Не исключаю, по этой причине я несколько упустил ситуацию из-под контроля.

— Значит, когда начальников нет в конторе, жизнь в РФС прекращается?

— Нет, работа идет своим чередом. Поэтому и говорю: каких-либо сигналов из ассоциации букмекеров — письменных или устных — мы у себя не обнаружили.

— А прежде звонки-предупреждения поступали?

— Ни разу. Договоренность о раннем оповещении была нами достигнута в ноябре прошлого года, и вот сейчас я впервые услышал, что эта система якобы сработала. Но, видимо, не до конца, на каком-то этапе произошел сбой. Очень странно! Будем разбираться.

— Хорошо, нарисуем идеальную схему. Допустим, вас своевременно известили об ожидаемом «странном» матче. Что дальше?

— Вынужден повториться: при желании в любой игре можно усмотреть нечто подозрительное. Многое зависит от ракурса. Не пытаюсь убедить, будто в футболе все абсолютно чисто. Понимаю бессмысленность и бесперспективность такого занятия. В то же время призываю не сваливать на этот вид спорта всю грязь, что в избытке накопилась в нашем обществе. Нельзя футбол считать индикатором нравственного здоровья или уровня коррупции. А именно так и происходит.

В итоге — явный перекос, деформация конструкции. Вообразим на секундочку, что все подозрения в адрес «Терека» и «Крыльев» — грубая ошибка или, того хуже, наглая клевета. Мы ведь сами убедили себя, что матч договорной, приняли тезис как данность и с готовностью поверили в него. А теперь представьте, каково чувствовать себя оболганными честным и достойным людям? Тень на клубы, на репутации игроков, тренеров. Зачем такой скандал командам, кому он выгоден?

— Другие между струйками столько раз скользили и — ничего, живы. Может, и сейчас кто-то рассчитывал просочиться.

— По теории заговоров, наверное, все сходится. Но реальная жизнь отличается от бумажных сценариев. Не секрет, что в концовке каждого чемпионата образуется группа команд, которые не мотивированы на финише биться насмерть. Локальные задачи решены, на большее уже не замахнуться: из премьер-лиги не вылетишь, но и чемпионом в текущем сезоне не станешь, даже в еврозону не попадешь. А встречаться предстоит с соперником, для которого исход матча значит очень многое. Как заставить профессионала играть через «не могу»? Ради чего он будет ломать ноги? Найти реальную мотивацию в такой ситуации сложно. А со стороны матч может показаться кому-то договорным, заранее расписанным. И не объяснишь, что на поле не роботы, а живые люди со своими слабостями и недостатками, психологией и биохимией…

— Выход?

— Нет у меня готового рецепта. И быть не может. Я лишь призываю понять, что РФС, возможно, сильнее других заинтересован в наведении порядка в футбольном хозяйстве. Ведь шишки на чьи головы сыплются? Любые скандалы больнее всего бьют именно по нам. Всегда виноват РФС: не организовал, не подстраховал, не проконтролировал, не обеспечил…

— Может, стоит разок шугануть кого-нибудь для острастки? Даже без железобетонных доказательств, так сказать, профилактически, чтобы другим повадно не было?

— Не метод. Нельзя в серьезных вопросах руководствоваться революционным самосознанием.

— Лучше миндальничать и тянуть канитель до скончания века?

— Что конкретно предлагаете? Вот появился на трибуне баннер фашистского содержания. Прикажете теперь возле каждого сектора с фанатами выставлять по роте ОМОНа? Или я должен ввести цензуру и лично утверждать тексты для растяжек, речевок и кричалок? Тоже вариант!

— Но милиция утверждает, что установила личности причастных к эпизоду с баннером в Казани.

— Пусть арестовывает, сажает в тюрьму. Мы двумя руками «за». Более того, я в суд приду, выступлю на стороне обвинения, поскольку понимаю, что подобные выходки — не позиция ВОБ. Речь о нескольких фанатах, компрометирующих десятки тысяч нормальных болельщиков. Футбол все больше напоминает лондонский Гайд-парк. Часть тех, кто приходит на стадион, воспринимает все как публичную площадку для разного рода изъявлений. И это не проблема нашего вида спорта, а, пожалуй, беда его. Люди самовыражаются по-разному. Одни при помощи баннеров, другие — файеров…

ВОРОШИЛОВСКИЕ СТРЕЛКИ

— Пока власть не употребить, боюсь, все так и останется на уровне бла-бла-бла, пустых увещеваний. Вот какие, к примеру, выводы сделаны из матча с финнами, на котором наши болельщики вели себя безобразно?

— Да, ситуация в Хельсинки была не самой приятной. Судья имел полное право остановить игру. В какой-то момент я спустился с центральной трибуны и пошел с Виталием Мутко к фанатскому сектору, чтобы хоть чуть привести его в сознание. Словно пытался перекричать бушующий океан… И забитые голы встречал со смешанным чувством радости и тревоги. Плюс хозяева «удачно» поставили перед нашей трибуной деревянную модель финского домика размером примерно метр на метр. Часть подогретых спиртным фанатов задалась целью подпалить это мини-строение. К счастью, стрелков и метателей подвел глазомер…

— А если в следующий раз попадут ворошиловские соколы хреновы?

— Серьезный разговор состоялся на прошлой неделе в Нальчике за круглым столом с участием РФС, РФПЛ, ВОБ. Выводы впереди, хотя почти наверняка можно утверждать, что в Хельсинки больше других «отличились» болельщики из Питера.

— Санкции?

— Мы же распределяем билеты на матчи сборной, регулируем квоты, а в Финляндии, как вы понимаете, была не последняя игра нашей команды. Тот, кто не одумается, больше не попадет на стадион. Все просто…

— Что, кстати, будет с билетами на поединок с немцами? Ажиотаж ожидается не меньший, чем с англичанами два года назад.

— Пока не думали о ценах и квотах. Рано. Одно скажу: матч состоится в «Лужниках», где помещается около 77 тысяч человек. В любом случае это лучше, чем «Локомотив» или «Химки», способные принять 28 и 18 тысяч зрителей соответственно. Главное событие сезона требует и стадиона должного масштаба.

— А с Аргентиной в августе где сыграем?

— В Черкизово. У гостей есть жесткое требование к газону, трава должна быть натуральной, поскольку искусственное покрытие непривычно для южноамериканцев. Мы согласились с аргументом.

— Еще про первую сборную. Хиддинк постоянно сетует, мол, русские запрягают медленно, все делают долго, трудно, со скрипом.

— Есть организационно-финансовые проблемы, которые решить сложнее, нежели кажется людям творческим. Художники полагают, что воля означает поступок, а так бывает не всегда. Нужно учитывать массу нюансов. Например, все хотят, чтобы у сборной была база. Но желания мало, необходимы конкретные условия и решения.

— В чем заминка?

— И Хиддинк, и руководство РФС пришли к мнению, что «Лужники» — оптимальный вариант. Однако туда нельзя прийти и сразу начать тренироваться. Вот и возникают детали, связанные с правами собственности, финансированием и прочим, прочим, прочим… У всех сейчас срезаны бюджеты: у одних — больше, у других — меньше, но чаша сия никого не миновала. В итоге какие-то процессы начали буксовать из-за нехватки средств. Надо относиться к этому с пониманием. Никто ведь не отказывается от реализации задуманного, не снимает задачу с повестки дня. Мы своего добьемся, у сборной будет база в «Лужниках».

— Когда?

— Не могу сказать с уверенностью.

— Ответьте с долей сомнения.

— Хочу надеяться, в течение ближайшего года. Подготовлено несколько вариантов, надо выбрать один и действовать…

— Но база — не единственный вопрос, волнующий главного тренера сборной.

— У нас есть небольшой должок перед Хиддинком, это не секрет. Остаток премии за Евро.

— Голландцу полагался миллион?

— Может, что-то прошло мимо меня, однако, думаю, вы ошибаетесь. Существенно меньше. Не люблю подсчеты денег в чужом кармане, тем не менее, по нашему договору, тренер должен получать столько же, сколько и игроки.

— Официально у Гуса и зарплата составляла два миллиона евро в год, а потом со слов Виталия Мутко всплыло, что все семь…

— Это конфиденциальная информация, которую я не вправе комментировать.

ТЫСЯЧА ВЕРСТ — НЕ КРЮК

— Но следующий вопрос, полагаю, в вашей компетенции, Алексей. Хиддинк рассказал в интервью «Советскому спорту», что часть штаба сборной пострадала из-за кризиса. Якобы два администратора команды попали под сокращение.

— Ни один из тех, кто в последнее время работал с первой сборной, из обоймы не выпал. Могу ответственно заявить. Возьмите списочный состав делегации, выезжавшей на матч с Лихтенштейном, и сравните с командированными в Финляндию. Все до единого на месте. И в Уэльс отправятся те же. Поименно. А уж как оформлять трудовые отношения, понижать человеку зарплату, повышать или же вовсе переводить его на контракт, позвольте решать нам самим как юридическому лицу. Это вопрос внутренней жизни организации. О сокращении можно вести речь, если сотрудник прерывает все отношения с той или иной структурой, нанимавшей или подряжавшей его на работу. Ничего похожего в нашем случае нет. В конце концов самое главное, чтобы в результате перестановок не пострадала команда, и тут Хиддинку опасаться абсолютно нечего.

— Еще раз сошлюсь на коллег, работавших в Хельсинки. По их словам, Гус сильно возмутился, узнав, что части делегации — администраторам, пресс-секретарю — в отеле оплатили лишь завтраки. В итоге Хиддинк пригласил всех за стол к сборной, жившей на полном пансионе.

— Интересные вещи рассказываете! Довожу до сведения ваших коллег, что команда, включая тренеров, врачей и массажистов, всегда питается отдельно. По заверениям штаба, так лучше. Что касается остальных членов делегации, они записывали счета из ресторана на свой гостиничный номер. Все! Обычная практика. Не понимаю, в чем вопрос. У делегации несколько иные принципы финансирования и бухгалтерской отчетности, нежели у команды. В конце концов люди перед командировкой получили суточные в установленном государством объеме и могли сами решить, где им обедать и ужинать в Хельсинки. Уверяю, там с этим проблем нет. И ни один член российской делегации не остался в столице Финляндии голодным. Лишнего бутерброда нам не жалко.

— Тогда давайте разберемся с другой сборной. Молодежка Колыванова вернулась с Фарер на щите, потерпев от островитян неожиданное и обидное поражение. Тут же возник вопрос: почему команда так долго и трудно добиралась до места встречи, летела кружными путями, с транзитными остановками и ночевками?

— На Фареры можно попасть только на перекладных. Другого способа попросту не существует. Спросите у Виктора Онопко, он сам туда когда-то летал кривыми тропами и натерпелся изрядно.

— Но, может, стоило поискать менее затратные по времени варианты?

— Повторяю, большой чартер не запустишь, поскольку на местном аэродроме полоса короткая. А лететь на маленьком самолете особого смысла не имело, все равно потребовались бы посадки, дозаправки. Что дорога окажется тяжелой, команда знала заранее и должна была соответствующим образом настраиваться. В конце концов не мы одни вынуждены играть на Фарерах. Всем там приходится не слишком сладко. На острове лишь две гостиницы, одна из которых на время приезда нашей сборной оказалась полностью занятой. Где там взять отель лучшего уровня и сервиса? Довольствовались тем, что есть…

В данном случае мы сделали все возможное, даже писали в ФИФА и УЕФА, прося перенести матч на другое поле. Ничего из этой затеи не получилось. Но в том, что проблемы семнадцати сборных России по футболу являются приоритетными для РФС, сомнений ни у кого быть не должно. По сути, это главное наше занятие. Сейчас вот активно занимаемся привлечением средств, поиском новых спонсоров.

— Недобор большой?

— Главные потери из-за курсовой разницы. Мы ведь получаем рубли, а тратим зачастую доллары и евро. Это вызывает определенные сложности. Но у нас есть резерв в виде генерального спонсора, чья позиция пока не занята. Надеемся закрыть ее.

— На какую сумму рассчитываете?

— Вопрос переговоров, фиксированной цифры нет, но варианты от двухсот миллионов рублей и выше можно обсуждать. Хочется верить, не оскудеет рука дающего…

— Вы представляли, чем придется заниматься, когда год назад подписывались на эту работу?

— Не в полной мере. Умозрительно вообразить это было трудно. Самой сложной оказалась футбольная многовекторность, даже не предполагал, сколь она велика. Постоянная смена декораций и амплуа: сегодня совершенствуем законодательную базу, завтра пишем письмо в прокуратуру, гасим один скандальчик, разгребаем последствия другого… Некогда скучать! Невозможно предугадать, какой сюрприз ждет тебя через час или даже минуту.

— Наиболее тяжелое время?

— Я не слишком подвержен стрессам, любые катаклизмы стараюсь переживать спокойно… Непросто было в первые два месяца, пока входил в курс дел, разбирался, куда попал. Потом погружение закончилось, и тут возникли сложности с Национальной академией футбола и как следствие проблемы с финансированием тренерского штаба первой сборной. Затем еще и финансовый кризис навалился… Так что минувшей осенью было совсем несладко. Ничего, выкрутились.

Сейчас полегче. Хотя, сами видите, совсем без проблем не бывает.

— Но вы, насколько понимаю, не склонны к резким телодвижениям?

— Знаете, я Овен по гороскопу. Не скажу, что безусловно верю во все, там написанное, но кое к чему прислушаться порой стоит. Так вот: Овнам свойственно долго терпеть, зато потом они обрушиваются со всей эмоциональной мощью. Пожалуй, это совпадает с моим характером. Могу простить, пожурить, но если провинившийся не поймет и не сделает выводов, то… Как в китайской армии, где главком берет на себя вину за командиров низшего звена, не сумевших выполнить надлежащим образом первый приказ, а после, в случае повторения прокола, рубит всем головы и назначает новых исполнителей.

— Вы когда башки откручивать начнете?

— Это не так сложно, как кажется. Но что дальше? Запомнил фразу из популярного фильма: «В государстве живем, не в банде». Для любого действия нужны основания. Я все-таки выступаю за законность. Этому меня учили на юридическом факультете Дипломатической академии…

Алексей СОРОКИН

Родился 5 апреля 1972 года.

Карьера: в 1994 году окончил Московский государстенный лингвистический университет. С 1994-го по 2000-й год работал в Министерстве иностранных дел России. В 2002 году окончил Дипломатическую академию МИД РФ. С апреля 2004-го по август 2008 года работал в Комитете физической культуры и спорта Правительства Москвы в качестве заместителя председателя, заместителя руководителя. 23 июля 2008 года Исполкомом РФС назначен генеральным директором Российского футбольного союза.