Федор Погорелов: Необъективности во время матчей «Зенита» я не допускал

Новый голос выездных матчей «Зенита», комментатор «Матч ТВ» Федор Погорелов в интервью «Советскому спорту в Санкт-Петербурге» – о своих симпатиях к петербургской команде, злобных комментариях болельщиков и работе в «Зените» 10 лет назад.

«До 20 лет не играл в футбол вообще»

– Не так часто на федеральных каналах появляются новые комментаторы. Как вы оказались на «Матч ТВ»?
– Я по образованию социолог, а в журналистике оказался совершенно случайно. В какой-то момент стало понятно, что в связи с ранним браком и ребенком поле академической науки не гарантирует финансового благосостояния. В этот момент в тысячный раз перезапускался «Пятый канал», куда набирали просто всех: на улице Чапыгина висел баннер «Нам нужны все». Я пришел на кастинг в культурное обозрение.  

Меня взяли, и я стал снимать сюжеты для программы «Неделя в большом городе». Потом много где работал журналистом, сценаристом, даже документальное кино снимал. Так получилось, что я оказался на Радио «Зенит», где с 2009 года стал комментировать матчи. С 2010 года комментировал футбол на телеканале «100 ТВ» в паре с Алексеем Игониным. В апреле 2016 года я предложил «Матчу» свои услуги комментатора и месяц отработал на матчах чемпионатов Испании, Италии и Франции. В июле поступило предложение работать на матчах «Зенита», которое я, зажмурившись от волнения, принял. Принял, потому что комментирование футбола – работа мечты, несмотря на все сложности. 

– Значит, не пожалели, что поменяли труды социолога Макса Вебера на микрофон?
– Я скорее из парадигмы Пьера Бурдье, Томаса Куна и его «Структуры научных революций». Не пожалел, конечно. Мне виделось приятное времяпрепровождение под пледом в кресле-качалке у камина за чтением толстой симпатичной книги. Но все это казалось невозможным, так что я спокойно это пережил. 

– Вы десять лет назад работали в «Зените». Тогда и начали болеть за эту команду?
– В «Зените» я отвечал за связи с общественностью с января по август 2006 года. Справедливости ради, я оказался совершенно не готов к работе того уровня сложности, которую мне предложили. А болельщиком я стал поздно – в 2000 году. Мои отец и брат футболом не болели, на стадион меня привели однокурсники. Все детство я провел в очках и с книжкой. Только в университете у меня сменился круг общения и появились ребята, которые стали приучать к спорту.

– До этого не играли в футбол вообще?
– Никогда, начал только в 20 лет. У нас одна и та же компания, которой мы играем последние восемь лет. Моя высочайшая удача – старшие товарищи брали меня подавать мячи в ветеранский драмкружок, где играли заслуженные люди. Там очень быстро учили. И футболу, и противостоянию психологическому давлению. Большая часть из тех людей сейчас работает тренерами в больших командах. 

– Предложение от «Матч ТВ» было конкретным: именно «Зенит» и только его матчи?
– Мне позвонили представители с «Матча», с которыми я до этого я обсуждал сотрудничество, когда хотел попробовать себя комментатором. Мои знакомые пошли мне навстречу, зная о моем комментаторском прошлом, и дали поработать на играх, которые комментировать, скажем так, непросто. «Болонья» – «Верона» или «Гранада» – «Райо Вальекано», например. Я катался в Москву за свой счет, проводил сутки в Останкино, комментировал две игры и ехал обратно в приятном полупустом плацкарте. Это был важный с точки зрения профессии опыт. Летом «Матч ТВ» предложил начать комментировать матчи «Зенита». А позже – доработать все гостевые игры петербургской команды до конца сезона.

– У болельщиков была привычка, что матчи «Зенита» всегда комментирует Геннадий Орлов. Сравнений не избежать.
– О сравнениях я не думал, мне важно было соблюсти все приличия и избежать недопонимания. Что это высочайшая ответственность и большая честь, я знал еще до начала работы. Я все это очень четко понимаю, чувствую и к своим репортажам отношусь критично. 

– Хоккеист СКА Николай Прохоркин признался, что любит читать не самые лестные комментарии о своей игре, и его это даже заводит. Вы читаете то, что о вас пишут после матчей?
– Я читаю все, что пишут после всех матчей, потому что я в этом смысле сумасшедший идиот. Знаю, что делать этого не нужно, но все равно делаю. Понимаю, что социальные сети для этого и придуманы. Рад, если кому-то от этого становится легче. У меня есть ряд людей, мнению которых я доверяю. Список этих людей частично совпадает со списком моих начальников.

– Что самое главное...
– Я бы сказал, что в этом есть определенный смысл. Я понимал, что критика просто неизбежна, и что вряд ли она может меня задеть. Я искренне радуюсь, когда критикуют смешно. Например, в мои планы никогда не входит бурно радоваться голам. После третьего мяча «Анжи» в ворота «Зенита» я просто констатировал факт гола, а кто-то из москвичей написал мне «Ну что, плачешь?». Это было действительно в точку, с подтекстом. Я аплодировал чувству юмора этого молодого человека.

– Геннадия Орлова долго упрекали в том, чего вы не скрываете.
– Мне действительно сложно скрывать, что я испытываю определенные эмоции по отношению к «Зениту». Я осознаю, что репортаж – нейтральная территория, и мои личные переживания должны оставаться вне. А репортаж – история про футбол: необъективности я себе не позволял, и поэтому знаю, что игроки не считают меня болельщиком «Зенита». 

– Можете кого-то из футболистов назвать своим другом?
– Друг – не совсем корректное слово. У меня два лучших друга: мой одноклассник и однокурсник. 

– Допустим, приятель.
– За 10 лет, что я связан с «Зенитом», у меня появлялись отношения, которые я уважаю и ценю. Но лучше всего выстраивать хорошие отношения с теми игроками, которые закончили карьеру. Тогда ты чувствуешь себя намного спокойнее. 

– Комментатор может быть болельщиком?
– Конечно. Во-первых, комментатор – живой человек, а во-вторых, задача комментатора – интересно рассказывать о футболе. Я с трудом представляю, как человек, который не испытывает этих ярких эмоций, может интересно рассказывать о футболе. Искусственный интерес не скрыть от зрителя и слушателя. 

– Значит, большинство наших комментаторов, которые говорят о том, что не имеют клубных симпатий, лукавят?
– Понятия не имею. Я со свечкой не стоял, меня это совершенно не интересует. Просто мне кажется, что для того, чтобы весело и интересно рассказывать о футболе, пульс должен быть 180.

– Вы уже полсезона катаетесь с «Зенитом». Ваш самый запоминающийся выезд?
– Мы с приятелями из «Зенит-ТВ», на мой взгляд, лучшего клубного телевидения России, а может и Восточной Европы – обсуждали в Екатеринбурге, что надо сделать рубрику «Комментаторский рейтинг». Потому что российские стадионы не предусматривают такого понятия, как «удобства». А еще российские стадионы удивляются, когда на них кто-то приходит.

Я испытал несколько потрясений от комментаторской в Тамбове. Понятно, что это ФНЛ, и их матчи показываются в одну камеру. Без проблем, это не претензия, у «Тамбова» свои задачи. Но комментаторская в Тамбове – деревянный насест, закрытый с двух сторон плексигласом, продуваемый с двух других сторон. На саму позицию ведет пятиметровая лестница с перилами с одной стороны. Комментатор с боязнью высоты может приехать в Тамбов, но отработать там – нет. На позицию его, видимо, должны подбрасывать специальные цирковые специалисты. 

Там стоят четыре оператора: ведущая камера, повторная, клубные операторы «Тамбова» и гостевой команды. Еще мониторы и пульт. Предполагается, что два комментатора, которые сидят на позиции, должны работать с монитора. В таком случае не совсем понятно, зачем ехать в Тамбов. В таких ситуациях чаще всего мы с коллегами начинаем заниматься разрушением этого грандиозного фэн-шуя. 

– Скорее всего, это был первый и последний матч «Тамбова» в году, который комментировали. На играх ФНЛ у них просто картинка, без голоса.
– А, да? Ну ладно. Мне все понравилось! Это был очень важный и ценный опыт. Я благодарен аналитику «Зенита» Максиму (Гайдовскому – Прим.ред.), который дал мне куртку и не дал замерзнуть.

– Его подвиг мы никогда не забудем.
– Это точно. Кстати, в премьер-лиге тоже бывает всякое: в Туле стол стоит под углом 90 градусов. Тот комментатор, который чуть дальше от стекла, поля не видит. А второму приходится тренировать шейные позвонки. Мы убираем стол, мониторы ставим на пол и получаем доступ к стеклу. В Екатеринбурге комментаторская хорошая, но узкая. В ширину как переход между двумя вагонами поезда. Одному комментатору видно левую часть поля, а его коллеге – правую. 

– Удобно же: мяч на одной половине – комментирует один, на другой половине – второй.
– Очень. Приходится во время матча привыкать к тому, что надо бегать глазами по монитору и полю. В Махачкале самая большая комментаторская Европы – спортивный зал. Понятно, что ее планировали на другой стадии развития «Анжи»: когда Самюэлю Это'О приносили колу во время тренировки. Сейчас другая реальность.

И это выглядит как иллюстрация к возможным рассказам Даниила Хармса о спорте. Спортзал, в котором стоят два стула и пульт. Ты чувствуешь себя немного одиноким заброшенным комментатором. Окна по какой-то причине не открываются, комментаторская изнутри покрывается конденсатом, приходится весь матч протирать стекло рукавом, чтобы увидеть поле, а не плавание вертикальных палочек по окну.

– Ирландия чем-то поразила?
– В Израиле и Ирландии приходилось вступать в коммуникацию с местными техниками, потому что там нам с Константином Геничем и Георгием Черданцевым предлагали работать с ручными микрофонами. Это удивительное ретро, потому что выглядит немного странно, да и одну руку блокирует. А в современном репортаже комментатор делает много движений руками, которые не видны и не слышны зрителю. 

– У вас есть свой ритуал подготовки к репортажу?
– Это рутинная история. За семь лет, что я комментировал на радио, у меня сформировался четкий план подготовки. Я просто прочитывал всю информацию о сопернике и готовил блокнот для репортажа. 

К сожалению, с возрастом количество нейронных связей в голове уменьшается. Все, что я легко запоминал раньше, сейчас уже надо записывать или запоминать, где посмотреть. Например, что Александр Спивак родился в Мариуполе и его первый клуб – «Ильичевец»: я как запомнил в 20 лет, так до сих пор и храню это волшебное знание в своей голове (Спивак родился в Жданове – Прим.ред). А сейчас, когда читаю классные интервью, в голове остаются образы и детали, и я запоминаю, как с помощью гугла этот кусочек перед репортажем найти и освежить в памяти.

– Момент со свободным ударом в матче против «Маккаби» – самый неожиданный форс-мажор за сезон?
– Это вообще не форс-мажор, а полное безумие. У меня и у Кости Генича был какой-то эмоциональный загон в тот момент. Мы оба точно поняли, что понятия не имеем, почему был назначен свободный. Не строю иллюзий, что хоть кто-то из 22 игроков на поле понимал это правило. В тот момент было важно довести репортаж до точки и желательно не закончить там все. Мне повезло, что Максим из «Зенита» – все тот же, что дал мне куртку в Тамбове – после финального свистка объяснил нам это правило.

– Незаменимый человек!
– Это точно! Мощнейший! В общем, мы сразу после матча с Геничем пошли в твиттер писать об этой ситуации. Это как раз была довольно просто технически. Я примерно так же не понимал, почему арбитр Москалев принял решение удалить Михаила Кержакова.

– Вам нравится, что за игру Мирча Луческу ставит «Зениту»?
– Мне дико интересно наблюдать за этой командой. Я не скрывал своего скепсиса по тому процессу, что мы наблюдали на протяжении последних двух лет. Мне категорически не нравилась игра при Андре Виллаш-Боаше, да и то настроение, которое было на трибунах...

Сейчас мне нравится, что команда не получает три выходных после поражения и выходит на тренировку, прилетев в 4 утра из Дублина. Мне нравится, что в игре получаются передачи на третьего, может быть пять передач в одно касание и гол после этого. Что у команды есть характер – об этом говорят три волевые победы. Понятно, что излишняя расслабленность меня не радует, но Луческу работает всего четыре месяца, а «Зенит» только сейчас потерпел первое поражение.

– Ваша любимая эпоха – время Дика Адвоката?
– Любимая эпоха связана не с тренером, а с тем, когда я был молодой и веселый. Так совпало, что тогда с Адвокатом у меня была футбольная юность. Не могу ранжировать эпохи, но с Адвокатом было весело. Тогда я пришел работать в «Зенит», мы с Диком обсуждали кино «Крамер против Крамера», он рассказывал, как любит Мэрил Стрип. Вообще, мы везунчики: нам досталась бронза Юрия Андреевича Морозова, бесшабашный отрезок с Петржелой, ну и последние 10 лет.

– Самое крутое, что может быть в российском футболе – конкуренция «Зенита» и «Спартака» в борьбе за чемпионство. В этом сезоне вам хочется болеть за красно-белых, чтобы они до самого конца конкурировали с «Зенитом»?
– Не могу представить себе ситуацию, в которой я бы болел за «Спартак» и чего-то им желал, но мне нравится спортивная борьба. С нетерпением жду ответной встречи в Москве. В ней во многом решится судьба золота. 

– Значит, «Спартак» к тому моменту еще будет идти в лидирующей группе?
– Абсолютно в этом уверен. ЦСКА испытывает системные проблемы, о которых достаточно сказано. В яркий дебютный сезон Шалимова в «Краснодаре» я не верю. Мне кажется, что человек, который подписывал «Письмо четырнадцати», вряд ли может с первого года продемонстрировать какой-то системный результат. Поэтому «Спартак» против «Зенита» – главная интрига года. 

– А в итоге?
– Узнаем в мае. С тех пор, как я проигрался на ставках, я прогнозы не даю. Но точно будет очень интересно.

«Спартак» лидирует в премьер-лиге заслуженно». Включение Геннадия Орлова

– У вас есть спортбар. Зачем он вам?
– Правильнее говорить – рюмочная. У меня есть близкий друг, который предложил открыть точку общепита. Я ему ответил, что у меня дыра в кармане да блоха в аркане, а партнер из меня никакой. Он предложил модель, в которой подразумевается мое символическое участие в этом проекте. В какой-то момент понял, что, учитывая ситуацию с журналистикой в Петербурге, оказаться за барной стойкой – неизбежность. Большое количество моих коллег прошли через общественное питание. 

Мы хотели создать место, где будут собираться люди по дороге на футбол и после него. Тем более, футбольных знакомых, с которыми хочется поболтать, достаточно много. Мы открылись, ждали начало футбольного сезона, однако наши ожидания оказались завышенными, и мы стали проводить интеллектуальные игры с Михаилом Скипским (игрок в «Что? Где? Когда?» – Прим.ред.), дискотеки с Петроградским РУВД. Это удивительный опыт, который помогает реальному общению с живыми людьми. Не с никами в интернете и не аватарками в твиттере. 

– Комментировать футбол в барах сейчас популярно.
– Это не очень хороший симптом. Комментаторы не должны работать в барах. Мы называем это спортивным караоке или спортивным стендапом. В Петербурге мало комментаторов, которые готовы работать с людьми и взаимодействовать с ними. Мы подобрали команду, которая комментирует футбол, баскетбол, хоккей и другие виды спорта. 

– Каким словом можете себя назвать: комментатор, журналист, радиоведущий?
– Если выбирать одно слово – невыспавшийся. Если два – невыспавшийся болтун. У меня много работ и проектов, но я не смогу ранжировать их по важности. Я бы с удовольствием был только барменом. Но у этой профессии слишком низкая ставка.