Олимпийская чемпионка-2006 по лыжным гонкам Евгения Медведева: Свою победу в эстафете смотрели до утра! Знаменитая лыжница рассказала о том, как изменилась ее жизнь после олимпийских побед
ТУРИН-2006. ЛЫЖНЫЕ ГОНКИ
ПРЯМАЯ ЛИНИЯ
«Хотите назвать меня открытием Игр-2006? – переспрашивает Евгения Медведева. – Пожалуйста». И заливисто хохочет. Она счастлива. Она окружена вниманием. Она теперь олимпийская чемпионка и бронзовая медалистка Игр-2006. О долгой и заковыристой дороге к успеху, о смерти любимого тренера, о жизни своего мужа и маленькой дочки Евгения Медведева поведала, отвечая на вопросы читателей и корреспондента «Советского спорта».
Горы окунаются в сумерки. Алексей Медведев сидит в машине возле Олимпийской деревни. Внутрь деревни его не пускают.
– Очень сложно пропуск туда заказывать, – объясняет он мне.
Он живет в Праджелато рядом со стадионом вместе со смазчиками сборной России, а в Сестриере приезжает к жене Евгении. Или привозит-увозит ребят из команды. Алексей готов помогать всем и во всем с утра до вечера. Сейчас он помогает мне.
– Женя вас уже ждет где-то в пресс-центре, – объясняет он. Договорившись после интервью встретиться, я направлюсь через проходную. В комнатенке с вывеской «Медиацентр» среди десятка компьютеров замечаю хрупкую девушку в одежде российской команды. Она? Здороваюсь. Точно! Олимпийская чемпионка Евгения Медведева. Глаза у них с Лешей, кстати, одинаковые – сияющие, чистые.
– Присядем на диванчики? Ой, звонит кто-то, – Женя достает из кармана мобильный телефон.
Оказывается, это министр обороны России Сергей Иванов с поздравлениями по случаю победы.
– Спасибо! – Евгения улыбается все шире и шире.
И когда нажимает «отбой», поясняет:
– Нашли мой итальянский номер. Вообще много сейчас поздравлений. Приятно.
Но вздыхает.
– Что, бремя славы давит?
– Не привыкла.
– Знаю, вы ездили в Турин на церемонию награждения золотыми медалями. Понравилось?
– Конечно, – глаза Евгении загораются. – На специальной машине с мигалками и карабинерами доехали до Турина. Там большая площадь, разукрашенная. Очень много народу. Жаль, мы не знали, что каждая из нас могла провести с собой еще пять человек. В конвертах лежали пригласительные, мы их вскрыли в последний момент и расстроились. Так что с нами были только Елена Валерьевна Вяльбе и мой Леша. Встретили там Валерия Польховского (главный тренер сборной России по биатлону. – Прим. ред.). Он подъехал с Альбиной Ахатовой. Мы с Лешей попросили Польховского включить в эстафету Наташу Гусеву. А то из воспитанников нашего питерского училища она пока одна без медалей: Максим Маринин, Света Журова и я уже выиграли.
ПОСЛЕ ФИНИША ПЛАКАЛИ, ВСПОМИНАЯ ТРЕНЕРА
– Женя, давайте посмотрим, о чем вас спрашивают читатели.
– Интересно, – чемпионка заглядывает в мой ноутбук.
– Иван пишет: «Вам удалось продолжить нашу великую традицию – выиграть в эстафете. Что вы об этом думаете и как оцениваете перспективы свои, подруг по команде, российского спорта вообще?»
– Верно, восемь лет мы были без медалей в эстафете. Даже на этапах Кубка мира побеждать удавалось крайне редко. В этом сезоне в Валь-ди-Фиемме финишировали вторыми. Честно говоря, обрадовались такому результату. На Играх выходить фаворитами было бы гораздо труднее.
А насчет перспектив… Меня часто спрашивают: «Ну что, все по лесу бегаешь?» – «Да, бегаю, – отвечаю. – Пришло время, когда можно зарабатывать спортом». Сейчас мы получаем путинскую стипендию за прошлый год, гранды за второе место на чемпионате мира плюс помогают спонсоры.
– Вопрос Николая: «Какая медаль – в эстафете или в индивидуальной гонке – важнее и дороже, на ваш взгляд?»
– Любая олимпийская медаль дорога. С таким трудом мы идем к ним... Мы с Натальей (Барановой. – Прим. ред.) приехали после награждения. Я вешаю свою золотую награду рядом с бронзовой возле абажура на лампочку, Наталья и говорит: «Золото есть, бронза есть, чего не хватает?» Намекает, что мне ведь еще стартовать на «тридцатке».
– Почему вы именно с Наташей живете в комнате?
– Мы с ней селимся, только если я не живу с Лешей. В прошлом году она перешла в группу Николая Петровича Лопухова. И Леша в тот момент не смог поехать в Австрию. Все девчонки – по парам. Я и говорю Наташе: «Будем жить вместе?» Вроде до этого уже были хорошо знакомы.
– В сборной вы, наверное, еще дружите с Ольгой Завьяловой. Она так переживала за вас, когда комментировала эстафету в телеэфире.
– В училище олимпийского резерва в Санкт-Петербурге мы с Олей тренировались у Николая Васильевича Бондарева. К сожалению, он умер… 24 июля на сборе в Острове. Молодой, 57 лет…
– Что случилось?
– Сердце.
– Не выдержало переживаний?
– Говорят, в училище олимпийского резерва в последние годы была очень сложная ситуация. А в тот день он с утра жаловался на сердце. Если бы кто-то был рядом… Жара стояла. Он проводил тренировку, и прямо на трассе…
Я не поехала на тот сбор, а Ольга была. Для нее он был как отец. После эстафеты мы с Ольгой и Лешей втроем плакали, – на Женины глаза снова наворачиваются слезы. – Я считаю, что эти мои победы – полностью заслуга Николая Васильевича. Столько он за нас боролся. Для меня наступал праздник, когда он приезжал к нам на сбор или турнир. Пригласили на свадьбу. Днем Леша его встретил, а в два часа ночи у него был обратный поезд. Мы очень радовались, что он нашел время.
– Наверняка он первым заметил, какие у вас с Лешей отношения. Что говорил?
– Мы подружились в 95-м. Николай Васильевич сразу стал селить нас в одну комнату. Ему говорили: «Зачем ты это делаешь?» А он видел людей. Верил нам.
– Когда вы с Лешей ссорились, он мирил?
– Мы редко ссорились. Полчаса подуемся друг на друга, и все. «Женя, – замечал Николай Васильевич, – когда Леша рядом на трассе, ты летишь». Уже когда мы поступили в Лесгафта (Питерский институт физкультуры. – Прим. ред.), он каждый день приезжал из Мичуринского Ленинградской области, чтобы помочь сдавать сессию. Я не думала, что это так далеко! Поняла, только когда поехали на похороны… Очень жалко, что он столько лет проработал в Питере, но даже разговора не было о квартире. Он сам не просил. Все делал, чтобы спортсмену было хорошо. Его не стало, на душе пусто…
И ТОГДА ЛЕША ВСТАЛ НА КОЛЕНИ
– Серия вопросов про гонку. «Ожидали ли вы, что вот так вот все сложится, т.е. изначально вы планировали выиграть золотые награды или только попасть в тройку?» – уточняет Денис.
– Изначально планировала попасть в эстафетную команду. Когда выиграла бронзу в пурсьюте, стало понятно: возьмут.
– Что говорилось на командном собрании перед эстафетой?
– Елена Валерьевна сказала: «Девчонки, бегите как можно быстрее, потому что валерьянка у нас уже закончилась». На что я ответила: «А у нас еще есть. Можем вам одолжить!» – «Медведева, ты у меня договоришься», – пригрозила Вяльбе. Конечно, хотелось занять первое место, но рассчитывать на это…
– Игорь Верховцев: «А какие мысли были после того, как отдышались, пришли в себя?»
– Радость. Когда я приехала домой, Наташа сидела на кровати задумчивая. Ей еще надо было идти кровяной тест сдавать, выбрали единственную из команды. А я снимаю комбинезон и вдруг как напрыгну на нее: «Наташка, представляешь, мы – первые!»
Вечером в полдвенадцатого после награждения мы поехали к Елене Валерьевне кушать борщ…
– Вкусный?
– Очень! С великим удовольствием слопали по целой тарелке, с чесноком, пускай это на ночь было. Она сама готовила. Намазала нам бутерброды с икрой магаданской. Сало было. Причем все продукты, насколько я поняла, привезли из России. И вот кто-то обмолвился про олимпийских чемпионок. Она посмотрела на нас пристально: «Да они еще сами не поняли». Абсолютно точно.
– Александр хочет знать, о чем вы думали во время гонки?
– (Припоминая.) Мы стартанули. Кюнцель шла впереди, потом Бьорген, шведка и я. Первые два с половиной километра бежали, мне показалось, очень медленно. Надо, подумала, обгонять. Когда догнали Кюнцель, я начала думать, что мы можем быть первыми. Потом возник страх, что если Бьорген дотерпит в таком темпе до финиша, там мне с ней очень тяжело придется. А когда мне сказали, что Бьорген «отвалилась», стало полегче.
Иногда бывает, что песня прицепится. Иногда счет идет на каждый шаг: сорок восемь, сорок девять. Иногда бежишь, все мешает: очки неправильно надеты, палки, всех видишь. Но в этих двух олимпийских гонках я видела только Елену Валерьевну в пурсьюте за 300 метров до финиша и Лешу, как он в эстафете стоял на коленях…
– Почему на коленях?
– Организаторы сказали ему, что в этой зоне нельзя стоять. Тогда он опустился на колени. Человек лишь развел руками: про колени инструкций не было.
Я вижу Лешу. Он мне кричит: «Пограмотней! Думай!» Уже снял шапку, на глазах – слезы. Когда увидел, что я пошла в отрыв, закричал: «Лети!» Я оглянулась влево, никого нет. Вправо – то же самое. Подумала: «Почему же он меня гонит вперед?» Я давно мечтала финишировать с высоко поднятыми руками. И тут понимаю: можно! Есть задел, не надо бороться до самой финишной черты. Я еще хотела взять флаг. Но не увидела его. Потом мне сказали, что флаг был. Виктор Иванович, массажист, признался: «Мы не думали, что ты с таким отрывом приедешь. На табло не показывали. А когда дошло, я кинулся, но ты уже проскочила. Не успел передать тебе древко».
– Еще вопрос Игоря Верховцева: «Кому посвящаете эту безумную победу, а также великолепную бронзу в индивидуальном зачете?»
– Бронзу посвятила родителям. А золотую медаль – Николаю Васильевичу Бондареву.
– Денис, как и все, желает вам удачи и надеется увидеть вас на следующей Олимпиаде в Ванкувере.
– Еще на год останусь точно, дальше не знаю.
– У Алексея вопрос: «Вы следите за выступлениями российских спортсменов в других видах спорта на этой Олимпиаде?»
– А как же! Едва мы заехали, Ольга Завьялова бежит: «У вас в номере есть телевизор?» Я говорю: «Есть!» Она: «А у нас нет телевизора. Пойду просить». Но Чарковский Юрий Анатольевич (менеджер сборной. – Прим. ред.) ее пыл остудил: «Смотри, а то и этот могут отнять».
Поначалу у нас не показывал ни один канал. Мы купили в магазине кабель, и перед открытием Игр Ваня Бабиков все настроил. С тех пор телевизор не выключается. После победы в эстафете приехали в деревню: нашу гонку показывают. Так мы смотрели почти до утра. Кстати, когда я была беременной и лежала в роддоме, муж забирал меня на выходные домой специально посмотреть этапы по лыжам. Из других видов спорта мне очень нравится фигурное катание.
«МАМА, БЕГИ!»
Читательские вопросы закончились, и, перебравшись на другую страницу сайта «Советского спорта», я показываю Евгении обложку нашей газеты, где ее фото с высоко вскинутыми руками.
– Ой, надо же! Моя мечта, – почти шепчет Женя.
– А когда и где будущая чемпионка начала заниматься лыжами? – дальше спрашиваю.
– В Карелии, в городе Кондопоге, где и сейчас живут мои родители. Лариса Лазутина, кстати, из этого города. В четыре года родители поставили меня на лыжи с валенками и резинками. Ненавистными! Я раз упала, два. В третий встала, бросила лыжи в снег и с ревом пошла домой. На следующий день мне папа поставил ботинки. Когда я пришла в секцию в первом классе, у всех были кирзовые ботинки, а у меня рантовые, легкие, с красными полосочками. Еще свои лыжи и бамбуковые палки. Я была самая крутая в спортивной школе.
– Папа с мамой постарались, значит.
– Они. Оба катались на лыжах. Вместе мы участвовали в семейных соревнованиях. Выигрывали. Мне нравилось заниматься. В третьем классе, правда, подруга Наталья Авраменко предложила: «Пойдем в танцевалку?» «Пойдем!» Но там оказалось такое душное помещение, что уже на следующий день я отправилась обратно на лыжную тренировку. Наталья тоже вернулась спустя месяц. Так из школы мы с ней к трем часам бежали на автобус, чтобы пешком не идти три километра до спортшколы.
– В детстве вам больше нравилось бегать классикой или коньком?
– До третьего класса нам вообще не разрешали кататься коньком. Берегли, говорили, что тазовые кости могут развернуться. А я все равно тайком делала это. Была очень упрямой. После занятия нам тренер дает задание: сделайте 500 метров заминки. Я могла снять лыжи и уйти. Потому что не хотела делать. Мне говорили: «Арбузова, вернись!» Нет, я шла домой, и все.
– Кстати, как вы относитесь к тому, что итальянцы упорно коверкают вашу девичью фамилию и называют Абрузова? Вернее, даже Медведева-Абрузова.
– Не только они. Когда-то давно при заявке напутали, и теперь общий компьютер упорно выдает такой вариант. У меня на самом деле одна фамилия – Медведева. Когда мы с Лешей подавали заявление в загс, я предложила: «Давай оставлю двойную фамилию?» Он как отрезал: «Свадьбы не будет!» А год назад вдруг говорит: «Жень, давай сделаем тебе двойную фамилию?» Тут уж я воспротивилась, столько документов переделывать. А моему папе очень приятно, что пусть чуть исковерканно, но звучит его фамилия.
– Женя, это ваша первая Олимпиада. Почему же попали так поздно?
– Когда отбирались в Солт-Лейк-Сити, на последнее место в команде претендовали Катя Счастливая, Люба Егорова и я. У нас было одинаковое количество очков. Но они в то время тренировались в сборной, а я нет. И я даже в тройку на отборах не попадала. Седьмая, шестая.
– Как вы отнеслись к тому, что в Олимпийском справочнике, выпущенном перед этими Играми, нет вашей фамилии?
– Там нет и Ларисы Куркиной. Фамилия Барановой есть, но фотография не ее. Наталья очень возмущалась из-за меня. А я сказала: «Значит, на нас никто не рассчитывал, а мы докажем!»
– Вы сразу решили, что после рождения Даши вернетесь в спорт?
– Сразу. Мы с Лешей понимали, что еще не реализовали себя. Мама согласилась сидеть с Дашенькой. Так в пять с половиной месяцев дочка перешла к ней вместе с нашим котом Масяней.
– Давно видели доченьку?
– Восьмого октября последний раз… Она сейчас вместе с моими родителями смотрит все трансляции. Бабушка рассказала – приходят они в медцентр, там Дашу спрашивают: «Ты свою маму по телевизору видела? Что мама делала?» «Мама быстро бежала, потом ручки поднимала, потом плакала». Она все понимает. На экране меня видит, кричит: «Мама, беги!»
– Женя, вы постоянно говорите «мы бегаем», «мы готовимся». Вы можете представить свою жизнь без Леши?
– Нет! В первое время ему было тяжело понять, что он не сможет бегать так же быстро, как я. Но постепенно мы пришли к тому, что он оставит спорт. А года четыре назад ему предложили в Карелии стать моим тренером. Теперь полностью занимается моими лыжами, ездит на этапы. Когда девчонок обхожу на трассе, они говорят: «Понятно, у тебя лыжи с душой и любовью сделаны».
Наш разговор длится уже полтора часа. Краем глаза замечаю: терпение телевизионщиков, которые стоят в очереди на интервью, лопнуло. Они подают все более угрожающие знаки.
– Леша совсем меня потерял, – начинает волноваться и Женя.
А когда мы выходим на улицу, она сразу подходит к дверце его машины, и я слышу, как говорит:
– Леша, там столько вопросов у читателей было! И представляешь, на фотографии я с поднятыми руками!
Леша счастливо улыбается. Напоследок спрашиваю его:
– На руках-то свою жену носите?
– А как же! Сейчас покажу, – принимает вызов глава семьи олимпийских чемпионов Медведевых. И легко подхватывает Женю (фото на стр. 2–3).
ДОСЛОВНО
– Кирилл из Москвы спрашивает: «Кого считаете лучшей лыжницей и лучшим лыжником за всю историю?»
– Мне всегда очень нравилась Бельмондо. Восхищалась, как Оля Данилова ходила классикой. Красиво! Лена Вяльбе тоже.
