Козьмич на привале. История одной фотографии

Завтра исполняется 80 лет со дня рождения легенды советского футбола, форварда «Торпедо» Валентина Козьмича Иванова. Старейший журналист «Советского спорта» вспоминает о встрече с Козьмичем.

Начнем, уважаемые читатели «Советского Спорта», с вопроса: «Не напоминает ли эта фотография известную картину Перова «Охотник на привале»?». Ответ – да, хотя и отличаются и техникой исполнения, а главное, художник увековечил малознакомых людей даже в его время.

Нас же фотокорреспондент запечатлел хорошо известных в футбольном мире трех российских богатырей – Валентина Иванова, Валентина Бубукина и Виктора Царева.

В моих фотоальбомах немало снимков зарубежных и отечественных «звезд» спорта, с которыми за полвека службы в «Советском спорте» мне посчастливилось встретиться. Тем не менее, отыскать именно этот снимок было легко. Более того, не затерялись и магнитофонные записи. Я вспомнил об этой фотографии по случаю приближающейся 80-летней годовщины со дня рождения замечательного игрока и тренера Иванова Валентина Козьмича (по его уточнениям Козьмича, а не Кузьмича, как его раньше называли).
Другом своим я его назвать не имею права, пуд соли я с ним не съел, литр водки не выпил, а вот хорошими приятелями мы много лет были. Козьмич неоднократно приглашал меня на весенние тренировочные сборы в «Торпедо» в Адлер, в зарубежные поездки с командой, а сколько сыграли шахматных партий -- и не сосчитать.

История этой фотографии любопытна. В начале 90-ых годов тогдашний главный редактор «Советского спорта» Кудрявцев однажды дал мне необычное задание – найти несколько футболистов и съездить с ними в ресторан в спорткомплекс «Олимпийский». Оказывается, хозяева ресторана проводили презентацию и хотели пригласить на нее великих спортсменов. Их, прежде всего, интересовали футболисты. Задание было не только приятным, но и легким. Тогда найти звезд в нашем футболе было просто. Я выбрал трех ветеранов из четырех клубов: торпедовца Иванова, динамовца Царева и Бубукина, который, хотя и играл всего один год в ЦСКА, но всю жизнь провел в «Локомотиве». Еще недавно они были соперниками, неоднократно завоевывали медали в чемпионатах и кубках страны. Были они также и партнерами в сборной СССР. Вся тройка прославилась на международной арене: Иванов – чемпион Олимпийских игр и Европы, Бубукин и Царев также чемпионы континента, кроме того, Царев и Иванов участвовали в первом для советских футболистов ЧМ. Так что у прославленных ветеранов было много общих интересов, им было что вспомнить, сказать друг другу.

Как Бубукин остался нецелованным

Застолье началось с традиционных вопросов: « Как здоровье?», «Как дела дома и в клубе?». Постепенно, как это случается в мужских компаниях, речь пошла о женщинах. Инициативу взял, конечно, Бубукин, знавший множество анекдотов на любую тему. «Ребята, нам грех жаловаться на своих жен, но вы задумывались о том, что их верность, в первую очередь, зависит от нас. Стоит мужику загулять, и женщины делают соответствующие выводы. У меня был случай, когда хотел не изменить Зое, а лишь поцеловать красивую девушку.

Было это в Канаде, куда я прилетел с «Локомотивом». В каждом городе нам оказывался теплый прием. На кромке поля пожимали руки почетные люди, а королевы красоты местного разлива обязательно целовали нашего капитана Артемьева. Я ему, разумеется, сильно завидовал и перед последней игрой уговорил его передать мне капитанскую повязку. Каково же было мое разочарование, когда среди встречавших я не увидел красавицу. Оказывается, она почему-то не явилась, и меня приветствовал мэр города, у которого была такая же лысина, как и у меня. Сами понимаете, целоваться с ним у меня не было желания, так что домой я вернулся нецелованным. Но что удивительно, моя жена что-то почувствовала и это за тысячи километров от Москвы. И только норковая шуба сняла все ее подозрения».

- Козьмич, о вашем романе в Москве заговорили задолго до вашего возвращения из Мельбурна. Однако, со свадьбой Вы почему-то не торопились, - поинтересовался Виктор Царев.

- Они как хорошие виноделы, посчитали, что, чем дольше настаивается вино, тем оно становится крепче, - дал свои разъяснения Бубукин.

- Бубука прав, - согласился Иванов, – до ЗАГСа мы прожили три года. Не мне вам рассказывать, что у молодых футболистов всегда велик соблазн. Девчата за ними ходят толпами, приглашают или сами напрашиваются на свидания. А нам не были чужды человеческие радости. Бывало, после игры не успеешь выйти из раздевалки, как попадаешь в окружение поклонниц. Я каждый раз уходил легко, словно от соперников на поле и прорывался к своим «воротам» - к стоявшей в сторонке Лиде. После матчей мы нередко просто гуляли или шли к друзьям в гости. Были у нас и командные вечера. На них, как правило, верховодила моя Лидочка.

- Это у нее всегда получалось здорово, - добавил Бубукин. -- На совместных вечерах мы часто выступали с ней в роли ведущих. Мы без потерь прошли через медные трубы, выдержали трехлетнюю проверку чувств.

Как опоздали на поезд в Лейпциг и что за это было

- Козьмич, о вашей дружбе со Стрельцовым, как говорится, не знали только ленивые, поэтому было удивительно, что в тот трагический вечер вы оказались в разных компаниях, - продолжает допрос Царев.

- Меня тоже приглашали в Тарасовку, но спасибо Лиде. Тогда мы еще не были женаты и накануне отъезда на ЧМ в Швеции решили провести вместе лишний денек, а Эдик присоединился к Татушину и Огонькову, а чем все кончилось, вы знаете.

- Но его негативное поведение началось проявляться раньше, - считает Бубукин, – весной его не взяли на тренировочный сбор в Китай, а за полгода до этого вы опоздали на поезд в Лейпциг.

- Если быть честным, то в том, наверно, виноват больше я, чем Эдик. Это я в день отъезда в ГДР предложил ему съездить к моей приболевшей сестре. А во-вторых, опять же по моей инициативе мы поехали не на метро, что от Автозаводской до Белорусской заняло бы не больше получаса, а на такси, но попали в пробку и выскочили на перрон, когда поезд уже ушел. Догнали мы его на чужой машине только в Можайске. Мы понимали, что за опоздание нас по головке не погладят, и Эдик сказал, что спасет только победа. Он забил полякам первый мяч, потом кто-то второй. Мы выиграли 2-0 и завоевали путевку в Швецию. Однако, позже Гавриил Дмитриевич Качалин назвал нашу победу в Лейпциге Пирровой – если бы не выиграли эту путевку, то через полгода не готовились бы к поездке в Швецию. А без Эдика, Татушина и Огонькова нам трудно было рассчитывать на успех. К тому же венгерский судья Жолт помешал нам выиграть у англичан и, как вы помните, пришлось переигрывать и сил на встречу со шведами явно не хватило.

- Козьмич, не тогда ли началось твое негативное отношение к арбитрам?

- Григорьевич, у тебя неверное мнение на этот счет. Во-первых, мой сын стал ведущим арбитром в стране, и у меня немало молодых друзей из его компании, а во-вторых, вы не знаете, наверно, о том, что в 1953 году я защищал вместе с командой ленинградского судью Белова (надо же, запомнил его фамилию). В матче с тбилисскими динамовцами он наделал столько ошибок, что мы проиграли и практически лишались бронзовых медалей, то есть возмущенные зрители после игры выбежали на поле. Представляете, несколько тысяч мчались на судейскую бригаду – но мы взяли в плотное кольцо арбитров и помогли им добраться до раздевалки. Судейство Белова было признано необъективным, была назначена переигровка, мы выиграли со счетом 3:1 и впервые завоевали бронзовые медали.

PS. Однолюб Иванов любил не только семью, он был предан одному клубу – «Торпедо». Три года назад на поминках во дворце культуры ЗИЛ много говорилось о переименовании Восточной улицы, где расположен стадион имени Стрельцова в улицу Валентина Иванова. К сожалению, воз, как говорится, и ныне там. Торпедовский капитан, а потом и тренер 40 лет верой и правдой, несмотря на многочисленные лестные приглашения из всех столичных клубов, остался верен родному «Торпедо».