«Больше не прошу забрать меня домой». Как Мария Сотскова полюбила соревноваться

Школа «Снежные барсы», в которой под руководством Светланы Пановой тренируется Мария Сотскова, победительница финала юниорского «Гран-при» 2013 года и фигуристка, обыгравшая на последнем чемпионате России двух олимпийских чемпионок и одну чемпионку мира, относится к физкультурно-спортивному обществу «Хоккей Москвы». Этот находящийся в Новокосино каток пропитан хоккеем насквозь - вплоть до того, что он обставлен демонстрационными досками со схемами для тактических занятий.

Когда автор этих строк пришел на тренировку 15-летней восходящей звезды российского фигурного катания, для начала пришлось подождать, пока хоккеисты закончат свое занятие и уберут со льда многочисленные вспомогательные принадлежности типа ворот, а также больших и малых резиновых кругляшей. В общем, первый вопрос в интервью родился сам собой.

- Маша, у меня такое подозрение, что в этой атмосфере хоккей можно либо сильно любить, либо ненавидеть.

- Хоккеисты так задвигают, что приходится ненавидеть, - улыбается фигуристка. - Сейчас турнир проходил, они занимали наши раздевалки, использовали наше время. Но если серьезно, хоккей как спорт я, конечно, люблю.

- Молодежный чемпионат мира, судя по репликам в соцсетях, кажется, смотрели все фигуристы.

- Я смотрела, но только отрывочки. Времени быть болельщицей нет.

- Может, стоило бы? Что-нибудь подглядеть в катании у хоккеистов.

- Да нет, у них совсем другая техника. Наоборот, маленькие хоккеисты иногда подкатываются с нашими тренерами.

- Хоккей понятно, он для мужчин, а в каком-нибудь другом виде спорта, кроме фигурного катания, вы могли бы себя представить?

- Я в детстве занималась художественной гимнастикой. Потом тренер сказала, что нужно выбирать — и я выбрала фигурное катание. Но художественная гимнастика мне нравится. Хотя это очень сложно.

- Как это? Вроде бы наоборот должно быть: здесь вы на коньках, лед скользкий, а там на ногах.

- Для художественной гимнастики нужно быть хорошо растянутой. А у меня такой растяжки нет. Вот поэтому мне там сложно и пришлось бы.

- До какого-то определенного уровня там дошли?

- На соревнованиях я не выступала. Только тренировалась где-то лет до шести. Но мне художественная гимнастика помогла как фигуристке — в пластике рук, в пластике корпуса, в той же растяжке.

- За этим видом спорта следите?

- По возможности смотрю всякие соревнования. Нравятся Александра Солдатова и Яна Кудрявцева.

«В Америке поняла, что фигурное катание — это моя любимая работа»

- В какой момент почувствовали, что фигурное катание — это ваш вид спорта?

- У меня довольно долго занятия фигурным катанием шли какими-то отрывками. То я думала, что это мое, то сомнения появлялись. Действительно полюбила я этот вид спорта, мне кажется, только в прошлом году, точнее, перед началом этого сезона. Когда вернулась из поездки в Америку к Рафаэлу Владимировичу Арутюняну, его супруге Вере Анатольевне и Надежде Канаевой. Во мне столько всего изменилось... Я поняла, что фигурное катание — это моя работа, причем моя любимая работа. И выступать на соревнованиях мне теперь очень нравится. А раньше я сильно боялась.

- Что же такого в Америке с вами произошло?

- Мне кажется, другая атмосфера на меня так повлияла. Я провела там больше месяца, узнала, как живут люди, как тренируются фигуристы. Главное отличие — там спортсмены занимаются в удовольствие.

- У вас раньше так не получалось?

- Нет, тренироваться-то я любила всегда. А вот на стартах было очень страшно. Конечно, приятно потом стоять на пьедестале, но вот перед соревнованиями всегда были такие десять минут... «Заберите меня домой, я ничего не хочу!» Сейчас такого нет.

- И что, правда забирали?

- Нет, конечно, никогда не уходила. Но мысли такие постоянно были — так страшно, что на лед не хочется.

- А чего страшно?

- Плохо выступить. Не оправдать надежд тренера, родителей... Свои какие-то надежды.

- Ну да, в Америке с понятием «оправдать надежды» как-то действительно проще.

- Я посмотрела, как Эшли Вагнер занимается фигурным катанием. Сколько лет на таком высоком уровне выступает, а до сих пор просто знает, что сама хочет им заниматься — и катается в удовольствие.

- Подружиться с ней удалось?

- Да. И с ней, и с Адамом Риппоном, и с Нэйтаном Ченом очень хорошо подружились. Раньше мне про Эшли рассказывали, что она закрытая, а на самом деле она очень светлый и добрый человек.

«Запомнилось, что в Америке ни у кого нет высоких заборов»

- От Америки какое самое сильное впечатление?

- Я жила в хорошей семье, в доме на берегу океана. Очень мне все там понравилось. Тепло, красиво, все для меня новое было.

- Меня когда-то в Америке больше всего люди поразили.

- Да, мне кажется, там они более открытые. Мы, например, сидим на улице, обедаем, мимо нас люди проходят. Первый раз нас видят — но разговорились, поболтали, пригласили на следующий день чаю попить. Вот это для меня было удивительно. А еще запомнилось, что ни у кого нет высоких заборов. Все на виду.

- В «Диснейленде» побывали?

- Нет, я была в Universal Studios. Понравилось. Аттракционы, правда, так себе, но атмосфера — как в сказке побывала.

- К вам, как к русской, в Америке хорошо относились?

- Хорошо! Там совсем нет никакой неприязни. И в семье, где я жила, меня очень полюбили, и я их.

- Правда, что плакали вместе с девочками, с которыми в доме жили, когда расставаться пришлось?

- Ох, да... Я себя настраивала, что плакать нельзя, надо держаться, но постоянно подходил ком к горлу. А потом, когда вышли на лед пофотографироваться, одна из двух сестер, с которыми я подружилась, как заплакала! И я вслед за ней. И все... Слезы рекой, и никак не могли успокоиться.

- Сейчас общаетесь по интернету?

- Конечно. Хотела бы их в гости пригласить, но они учатся, не могут приехать. Может быть, когда-нибудь приедут.

- Если говорить о тренировках, то что показалось необычным?

- Что тренировки короткие, по 45 минут, и за каждый лед нужно платить. Что тренера еще надо оплачивать, и что это все недешево. У нас об этом не думают — просто знают, что льда много, тренер есть, можно делать все, что хочешь. А там дети с открытым ртом тренера слушают. Каждый момент ухватить пытаются, по-максимуму все запомнить и потом уже самостоятельно отрабатывать.

- К этому сложно было привыкнуть?

- Поначалу я не успевала. Думала, как это — 45 минут? Поэтому я на первую тренировку приходила раскатываться, а прыгала уже на второй. Еще был у нас VIP-лед, когда тренировались только участники «Гран-при» и фигуристы из американской сборной, меня на него тоже пускали. А на обычной тренировке могло быть, например, по 20 человек на льду. И одновременно могли кататься Эшли Вагнер и какая-нибудь девочка, которая занимается первый год. Но потом привыкла к этому графику. Даже потом в Москве на тренировках иногда успевала за полчаса все задания выполнить.

- Рафаэл Владимирович рассказывал, что Эшли иногда в таких условиях тренируется — она на прыжки заходит, а из-под нее каких-нибудь еле стоящих на ногах детей вытаскивают.

- Правда, так и было. А еще там бывают «парники», которые делают выбросы прямо на тебя. Вот это очень страшно. В первый раз, когда на меня так кого-то «выбросили», я думала, не вернусь туда больше. Но потом приноровилась их объезжать.

- Какая система тренировок лучше, на ваш взгляд?

- Мобилизует больше, мне кажется, та система. Но здесь то, что льда у меня больше, дает мне возможность развиваться, учить что-то новое, отрабатывать...

- Арутюнян внешне кажется очень спокойным-спокойным тренером...

- На тренировках не всегда. Бывает, если кто-то его заведет, то и прикрикнуть может (улыбается). Как и любой тренер.

«Недовольную Джульетту было трудно сыграть — мне жениха ведь не предлагали»

- Совсем недавно вы заняли пятое место на взрослом чемпионате России, который, может быть, был самый сильный в истории по составу участниц. Для вас он стал самым трудным в карьере?

- Нет, потому что я не ехала туда занимать первое место. Понимала, что есть сильные девочки, которые должны отобраться в сборную и поехать на чемпионат Европы. Даже не знаю, что мне надо было сделать, чтобы их обыграть. Но для себя я выступила очень хорошо. Довольна и тем, как каталась, и результатом.

- Даже волнения никакого не было?

- Нет, было, но такое, как обычно есть у всех. Всегда хочется показать свой максимум.

- Не обидно, что не всегда результат зависит от вас? В теннисе точно ударил — выиграл, в легкой атлетике быстрее всех пробежал и стал чемпионом. А фигурное катание субъективно.

- Да, компоненты — такое дело... Но меня, если честно, всегда оценивали так, как я выступала. Катаюсь хорошо — получаю хорошие оценки. Не было никогда, чтобы занижали.

- Прочитал в одном вашем интервью, что у вас в произвольной программе «Ромео и Джульетта» есть фрагмент, который вы не сразу поняли, как надо исполнять.

- Да, там сначала идет нежная музыка, где я изображаю молодую, веселую Джульетту. А потом начинается довольно агрессивный, жесткий фрагмент. Там ей родители нашли жениха, и она против этого протестует. Вот это мне было сложно сыграть. Жениха ведь мне еще никто не предлагал (смеется).

- Тяжело через себя программы пропускать?

- Конечно, особенно непросто перестраиваться от одного образа к другому. Сначала тебе нужно побыть такой Black Magic Woman, яркой девушкой, а потом Джульеттой — лиричной, романтичной... И в конце разозлиться.

- Актерское мастерство нужно.

- С хореографом работаю. Два или три раза в неделю занятия — хореография или джаз.

- Джаз?

- Да. Там мы танцуем, делаем разные движения из джаз-модерна. Мне вообще нравятся современные танцы. В Америке к нам по средам танцор приходил, с которым я занималась, и в Москве летом старалась ходить на занятия, учила разные движения — их потом в программах можно использовать.

- Считается, что тяжело же на лед переносить с паркета танцы.

- Ну вот в произвольной программе у меня быстрый кусок — там у меня как раз есть движения из современных танцев, которыми я занималась.

- Почему слово «занимались» в прошедшем времени?

- Потому что сейчас ходить не получается. Тренировки, школа...

- Школа?

- Ну мне там, конечно, делают поблажки, я не хожу туда каждый день. Может быть, раз или два в месяц прихожу что-то сдаю. А так дома учусь.

- Есть любимые предметы?

- Раньше математика была. А сейчас я готовлюсь к ОГЭ и понимаю, что уже не люблю математику (смеется). Это настолько сложно... Но зато я теперь люблю биологию. Там, конечно, много учить нужно, но она идет легче. И интересно.

- А как с литературой?

- Сочинения у меня не очень хорошо идут. Иногда бывает, не могу остановить полет фантазии, а иногда ничего не могу из себя вытащить. Не знаю, от чего это зависит — может быть, от настроения, может, от ситуации...

- На тренировках или в соревнованиях тоже настроение бывает переменчивым?

- На соревнованиях я себя всегда готовлю так, чтобы не зависеть от настроения. На тренировках, если честно, бывает.

«Загадала на Новый год желание стать лучше, чем раньше»

- Какая у вас самая памятная награда?

- Наверное, самая тяжело доставшаяся — золото финала «Гран-при» среди юниоров в Японии. Мне там было очень сложно — а потом очень хорошо.

- Болельщиков после той победы больше стало?

- Да, причем больше из Японии. Запомнили, видимо, меня. Присылают посылки. Сейчас, когда я была в Барселоне на финале «Гран-при», ко мне болельщики подходили... Это так трогательно, они подбегают, просят автограф, а потом уходят такие счастливые, как будто это вовсе не автограф, а даже не знаю что!

- Японские фанаты даже за многими русскими фигуристами по соревнованиям ездят.

- Не думаю, что за мной ездят прямо по турнирам, но в Барселону приехали две японки с плакатами в мою поддержку. Даже не плакаты, а такие полотна из ткани, ручной работы, они сами их вышивали. Это, конечно, очень приятно.

- Наши такие болельщики есть?

- Есть, да, кто на соревнования ездит, но они за всех российских фигуристов болеют. А так мне часто пишут в интернете болельщики.

- Как Юлии Липницкой — по тысяче сообщений в день?

- Нет, конечно, не как Липницкой (улыбается). Никакой назойливости не ощущаю — просто пишут, что им нравится, как я катаюсь, а я в ответ благодарю. Да и особо времени общаться в соцсетях нет, школа у меня...

- В этом году будет юношеская Олимпиада, на которую вы, возможно, поедете...

- Это пока еще не решено. Но я бы хотела выступить на этой Олимпиаде. Это очень престижно.

- А о взрослой Олимпиаде мечтаете?

- Конечно. Мы для этого все и тренируемся — чтобы когда-нибудь поехать на Олимпиаду.

- Мне кажется, некоторые тренируются просто потому что нравится.

- На таком уровне, мне так кажется, уже никто только для удовольствия не тренируется.

- А я сейчас слышал фразу вашего хореографа — попробуй не работать на льду, а наслаждаться.

- Это другое. Надо от работы получать наслаждение. Но я бы не получала от фигурного катания такого удовольствия, если бы не занимала высокие места.

- В Новый год загадали себе что-то выиграть?

- Загадала желание стать лучше, чем я была раньше.