Ирина Калентьева – человек-сборная. В маунтинбайке Россию на Олимпиаде представляет единственная участница
МАУНТИНБАЙК
Среди 30 участниц олимпийского кросса Ирина Калентьева уже сейчас называется главной претенденткой на награды, а возможно, и на победу. Естественно, корреспонденты «СС» не упустили возможности пообщаться со спортсменкой во время ее короткого визита в Москву.
Несмотря на то что счет ежегодно продаваемых в России маунтинбайков давно идет на миллионы, представление о нем как о виде спорта у россиян остается весьма приблизительным. Не боясь ошибиться, предположу, что Ирину Калентьеву гораздо лучше знают в Германии (там, неподалеку от Штутгарта, она в составе профессиональной команды «Мерида» живет и тренируется), чем в родных Чебоксарах.
Вот и корреспонденты «СС», отправляясь в Крылатское, где Ира проходила курс восстановительных тренировок после чемпионата мира по марафону, весьма приблизительно представляли себе, с кем придется общаться. На фотографиях чувашская спортсменка выглядела высокой и длинноногой наездницей.
БУКЕТ ЧУВАШИИ
Из-за дверей гостиничного номера отчетливо слышалась незнакомая речь. Несколько человек о чем-то эмоционально спорили, причем определить язык никто из нас не смог даже приблизительно. Оказалось, чувашский. А дверь нам открыла сама Калентьева, внешностью больше напоминавшая Дюймовочку, чем спортсменку, ежедневно наматывающую по горам и оврагам многие десятки километров.
— А мы вот на тренировку собрались, — сообщила Ирина.
— Так и мы с вами!
Вместе с Ириной на тренировку вышли ее личный тренер Владимир Краснов и три подруги по чебоксарскому центру подготовки. Общались между собой они исключительно на чувашском языке.
— Я девчонок по деревням собираю, — пояснил позже Краснов, — поэтому говорить на родном языке им привычнее. Чувашские женщины будто созданы для тяжелой работы.
СПОРТ ДЛЯ ИНДИВИДУАЛОВ
Местом для тренировки была выбрана знаменитая олимпийская шоссейная трасса. Разве не должны маунтинбайкеры тренироваться на разных там оврагах и ухабах? «Мы более половины тренировочного времени проводим на шоссе, — отвечает Калентьева. — Только непосредственно перед соревнованиями катаемся по настоящим трассам – совершенствуем технику. А в остальное время работаем и на треке, и на станке».
— Как чувствуете себя после марафонского чемпионата мира? На обычных стартах вы преодолеваете не более 50 километров, а здесь сразу в два раза больше.
— Тяжеловато шесть часов крутить педали. В наших гонках такое редко встречается. Да и сам рельеф трассы от кросса сильно отличается. На обычной дистанции короткие подъемы, спуски, много внимания нужно уделять технике прохождения трассы. А в Австрии отдельные подъемы составляли пять, а то и все десять километров. Выматывают такие тягуны. А еще два тоннеля. Притом не таких, по которым машины ездят, — два велосипеда с трудом разъехаться могли. Электрического освещения нет – факелы вдоль тропинки расставлены.
На этом наш диалог прервался и продолжился минут через тридцать, когда спортсменки забрались на верхнюю часть трассы в Крылатском и Ирина решила освоить тамошние «дикие», неасфальтированные склоны. После десятка съездов-подъемов мы уговорили ее сделать еще один пресс-перерыв.
— В детстве я легкой атлетикой занималась – на средние дистанции бегала и даже неплохие для своего возраста результаты показывала. В 1992 году стала осваивать велосипед. Маунтинбайков тогда еще не было, и велосипед был обычным – шоссейным, а в 1994-м пересела на горный велосипед. Уже на следующий год на юниорском чемпионате мира заняла 4-е место. С 2002 года пошли результаты и в состязаниях взрослых.
— Сколько времени уходит на то, чтобы стать своим в элите?
— 30—37 лет – вот возраст, когда мы можем пожинать плоды кропотливой тренировочной работы. Мне сейчас 26 лет, есть еще одна полька, моя ровесница – мы считаемся чуть ли не юными вундеркиндами женского маунтинбайка.
— Российский маунтинбайк прописался в Чебоксарах. Почему?
— Знаете, у нас там даже не центр подготовки. Это скорее база отдыха на берегу Волги. «Росинка» называется. Условия для тренировок и проживания превосходные. А сам маунтинбайк сложился и развивается в Чувашии благодаря усилиям Владимира Краснова. Он в свое время настоял, чтобы в Чебоксары привезли несколько хороших машин, затем стал ходить по спортшколам и уговаривать девчонок и ребят попробовать себя в этом виде спорта. В свое время уговорил и меня.
— Чем маунтинбайк отличается от шоссейных гонок с точки зрения тактики? Шоссейники часто весьма пренебрежительно отзываются о горном велосипеде, говоря, что вы не проехали бы ни одной серьезной шоссейной гонки…
— А они сами пусть попробуют себя в наших гонках. Посмотрим, что у них получится. У нас нет такого понятия, как пелотон, в котором можно отсидеться, да и само понятие «сидеть у кого-то на колесе» напрочь отсутствует. Кросс-кантри я бы назвала индивидуальной гонкой. Может, только на самом старте нужно уметь правильно разобраться в группе, понять, за кем ехать и как не попасть в завал. Однако едва группа растягивается, как начинается совсем другое соревнование. Значение имеют техника, выносливость, умение чисто обойти соперницу. За просветами, отрывами не следит никто. Силовая работа, техника и внимательность – вот что имеет у нас значение. Прокалываться у нас, кстати, опаснее, чем на шоссе. «Техничек» и тренеров на трассах нет. Пробил колесо – меняй его сам.
В АФИНАХ ТРАССА НЕ МОЯ
— Есть ли в маунтинбайке деление на горных и равнинных гонщиков?
— Конечно! Четких требований к трассам, кроме как по длине круга (он у нас составляет 6 километров), не существует. Я лично больше люблю трассы с большим количеством подъемов и сложных спусков, где можно показать свою техническую готовность. С этой точки зрения трасса в Афинах (она считается равнинной) мне не слишком подходит. Но я на это стараюсь внимания не обращать. Раз трасса скоростная — буду держать скорость.
— Легко ли ощущать себя человеком-сборной?
— Хорошо бы, конечно, иметь в команде еще двух-трех спортсменок. Но выбирать не приходится. Впрочем, я не из тех, кто страдает предстартовым мандражом.
