Прославленный в прошлом нападающий московского«Спартака» и сборной СССР, а ныне первый вице-президент РФС НикитаСимонян в передаче «Линияжизни» ТК «Культура» рассказал об этапах карьеры игрока.
О родителях и родине
Мои родители с Западной Армении - из города Артвин, оченьблизко от Батуми. В период турецкого геноцида они бежали в Россию.
Однажды мой знакомый сказал мне: «Ты никогда не станешьпрезидентом России, потому что родился за ее пределами». На что я ему ответил:«Ты ошибаешься! Родился я в России - в городе Армавир Краснодарского края12 октября 1926 года. Чем примечателен этот день 12 октября? Именно в этот деньнесколько веков назад Колумб открыл Америку.
Мне было всего четыре года, когда мои родители переехали вАбхазию, в красивейший приморский город Сухуми.
Первые воспоминания офутболе
Наверное, когда я первый раз увидел футбольный мяч - в этотже момент началась моя футбольная лихорадка. Я неистово гонял мяч по двору.Естественно, не было когда кедов, кроссовок - бегал в ботинках. Их часто рвал и получал за это от отца-сапожника.Очень прилично - всей пятерней он прикладывался ко мне и говорил: «Бросьэту хулиганскую игру». Мама, милейший человек, на это мне говорила:«Сынок, не злись! Ему нелегко деньги зарабатывать!» Мяч гоняли водворах, гоняли в пустырях.
Нас, способных мальчишек, стали отслеживать и тренировать при«Динамо» Сухуми.
Осенью 1945 года к нам в гости приехала московская команда«Крылья Советов» и мы сыграли с ней две игры. Забить в них мне неудалось. Правда после игры один из тренеров пригласил меня к себе в номер отеляи сказал, что хочет пригласить меня к себе в Москву: «Я из тебя сделаювторого Боброва». Я думаю: «О, боже мой! Это во сне только можетприсниться». Тем не менее, я сказал тренеру: «Вы знаете, безродителей я не могу принимать такие решения». Они в итоге согласились, чтоя буду совмещать учебу и игру в футбол. Это был январь 1946 года.
Мне было 20 лет. Конечно, и тогда были проблемы с жильем. Витоге я поселился у Владимира Горохова. У него в подвальном помещении я проспална темном чулане три сезона. Контрактов тогда ведь не было.
Я насколько благодарен им. Считаю, их своей семьей. Однажды япрожил в их квартире, она была однокомнатной, неделю...ко мне подходит ВладимирИванович и намекает: «Никита, жизнь такая сложная штука...» Я долгоне мог понять смысл его слов, как он не выдержал и сказал: «Ты понимаешь,супружеский долг нужно выполнять»...
О переходе в«Спартак»
К сожалению, потом в 1948 году «Крылья Советов»оказались в конце турнирной таблицы и впоследствии расформированы. Игроки былираспределены. Я должен был идти в «Торпедо». Тренеров, правда нашихпригласили в «Спартак» - Абрама ХристофоровичаДангулова и Владимира Горохова. Я, естественно, хотел пойти вслед за ними инаписал заявление: «Хочу играть за «Спартак».
Однажды ранним утром меня разбудил стук в моюповальную дверь. За мной прислали машину и повезли на завод ЗиЛ. Меня отвезлитуда и привели в кабинет Лихачева. Этот разговор трудно передать дословно,поскольку он был настоящим русским мужиком и порой произносил крепкий русскиймат: «Да ты за кого решил там играть?». Долго он меня уговаривалиграть за «индустрию», а не «тряпичников». В итоге яговорю: «Иван Алексеевич, все-таки хочу играть за «Спартак».«Да?! Ну, иди! Только помни - обратно тебе дороги в «Торпедо» небудет никогда. Даже, если у тебя вырастут пять звезд» - сказал в ответЛихачев. Вот так я оказался в «Спартаке».
О Василии Сталине
Как только я перешел в «Спартак» мнедали комнату на улице Горького. Площадь - 15 квадратных метров. По наивности ядаже и не знал, почему мне дали эту комнату - одно из трех помещений отобрали уквартиранта. А собственником квартиры был Александр Иванович Угаров - бывший второйсекретарь ленинградского ОБКОМа партии. Знал бы я о том, что мне дадутпомещение в квартире репрессированного политика, тогда бы отказался от жилья. Вэтой комнате я прожил до 1950 года, когда мы выиграли Кубок СССР. После этого яжил в квартире на Новопесчаной улице.
Те сезоны 1949-50, 1950-51 прошли оченьудачно. Команда выигрывала матчи, кубки. Я за первый сезон забил 26 голов вчемпионате и пять в кубке, во втором - еще 34. И вот настал 1951 год. Послесезона мы поехали отдыхать в Кисловодск. Компания - я, Игорь Нетто и АнатолийИльин. Неделю мы отдыхали и пошли в кино. Смотрим фильм и вдруг говорят:«Симонян на выход!» Я вышел и вижу: стоят два адъютанта ВасилияСталина. Они повезли меня на свою государственную дачу и стали уговаривать,чтобы я перешел в ВВС. Тогда Всеволод Бобров был их лидером. Мне пообещали, чтов паре с ним мы составим сдвоенный центр нападения. Я и тут отказался, говорю:«Я никуда не поеду». Они - сволочи. Применили самый действенный прием- напоили меня. Говорят: «Слушай, ты можешь представить, чтобы командующийокруга прислал военно-транспортный самолет (шесть летчиков и двух нас) и мывернемся домой, не выполнив задание. Что он с нами сделает?! Давай, поедем!
Откажешься от перехода в команду у него?» Знаете. у меня ветер гулял вголове: «Ну, поехали!» Они привезли меня в Минеральные воды, гдестоял самолет и привезли на аэродром на Ходынке, возле нынешней станции метро«Аэропорт». По прилету меня встречал подполковник Соколов. Меняповезли на Гоголевскую набережную, 7. Привезли, и тут заходит Василий Сталин. Онсел и сказал: «Я поклялся прахом своей матери, что ты будешь в нашейкоманде. Ты сам понимаешь, что это значит...»Я, не думая ни о какихпоследствиях, говорю: «Василий Иосифович, я хочу остаться в «Спартаке».Он в ответ: «Ну и иди»! Я так стремительно спустился по лестнице. Нона выходе меня вновь настигли адъютанты: «Командующий снова просит васподняться». Он предполагает: «Возможно, ты боишься препятствий состороны Хрящева?! Ты не беспокойся, я улажу этот вопрос». Я говорю:«Нет, Василий Иосифович! Все-таки в «Спартаке» благодарятренерам и партнерам я состоялся как футболист. Разрешите мне остаться в«Спартаке»...
Думаю, что эта фраза его тронула. Знаете, он тут обвелсвоих подчиненных глазами и сказал им: «Вы слышали? Человек только чтосказал мне правду в глаза». А мне добавил: «Иди, играй за свой«Спартак»! Но помни, что в любое время и по любым вопросам я тебяприму с распростертыми объятиями».
Я поехал. Вернулся в свою квартиру наНовопесчаной улице. Ждал, что за мной снова придут адъютанты и вернут на юг,но, как оказалось, напрасно. Через какое-то время раздается звонок в дверь.Стоит солдат и спрашивает: «Вы Симонян?». Я отвечаю, что да. Онпротягивает мне военную форму № 28, билет на поезд в Кисловодск, причем в обестороны. Я говорю: «Мне в один конец достаточно», а он непоколебим:«Приказ командующего!».
В общем, возвращаюсь я в Кисловодск. Захожу я вномер, и тут Игорь Нетто со своей специфической интонацией спрашивает:«Ну, где ты шлялся?» Я ему отвечаю: «Перед тобой офицер краснойармии. Форма 28». Игорь косо посмотрел и сказал: «А, ну ладно! Набьюттебе морду наши болельщики - и правильно сделают!»
О материальном положении игроков
Мы тогда были и не любители и не профессионалы- не те и не другие. Мы, получается, обманывали весь спортивный мир, называясьто студентами, то слесарями, то рабочими. На самом деле никто не работал. Зарплатытогда были небольшие. Евгений Ловчев правильно пишет в «Советском Спорте»,что многое зависело от посещаемости - чем больше людей ходит на футбол, тембольше зарплата. Например, в Санкт-Петербурге на Кирова команды получали оченьхорошие премиальные.
Конечно, мы получали больше, чем рабочие всреднем по стране, но меньше, чем профессиональные футболисты Запада. Вчастности, выиграв олимпиаду в Мельбурне нам заплатили... только суточные.
А в 1958-м году в Швеции за 11 дней сыгралипять игр одним составом без права на замены. Не так давно я рассказал об этомМишелю Платини, на что тот ответил: «Это был каменный век!»
О связи с театром
Раньше в раздевалку к нам приходили Игорь Ильинский,Рубен Симонов, Виктор Станицын. Они так пристально смотрели за тем, мы шнуруем бутсы, поправляемформу перед выходом на поле. А почему? Потому что и футболистам и артистамнужно отчитываться перед зрителем.
