Недописанная картина чемпиона… Олимпийский чемпион Владимир Сафронов погиб от водки, но до последних дней продолжал рисовать

26 декабря 1979 года, когда по всей Москве пахло хвоей и мандари-нами, в коммунальной комнате близ метро «Кунцевская» умер первый советский олимпийский чемпион по боксу Владимир Сафронов. Смерть, по официальной версии, была спровоци-рована чрезмерной доз

НЕ ЧОКАЯСЬ

ЭХ, КАРАМБА!

«Я не склонен переоценивать свои достижения в графике, здесь мне еще далеко до тех олимпийских высот, которых я достиг в спорте», — признался Владимир за год до смерти. Он не дожил до своего 45-летия всего три дня и был похоронен в день рождения. На похоронах его самый близкий друг режиссер «Союзмультфильма» Вячеслав Котеночкин (автор знаменитого «Ну, погоди!») вспомнил любимую фразу Владимира «Эх, карамба!» и добавил: «Хотели сегодня поздравлять тебя, а получилось вот как…»

…Он ну никак не должен был лететь на XVI Игры в далекий Мельбурн – слишком неубедительным был на тот момент послужной список 22-летнего боксера: чемпион ВЦСПС, чемпион РСФСР 1956 года – и только. Но перед самым вылетом первый номер в полулегкой весовой категории Александр Засухин сломал руку. И выбор тренерского штаба пал на перворазрядника Владимира Сафронова, постоянного спарринг-партнера Засухина. Новичок сотворил сенсацию, последовательно изготовив отбивные котлеты из всех четверых соперников, включая чемпиона Европы англичанина Томми Никольса. За это, минуя звание мастера спорта, сразу получил заслуженного. Такого не было ни до него, ни после. И наверняка уже никогда не будет.

В советский бокс ворвался человек с оглушительной силой удара и удивительно ранимой душой. Художник…

«КАЛАШНИКОВ» ИЗ БУРЯТИИ

Рассказывает Виликтон Баранников, серебряный призер Олимпиады-64, чемпион Европы-65:

– С Володей я учился в Улан-Удэ в одной школе. Он начинал у Александра Ринчинова, который и научил его работать сериями, как из автомата Калашникова, – эти серии потом прозвали «сафроновскими». Забить ими мог кого угодно! После седьмого класса он уехал в Иркутск, поступил в художественное училище. Но занятия боксом не бросал. И в 56-м вытянул свой счастливый билет.

Рассказывает Валериан Соколов, олимпийский чемпион-68:

— Сразу после олимпийской победы Сафронова перевели в Москву, в ЦСКА, но серьезных результатов на международной арене он больше не добился: третье место на чемпионате Европы-57 в то время это считалось едва ли ни поражением. Тем не менее авторитет в команде у Сафронова был огромный. Я, моложе его на двенадцать лет, попытался на первых порах называть его по имени-отчеству, но он просил обращаться к нему на «ты».

Запомнилась почему-то его принципиальная позиция по поводу застолий: никогда не участвовать на халяву, обязательно внести свой вклад. А за столом чаще говорил не о своей победе в Мельбурне, а, например, о том, что его рисунки по мотивам русских сказок очень понравились малышам в детских садах Улан-Удэ.

Рассказывает Виктор Агеев, двукратный чемпион Европы:

— Судьба столкнула нас лишь за два года до того, как он покинул ринг. Как это ни парадоксально, после нашего знакомства я перестал воспринимать Сафронова как боксера. Мешали, во-первых, чрезмерно мягкий, интеллигентный характер Володи. А во-вторых, постоянные разговоры о живописи даже в раздевалке перед боем. Бокс, казалось, существовал для него как приложение к профессии художника. Он тогда учился в Московском полиграфическом институте и на каждых тренировочных сборах удивлял новичков тем, что все свое свободное время проводил на природе с мольбертом.

Но абсолютно другими глазами я начал смотреть на Владимира после того, как увидел его на Спартакиаде народов СССР 1963 года – в бою против будущего чемпиона Олимпиады Станислава Степашкина. Сафронова по технике боксирования я бы назвал драчуном, действовавшим по принципу лучшая защита – это нападение. Степашкин тоже был драчуном, но с блестящей техникой. Да к тому же на шесть лет моложе. В общем, нашла коса на камень! Сафронов пропустил много ударов, проиграл в итоге, но провел бой с такой отдачей… В тот день, образно говоря, Сафронов снова стал для меня олимпийским чемпионом.

После этого боя он подарил мне свои боксерские трусы. Фирменные трусы были тогда страшным дефицитом, а тут – от самого Сафронова! Я в этих трусах впервые стал чемпионом страны и победителем Спартакиады народов СССР, а потом, в свою очередь, подарил их кому-то из молодых.

Рассказывает Виликтон Баранников:

– Наши жизненные пути вновь пересеклись через несколько лет в Москве. После развода с женой его комната в коммунальной квартире рядом с метро «Кунцевская» стала своеобразной явкой друзей. Да и женщин там побывало немало. Кучерявый Володя не был писаным красавцем, но обладал довольно привлекательной внешностью и, самое главное, удивительным умением находить общий язык с представительницами слабого пола. На его похоронах, к слову, я видел двух известных наших киноактрис – Ию Саввину и Майю Булгакову. Последняя, увы, погибшая через несколько лет в автокатастрофе, была его гражданской женой.

Рассказывает Виктор Агеев:

– Закончив с боксом, Володя начал работать художником в издательстве «Физкультура и спорт», оформлял книги, альбомы, буклеты. Избирался даже депутатом райсовета. У него было очень много друзей среди художников, журналистов, артистов, знакомства с которыми заводил в ресторанах творческих Домов.

Но с годами интерес к первому олимпийскому чемпиону угасал. Он больше времени проводил в соседнем с издательством здании «Союзмультфильм». Там образовалась компания по интересам, которая частенько обсуждала творческие планы в павильоне «Пиво» на Селезневке. Предпочитали, правда, портвешок.

ПОБЕДИТЕЛЬ В ЗЕЛЕНОМ УГЛУ

Почему баловень судьбы, как казалось многим, Владимир Сафронов начал пить? Неурядицы в семье? Вращение в творческой среде художников, где с рюмкой дружили все? Вряд ли это уже так важно сегодня…

Свою комнату в коммунальной квартире он превратил в мастерскую. Одна стена в ней была полностью заставлена кирпичами – в шахматном порядке, отчего они одновременно служили настенными полками. По выражению Агеева, эта комната больше напоминала жилище бомжа. Владимир бывал в ней очень редко, поскольку в последние годы жил в основном у Майи Булгаковой. Но именно в этой комнате он и встретил смерть, хотя через некоторое время откуда-то взялись слухи о том, что нетрезвый Сафронов упал на улице и замерз…

В тот последний свой декабрь Сафронов получил очень большой по тем временам гонорар – 700 рублей. И загулял во всю широту своей души. Соседки по кунцевской коммуналке обнаружили Владимира в состоянии белой горячки, гоняющим чертей в коридоре. Вызванная бригада «скорой» вколола успокоительное. Эх, знала бы она, с кем имеет дело! Но уставшие эскулапы отнеслись к пациенту, как к заурядному пьянчужке. И когда через несколько часов вновь получили вызов в эту квартиру, решили вкачать двойную дозу успокоительного, чтобы больше не беспокоил. Заглянув спустя час в комнату Владимира, одна из соседок увидела пену на его губах и в третий раз вызвала неотложку. На этот раз приехала другая бригада, которая констатировала сердечный приступ.

Заметив в пепельнице пустые ампулы, оставленные коллегами, врачи лишь развели руками: если бы не лошадиная доза успокоительного, его можно было еще спасти…

P.S.

P.S.Похоронили Владимира Сафронова благодаря хлопотам Виктора Агеева на престижном Кунцевском кладбище. Но средства на памятник боксеру, открывшему счет нашим олимпийским победам в этом виде спорта, нашлись лишь спустя 14 лет. Снова помог Виктор Агеев, избранный на пост президента Федерации профессионального бокса.

В Улан-Удэ, родном городе чемпиона, уже много лет проводится международный боксерский турнир его памяти.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Сафронов Владимир Константинович. Один из лучших в мире боксеров полулегковесов второй половины 50-х годов. Родился 29 декабря 1934 года в Улан-Удэ. Боксом начал заниматься в 1947 году. Заслуженный мастер спорта (1957). Выступал за армейские команды Иркутска, Читы и ЦСКА (Москва). Олимпийский чемпион 1956 года. Бронзовый призер чемпионата Европы 1957 года. Чемпион СССР 1958 и 1962 годов. Провел 316 боев, одержал 294 победы. Награжден орденом «Знак Почета». После завершения боксерской карьеры работал художественным редактором в издательстве «Физкультура и спорт». Член Союза художников Москвы.

Умер 26 декабря 1979 года в Москве. Похоронен на Кунцевском кладбище.