Был миру дан и Дан Позняк. Это строчка из стихов, написанных на его смерть безымянным болельщиком
НЕ ЧОКАЯСЬ
Четвертого февраля 2005 года в Вильнюсе на 66-м году жизни умер знаменитый советский боксер, олимпийский чемпион 1968 года в полутяжелом весе, трехкратный чемпион Европы Дан Позняк. Он был обнаружен мертвым около 17.30 (по местному времени) за рулем собственного автомобиля «Форд Гранада» в гараже на улице Жолино. Прибывшие на место трагедии медики констатировали, что смерть наступила два часа назад от инфаркта миокарда.
Многочисленные, словно под копирку, сообщения информационных агентств о том, что смерть застала Позняка в тот момент, когда он собирался завести машину (иначе почему оказался на водительском месте?), супруга Дана Ивановича Бенуте назвала домыслами их авторов. Она вспомнила, как несколько лет назад он рассказал ей, как, возясь однажды в гараже с автомобилем, вдруг почувствовал себя очень плохо. Что-то подсказало ему тогда сесть в машину. Там через несколько минут боль отпустила. Увы, четвертого февраля это не помогло…
Рассказывает Бенуте, жена Дана Позняка:
— У Данаса было довольно распространенное для людей из большого спорта заболевание – кровь повышенной вязкости. Врачи рекомендовали ему регулярно ее очищать, но он ни разу этого не сделал. Все откладывал и лечение больных почек. Он вообще никогда не лежал в больнице. Разве что полгода назад, когда перенес операцию по замене сустава на колене – последствие старой травмы, полученной еще во время занятий боксом.
За два дня до его смерти мне стало плохо с сердцем, вызывали даже «скорую», но четвертого февраля никаких предчувствий беды не было.
После обеда наш старший сын отвез отца на своей машине в гараж, а я пошла в поликлинику, благо она рядом с домом. Вернулась около трех часов, но Данаса, вопреки его обещаниям, дома еще не было. Господи, знать бы тогда, что счет его жизни в тот момент шел уже на минуты! Но, к несчастью, тревогу я забила лишь после того, как он не появился и через полтора часа. Позвонила сыну, который тут же набрал номер друга, живущего рядом с нашим гаражом, и попросил его заглянуть туда…
Когда этот парень вызвал «скорую помощь», спасать уже было некого. Врачи тем не менее попытались с помощью электрошока вернуть Данаса к жизни, но слишком много времени прошло…
УДОЧКА НАПОВАЛ
С удовольствием «украсил» бы этот материал (на усладу читателей) какой-нибудь скандальной историей из жизни Позняка, похожей на те, которые случались, например, с его знаменитым товарищем по сборной СССР Виктором Агеевым едва ли не каждый месяц. Но, увы, за Даном такое не водилось. Слишком уж правильным был человеком. Даже на подлый поступок реагировал не по-боксерски: «Мне это совсем не нравится…»
«Ну, как о Дане интересно рассказать, если он не раскрывался даже после того, как покидал ринг? – посочувствовал мне двукратный чемпион Европы (1965, 1967) Агеев, которому я позвонил с просьбой вспомнить о Позняке что-нибудь эдакое. – Могу лишь сказать, что он прекрасно себя чувствовал почти во всех игровых видах спорта. Уверен был в себе, поэтому всегда соглашался в пользу соперников во всех спорных ситуациях. Подчас даже в поддавки играл, чтобы никого не обидеть…»
В свою очередь, могу вспомнить один бой с участием Дана Позняка, увиденный в дни глубокой юности по телевидению (тогда, в 60-х, любительский бокс был частым гостем на экране). Точнее, абсолютно не помню, с кем он боксировал и какого ранга были соревнования. Перед глазами лишь его ошеломляющая атака сразу после стартового гонга и моментальная капитуляция соперника, не успевшего ничего понять.
Удивительно, но никто из именитых партнеров Позняка по сборной не смог вспомнить этот оставшийся в моей детской памяти яркий бой. Может быть, потому, что такая манера боксирования была ему не свойственна.
Рассказывает Валериан Соколов, олимпийский чемпион (1968):
– У Дана Ивановича (так, кстати, называли Позняка не только мы, молодые боксеры, но и многие его сверстники) никогда не было ставки на один решающий удар. Тем не менее он часто заканчивал бои досрочно. За счет того, что прекрасно «джэбировал» выдвинутой вперед левой рукой и ждал, когда соперник начнет атаковать справа. Когда дожидался, мощно встречал правой…
Такие «номера» не всегда проходили на внутренних чемпионатах, где доминировал техничный бокс, зато драчуны-иностранцы попадались на эту удочку через одного.
ЛЕВОЙ, ЛЕВОЙ, ЛЕВОЙ!..
«Что это за вид спорта такой, где приходится драться со знакомым человеком, который тебя ничем не обидел?» – так, по собственному признанию, относился 13-летний Дан к боксу, когда приятель уговаривал его записаться вместе с ним в секцию. Сопротивлялся он долго, но в конце концов сломался.
– Тренер встретил мое появление без всякой радости и велел становиться в строй на левый фланг, – вспоминал потом Позняк.– Я оказался самым маленьким и самым невзрачным из всех – весил тогда 39 кг. Но эти 39 кг и сослужили мне на первых порах добрую службу. При таком мизерном весе у меня на ринге была главная и почти единственная забота: не пропустить удар. Любой из них мог выкинуть меня за канаты, и я волей-неволей учился защищаться и атаковал только тогда, когда был уверен, что ответный удар не последует.
Со временем тренеры и старшие партнеры по команде привили мне вкус к работе левой рукой, которая постепенно превратилась в самое грозное мое оружие.
Рассказывает Алексей Киселев, обладатель двух серебряных олимпийских медалей (1964,1968), профессор МВТУ имени Баумана:
– Впервые услышал о Дане в 1959 году. В ЦСКА, за который я тогда выступал, начались разговоры о том, что в армии появился очень техничный 20-летний боксер, чья левая рука работает, как автомат. А потом я увидел его на чемпионате СССР-60, где Позняк вместе с серебряной медалью в категории 75 кг завоевал себе место в сборной. С 64-го наши спортивные судьбы пересеклись надолго, поскольку с этого времени и до завершения карьеры боксировали в одном, полутяжелом (81 кг), весе. Между собой и разыгрывали титул сильнейшего советского боксера в этой категории.
Перед Олимпиадой-68 в Мехико, после того как я проиграл Дану в финале отборочного чемпионата СССР, мне даже пришлось 8 кг согнать, чтобы получить олимпийскую путевку. А в 64-м также в финале чемпионата страны в Хабаровске я его обыграл и поехал на Игры в Токио. Кстати, счет наших очных встреч – 2:3 не в мою пользу. Через много лет Позняк шутил по этому поводу, что дал два раза себя обыграть только потому, что пожалел меня. С юмором у него было все в порядке…
Никогда не видел его агрессивным (помимо, конечно, ринга), кричащим на кого-то. Его вообще, образно говоря, мало было вокруг, не тянул одеяло на себя. Все, что надо, доказывал в ринге.
При этом всегда оставался человеком, очень приспособленным к жизни. Суточные за границей нам тогда давали мизерные, и тратили их все по-разному. Мы, бывало, что-то похватаем в суете, и вопрос закрыт, а Дан обстоятельно, не спеша подходил к этому процессу – сто раз обдумает, перемеряет все понравившиеся вещи, прежде чем что-либо купит. Он, кстати, также целенаправленно и выверенно действовал в ринге.
Помню его фирменную манеру настроя на бой. Садился в углу раздевалки и почти на два часа, пока не наступит очередь полутяжей, уходил в себя. Трогать его в такие моменты было бесполезно. Да никто и не решался. Лишь однажды это правило на моих глазах нарушил румын Ион Моня, соперник Позняка по олимпийскому финалу в Мехико. Тогда я уже начал потихоньку разминаться к своему поединку с англичанином Финнеганом, как вдруг вижу: входит Моня… с забинтованным лицом. «Где Дана?» – спрашивает по-русски. Показываю в угол. Он тихо подходит и кладет руку на плечо Позняка. Тот мгновенно вскочил как ужаленный: «А? Что?..» – «Дана, я боксировать не буду – мне в полуфинале нос сломали. Я тебя поздравляю»,– почти испуганно говорит румын, и я вижу, как Позняк, медленно возвращаясь из медитационного сна, расплывается в улыбке. Знаете, что он сказал сразу после этого? «Леш, давай я тебе помогу готовиться…» Я уверен, даже если бы румын не получил травму и вышел на бой, Дан все равно стал бы олимпийским чемпионом. На тех соревнованиях ему не было равных…
КТО ЭТО, ПОХОЖИЙ НА ЛЕНИНА?
– Мы продолжали дружить с Даном и после окончания боксерской карьеры,– продолжает Алексей Киселев.– Ездили даже как-то в Америку – я в качестве тренера сборной, а он как судья. Там очень забавно меня кто-то спросил: а кто этот человек, так похожий на… Ленина? Лысый, с усиками Позняк действительно здорово смахивал на Владимира Ильича, только был чуть-чуть крупнее. Я, между прочим, потом и называл его иногда Ильичем, а он меня «в отместку» – Железным Феликсом.
В 87-м отдыхали вместе семьями в Крыму, а в 89-м – он пригласил нас с женой на свое 50-летие. Если не приедешь, говорит, сам прилечу в Москву и побью тебя еще раз…
Праздник получился грандиозным, поскольку организован был на уровне республиканского правительства, на загородной базе ЦК Компартии Литвы. Но это, увы, была последняя наша встреча. После развала СССР я больше Дана не видел…
Рассказывает Олег Григорьев, олимпийский чемпион (1960), чемпион Европы (1957, 1963, 1965):
– В конце 60-х я прочитал интервью с Позняком в «Советском спорте», где
он, будучи уже олимпийским чемпионом, назвал меня одним из своих учителей в боксе. Чертовски приятно!
Дан был, пожалуй, самым близким мне человеком в команде. На сборах мы постоянно селились в одном гостиничном номере. Чаще всего – в Кисловодске, где каждое утро бегали вдвоем в горы. Я – первый, поскольку был намного легче, он – за мной. Пыхтит, дышит тяжеловато, но не отстает. Делаю ускорение, он все равно – рядом. Потом, когда начинаем боксировать с тенью, показывает на сердце: «У тебя что, там моторчик? Ты куда так бежишь?..»
Вечерами, чтобы отвлечься от тренировок, ходили в театр или в кино. Один раз даже на танцплощадку забрели и… сразу нарвались на драку с местными джигитами. Меня, представителя легчайшего веса, какой-то амбал, помню, прихватил. Все, думаю, кранты, долго не продержусь, но Позняк вовремя подоспел и почти с разбега правой врезал моему оппоненту в «пятак». Тот как будто и не стоял…
Весть о смерти Дана вывела меня из колеи надолго. Даже сейчас говорю, и ком к горлу подступает. Как же так: ему всего-то 65 стукнуло, при том, что режимщиком был убежденным! Как тут не вспомнить последнюю встречу с ним на чемпионате Европы 2002 года в Перми, вернее, слова нашего товарища, трехкратного чемпиона Европы Ричардаса Тамулиса о том, что, когда они летели вместе в Пермь, Дан «был каким-то странным: бледным и чрезвычайно взволнованным, как будто сердечко его беспокоило?»…
РЖАВЫЙ «ФОРД»
Рассказывает Бенуте:
– В сообщениях о смерти мужа я прочитала слова генерального секретаря Федерации бокса Литвы Витаса Синкявичюса о том, что Позняк в последнее время находился в депрессии, часто жаловался друзьям, что чувствует себя «всеми забытым», испытывал материальные трудности. Откуда такая информация? Данас по натуре был очень скрытным человеком, все свои проблемы всегда носил в себе, не рассказывая о них даже самым близким. Кому он мог жаловаться, тем более на то, чего не существовало в природе? Может быть, была обида на то, что не его, а легкоатлета Ромаса Убартаса, победившего в 1992 году в Барселоне, многие считали первым олимпийским чемпионом Литвы. Для них Данас был советским. Но он никогда об этом не говорил. Никакой депрессии ни по этому поводу, ни по какому другому не было. Он жил полной жизнью: работал спортивным организатором в профтехучилище, возглавлял на общественных началах Вильнюсский олимпийский клуб, мечтал нянчить внуков…
Что касается материальных проблем, вспоминаю, как утром, в день трагедии, младший сын подвозил нас в Олимпийский комитет Литвы, где у Данаса были какие-то дела, и на автостоянке я, обращаясь к сыну, пошутила, что отцу, должно быть, бывает стыдно всякий раз, когда он припарковывает здесь, среди новых «Мерседесов», свой старенький ржавый «Форд». Эти слова Данаса очень развеселили…
Конечно, нынешние гонорары литовских олимпийских чемпионов не идут ни в какое сравнение с теми, которые выплачивались в советские времена, и лишние деньги нам бы не помешали. Тем более что у нас растет маленькая дочь, родившаяся 13 лет назад, сразу после того, как мы вернулись с Сейшельских Островов, где Данас 5 лет проработал тренером. Но я бы не сказала, что мы жили хуже других, и поэтому вслух говорить о финансовых трудностях, я уверена, он говорить не мог.
К слову, незадолго до смерти Данас пробил государственные пенсии для олимпийцев Литвы, но сам ее не получал, поскольку работал в ПТУ…
Рассказывает Вида Венцене, олимпийская чемпионка по лыжным гонкам (1988):
– В пятницу 4 февраля, в 11 утра, Позняк приехал в Олимпийский комитет. Как всегда, много шутил. Тем не менее мы успели поговорить о делах, которых в нашем олимпийском клубе было невпроворот. Я напомнила ему, что запланированное на тот день заседание исполкома клуба состоится не там, где было объявлено заранее. Он посетовал на то, что неожиданно приболела жена, но обещал сделать все, чтобы быть на совещании. Когда оно началось без Данаса, я объявила членам исполкома, что он опаздывает по семейным обстоятельствам, но постарается прийти. А его тогда уже не было в живых…
Сейчас вспоминаю то утро, и мне почему-то кажется, что он приезжал проститься…
P.S. Отклики в Интернете на смерть Позняка:
«Чертовски обидно, что Дана больше нет. Боксер был с большой буквы! Жаль, что молодые ребята не видели его на ринге…»
«Воспоминания пронзят Болельщиков завзятых.
Был миру дан и Дан Позняк – Кумир шестидесятых…»
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Дан Иванович ПОЗНЯК
Родился 19 октября 1939 года в деревне Толчак, Белостокское воеводство (ныне в Польше).
Один из сильнейших боксеров-полутяжеловесов 60-х годов. Боксом начал заниматься в 1953 году. Заслуженный мастер спорта (1965). В 1959– 1966 гг. выступал за Вооруженные силы (Вильнюс). В 1968–1969 – в «Трудовых резервах» (Вильнюс). Олимпийский чемпион 1968 г. Трехкратный чемпион Европы (1965, 1967, 1969). Серебряный призер первенства Европы 1963 г. Чемпион СССР 1962, 1965, 1967, 1968 гг. Финалист чемпионата страны 1960 г. в категории 75 кг. Бронзовый призер чемпионата СССР 1961, 1964 гг. Провел 217 боев, одержал 203 победы. Награжден орденом Трудового Красного Знамени (1968).
После окончания боксерской карьеры работал тренером. Сначала – в «Трудовых резервах», потом – в сборной СССР (1976–1983). В 1982–1986 гг. возглавлял национальную команду Сейшельских Островов. В 1971 г. стал судьей АИБА.
Умер 4 февраля 2005 года в Вильнюсе. Похоронен на Антакальнисском кладбище.
