Валерий Николаев: «Основной мотор» выбрал бокс

null

БОКС

Врач команды. Самая благодарная и в той же мере самая неблагодарная профессия в спорте. Сотни замечательных побед одержала за последние четырнадцать лет национальная сборная сначала СССР, а потом и России по боксу. Вклад, который внес в эти успехи бессменный врач нашей главной команды Валерий Николаев, трудно переоценить. Сколько слов благодарности услышал он за это время от нескольких поколений боксеров, оставаясь при этом в тени на всех официальных торжествах по случаю громких побед сборной.

Иной болельщик знает сотни спортсменов, на протяжении 14 лет зарабатывавших славу отечественному боксу, назовет фамилии всех главных тренеров, а вот имя врача команды едва ли вспомнит. Так что восполним этот пробел, тем более есть повод: 21 декабря заслуженный врач России и сборной страны по боксу Валерий Николаев отметил свое 50-летие. Мало того, в этом году исполнилось ровно 20 лет с тех пор, как он начал работать в этом виде спорта.

— Валерий Анатольевич, каким ветром занесло вас в бокс?

— По специальности я — терапевт, врач-кардиолог. После окончания 2-го Московского мединститута и ординатуры по кардиологии Центрального института усовершенствования врачей начал работать в клинике. А на следующий год случилось так, что бывший мой тренер по институтской секции бокса, кандидат медицинских наук Всеволод Черный, возглавлявший в 80-м году медицинскую комиссию Федерации бокса СССР, предложил мне поработать в бригаде, обслуживавшей Олимпийские игры в Москве. Это была своеобразная месячная командировка (с отрывом от основной работы) в Олимпийскую деревню, где ежедневно проходила процедура взвешивания боксеров. Там я впервые и приобщился к боксу в качестве врача. А когда в 1982 году бывший тренер ЦС «Буревестник» Константин Копцев (с ним, кстати, я тоже познакомился на Олимпиаде) возглавил молодежную сборную СССР, он пригласил меня в свою команду. Подумав пару дней, я согласился, о чем сейчас нисколько не жалею.

ВСЕ НАЧАЛОСЬ С «ДРУЖБЫ»

— Наверняка помните свой первый зарубежный выезд с командой. Столкнулись ли с какими-то проблемами?

— Выехал я в первый же год в Чехословакию на турнир «Дружба» с участием команд стран социалистического лагеря. Особых волнений не испытал, напротив, было очень интересно. Работа, конечно, отличалась от той клинической, которой я занимался до этого, но она оказалась для меня достаточно простой. Во-первых, потому что это все-таки малая, так называемая амбулаторная медицина. Во-вторых, спортивная медицина очень близка к кардиологии, поскольку здесь тоже необходимо знать «основной мотор», от которого зависит функциональное состояние спортсмена, так что мне надо было лишь «освоить» травмы. Ну и, наконец, в-третьих, это был мой вид спорта — как-никак в свое время провел в ринге около 60 боев и стал кандидатом в мастера.

— Значит, проблем не было?

— Трудности есть всегда, даже сейчас, но они решаемы. А с первой серьезной проблемой я столкнулся в том же 1982 году при подготовке к европейскому первенству в ГДР. Попал тогда в состав команды боксер из грузинского города Поти Юрий Савочкин, и на первом же медицинском осмотре я обнаружил у него шумы в сердце. Впоследствии был поставлен диагноз — порок сердца, правда, компенсированный, позволяющий ему еще некоторое время выступать. Однако мы с Юрием договорились сразу: от участия в первенстве Европы отстранять его не буду, но впредь дорога в сборную ему закрыта. Тем не менее для того, чтобы получить разрешение боксировать в ГДР, понадобилась помощь тогдашнего нашего представителя в медицинской комиссии АИБА профессора Вячеслава Францева, смягчившего в официальных бумагах диагноз Савочкина до умеренного сужения аортального клапана. А на первенстве Европы Юрий проиграл в полуфинале как раз за счет «функционалки», в третьем раунде просто перестал дышать…

Потом я несколько раз видел этого боксера в составе сборной Грузии на Кубке СССР, пару раз он даже пробивался в финал. О дальнейшей его судьбе не знаю.

— А как сложилась она у вас?

— В 1988 году руководство Федерации бокса СССР посчитало, что тогдашний тренер национальной команды Артем Лавров не справился со своими обязанностями на Олимпиаде в Сеуле. Артем Саныч уехал работать за границу, а на его место пришел Копцев, который, естественно, попытался сохранить всю свою команду помощников. Так я стал врачом главной сборной и остался им после того, как в 1992 году Константина Николаевича сменил Николай Хромов.

С ЛЕГКИМИ ПРОБЛЕМАМИ ИЛИ ПРОБЛЕМЫ С ЛЕГКИМИ

— Как-то в интервью Александр Лебзяк рассказал, что на Олимпийских играх 1996 года в Атланте он получил разрыв легкого и ему якобы пришлось даже давать расписку о том, что в случае его смерти на ринге ответственность за это будет нести только он сам. Вы знаете об этой истории?

— Естественно. И должен сказать, что разрыв действительно был, а вот насчет остального журналист что-то напутал. Никаких расписок мне, как человеку, отвечающему за здоровье всех членов команды, Саша в Атланте не давал. Да и не мог дать, поскольку в таких ситуациях только главный тренер и врач команды решают, кому боксировать, а кому лучше поберечь здоровье. Пневмоторакс или, проще говоря, разрыв легкого, случившийся у Лебзяка в Атланте в первом же бою, был у него повторным. Первый, кстати, куда более опасный, произошел в 1992 году на базе в Кисловодске при подготовке к барселонской Олимпиаде. В одном из спаррингов после удара соперника он почувствовал резкую боль в левой части груди и поначалу решил, что сломано ребро. Но когда я его осмотрел и тем более послушал, выяснилось, что это пневмоторакс. Тут же отправил Сашу в местную больницу, где он провел неделю, полностью восстановился и потом присоединился к команде на заключительном сборе в Подольске.

После этого, вплоть до 1996 года, болезнь о себе не напоминала. А в Атланте мы сделали ему рентгеновский снимок и выяснили, что разрыв незначительный, травма не очень серьезная, поэтому позволили ему тренироваться, благо до следующего боя оставалось еще три дня. А вообще случай редчайший: Лебзяк удивительный боксер, никогда не травмировался и не болел. И надо же такому было случиться, что первый разрыв легкого произошел у него за несколько дней до Олимпиады, а второй — во время нее…

БЕЗОПАСНЫЙ ВИД СПОРТА

— Отличается ли чем-то врач боксерской команды, скажем, от своего коллеги в футболе?

— В футболе намного больше травм, причем очень серьезных, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если в боксе врачам в основном нужно заниматься функциональным состоянием спортсменов, больше уделять внимания кардиологии, то в футболе надо быть травматологом. Как показывает статистика, в рейтинге самых травмоопасных видов спорта бокс стоит где-то на 15 — 16-м месте (после введения защитных масок и новых перчаток количество травм здесь уменьшилось в четыре-пять раз), а футбол входит в первую тройку.

— Как вы, врач, относитесь к новому правилу пятнадцати ударов, когда бой при достижении такого преимущества одним боксером останавливается?

— Конечно, когда боксер пропускает пятнадцать чистых, концентрированных ударов, хорошего тут для него мало, и бой надо немедленно останавливать. Но то, что нынче иногда происходит, когда легкое касание в плечо или в область шлема засчитывается как удар, на пользу боксу, с точки зрения его популяризации, думаю, не идет.