Президент союза биатлонистов России Михаил Прохоров: Кто у нас главный в команде по Сочи?
СОБЫТИЕ ДНЯ. СОЧИ-2014
РАЗГОВОР О ГЛАВНОМ
Оказавшись в приемной Михаила Прохорова, в первый момент теряешься: каких атрибутов здесь больше – главы группы «ОНЭКСИМ» или президента Союза биатлонистов России? На журнальном столике свежий номер «Советского спорта» соседствует с экономическими журналами. А часы на стене показывают время в разных концах планеты, одновременно ведя обратный отсчет до сочинских Игр-2014…
НАЧИНАЛ КРИЗИС – МЕНЕДЖЕРОМ…
— Михаил Дмитриевич, два года назад вы возглавили СБР. Многое ли изменилось в ваших взглядах на биатлон и спорт высших достижений?
— Эмоции прошли после первых месяцев знакомства с кухней биатлона. Затем пришел черед спокойной и вдумчивой работы, той, которая бывает в любом бизнесе. В конечном счете я лишний раз убедился: любая модель управления – это классическая бизнес-модель. Поэтому на первом этапе я выполнял функции классического кризис-менеджера. А вот сейчас, когда Олимпиада позади, можно задуматься над закладкой фундамента для всей системы. Расширенное воспроизводство биатлонного хозяйства – задача СБР на нынешнем этапе. Она касается не только молодых спортсменов, но и тренеров, сервисеров, врачей, диетологов, психологов.
— Что мешало подумать об этом раньше?
— Было, если честно, не до этого. Перед Союзом стояла цель – успешно выступить на Олимпиаде. И с задачей этой мы справились, уровень не уронили, что уже неплохо. В отличие от многих нам удалось избежать падения. И даже создать некий базис, который поможет стартовать с этого уровня вверх.
— Изменения, в том числе кадровые, будут кардинальными?
— Я не сторонник революций. Любой человек, работающий в нашей системе, может защитить свою позицию. Сразу после майских праздников, а возможно, и во время них СБР будет заслушивать тренерские программы. Я хочу, чтобы на каждую должность был конкурс. Что происходит сегодня? Тренер сборной и личный тренер спортсмена, врач команды и личный врач, сам спортсмен – часто они говорят на разных языках. Это наследство, которое нам досталось. И эту практику мы будем менять.
Вполне допускаю, что кто-то из претендентов на ту или иную должность в команде не будет первое время дотягивать до требуемого уровня. Но если человек обладает творческим потенциалом, то шанс реализовать его он получит. По персоналиям могу сказать: старший тренер сборной Владимир Барнашов и тренер резервной команды Валерий Польховский останутся на своих нынешних местах. Все остальные должны представить свою программу. К участию в конкурсе будут допущены и иностранные тренеры.
— Появление в российском биатлоне своего Дика Адвоката – реальная перспектива?
— А куда деваться? Ну, если нет в России тренера по коньковому ходу! Мы уже и в лыжных гонках просмотрели не один десяток потенциальных претендентов и никого не нашли. Способность собрать лучшее со всего мира – тоже часть конкурентной борьбы. Норвежцы не постеснялись пригласить для работы с резервом француза Рафаэля Пуаре.
— После Ванкувера вы предложили свою модель реформирования нашего спортивного хозяйства. Программа вызвала сильный резонанс в интернет-сообществе, министр спорта даже призвал «не попадать под обаяние Прохорова». А дальше реплик дело пошло? Кто-то из спортивных чиновников с вами связывался?
— Никто не связывался.
ПРОГРАММА «ЗАВЛАДЕЙ ПЬЕДЕСТАЛОМ» ПРОСТА
— Вы знакомы с канадской программой «Завладей пьедесталом», которая помогла хозяевам триумфально выступить в Ванкувере?
— Конечно, знаком — прочитал ее в «Советском спорте». Ничего революционно-нового в ней не обнаружил. Ответственные за спорт люди связали воедино несколько вещей, перестали разбираться друг с другом и ради общего успеха постарались организовать все наилучшим образом. У России в этом смысле ресурс гораздо больше, чем у Канады.
— Ресурс, вероятно, больше. Но складывается впечатление, что накал дискуссии вокруг Ванкувера резко спал. Произошло нескольких громких отставок, на этом высшие спортивные чиновники успокоились. Традиционный расчет, что все само наладится?
— Не люблю выступать в роли критика. Свою собственную программу я написал на основе мыслей, возникших у меня в ходе Олимпиады. Навязывать ее кому-либо не собираюсь. Что касается биатлона, мы эту программу приняли к реализации еще до Олимпиады. И работаем по ней. Я отвечаю за биатлон лично, и все проблемы должен решить сам. Это к тому, что от пришедших в спорт бизнесменов нередко приходится слышать: того им не дали, этого… А зачем вы тогда пришли?
— Почему многие бизнесмены, приходя в спорт, обнаруживают, что их бизнес-модели здесь не работают?
— Очень важный момент – спорт надо любить. Эта любовь не отменяет законов бизнеса, но несет важную иррациональную составляющую. Если ты приходишь в спорт ради собственных амбиций, но без любви к собственно спорту, – возникают проблемы.
— Думаете, это реально – создать биатлонный островок стабильности в прогнившей системе отечественного спорта?
— Государство в государстве создать всегда можно, и примеров такого рода, в том числе спортивных, предостаточно. Шамиль Тарпищев – в теннисе, Михаил Мамиашвили — в борьбе, Ирина Винер — в художественной гимнастике, Быков и Захаркин — в хоккее. Даже поражение на Олимпиаде не может нивелировать их успех – два чемпионата мира просто так не выигрываются. Нужны современно мыслящие люди, и «исключения» не заставят себя ждать. Я уже писал в блоге, что «исключение из правил – наше любимое правило».
В биатлоне собралась сильная команда, и мы хорошо понимаем, что надо делать. Если векторы нашего развития и развития спорта в государстве будут совпадать – причем не только по направлению, но и по скорости, – мы преодолеем трудности роста быстрее. Если нет – преодолеем их с большими сложностями. А пропагандировать сейчас свой собственный взгляд на вещи… К чему кричать: я самый умный! Ты сделай сначала. И если твоя модель работает, предложи другим свой опыт.
— Я правильно понял: модель самого успешного из зимних видов спорта еще не работает?
— Пока не работает. И до верхней точки еще далеко. Моя задача как руководителя – сделать необратимыми некоторые фундаментальные изменения. Когда они произойдут и система начнет давать результат и самовоспроизводиться, вот тогда и можно будет уступить место другому. Уйти за шаг до пика. Я по своей бизнес-карьере могу судить – в банках я подзадержался года на три. А вот с «Норильским никелем» идеально получилось – шесть лет отработал и в самый нужный момент ушел.
В этом, собственно, и состоит философия успешного управления: сделай то, что можешь сделать лучше других, а как только появятся люди, способные делать это не хуже тебя, – уходи. В биатлоне мой срок не привязан ни к чемпионату мира, ни к Олимпиаде. Пойму, что сделал то, что должен был, – уйду на следующий день.
— А как же иррациональность? Ведь можете прикипеть душой к биатлону…
— У меня такого нет. Прикипеть как болельщик – бога ради. Буду смотреть, переживать, за голову хвататься. К работе управленца это не имеет никакого отношения.
ЖУКОВ СПОСОБЕН КОНСОЛИДИРОВАТЬ
— Суммы дополнительных призовых от СБР за олимпийские медали до сих пор нигде официально не названы, но о них много говорят…
— Если вы ждете, что я назову размеры премий спортсменам, напрасно, я этого делать не буду. Если спортсмены захотят – пусть называют. Что касается самой сути проблемы, мы забываем: те же канадские спортсмены, которым государство выплатило премию в 10 или 20 тысяч долларов, живут в совершенно иной среде и при иной экономике. Любому канадскому призеру Олимпиады гарантирована масса рекламных контрактов, которые делают его богатым человеком.
В России даже олимпийскому чемпиону ничего не гарантировано. Эти реалии надо учитывать. И я считаю правильным, что человек должен получать за свои достижения хорошие деньги. После завершения карьеры спортсмен начинает новую жизнь практически с нуля. Я считаю, что начинать ее с нуля он не должен.
— Вашу деятельность на посту президента часто критикуют ваш первый заместитель Александр Тихонов и член правления СБР Светлана Ишмуратова. Это плюрализм или отсутствие корпоративной этики?
— В отличие от классических образцов корпоративной бизнес-культуры, подобная культура в спорте гораздо мягче. Так что меня как раз радует, что у нас есть люди, которые открыто высказывают свою позицию – в том числе позицию, противоположную общей точке зрения. Мне интересно, что говорит Александр Иванович. Во-первых, он великий спортсмен, во-вторых, у него большой управленческий опыт. Неважно – позитивный или негативный. Он сумел в непростые годы сохранить российский биатлон. Я ему благодарен за ту работу, которую он сейчас проделывает в области развития летнего биатлона и в рамках подготовки олимпийского турнира в Сочи. В то же время его взгляд на вещи гораздо шире того, чем он занимается сейчас, и мне его мнение интересно. И если кому-то кажется, что у нас с ним конфронтация, то отвечу: это не конфронтация, а разные взгляды.
Со Светланой Ишмуратовой ситуация иная. Она стала депутатом Госдумы и вполне успешно на этом поприще работает. Она открытый и переживающий за свой участок работы человек. Но ее проблема в том, что в правлении СБР Светлану окружают люди с серьезным опытом административной и управленческой работы. Она же этого опыта не имеет и потому все время пытается свой небольшой опыт депутатских дискуссий навязать менеджменту. С другой стороны, она, видно, тоже из-за неопытности избегает конкретных поручений. Скажем, мы предлагали ей заняться проблемой детского допинга, но согласия Светланы не получили. Однако мнение Ишмуратовой важно, это точка зрения определенной группы людей, которая так же, как и она не понимает, что мы делаем. Возможно, здесь моя недоработка – надо лучше объяснять. Надеюсь, в ближайшее время мы все-таки достигнем с олимпийской чемпионкой взаимопонимания.
— У Юрьевой, Ахатовой, Ярошенко скоро заканчивается срок дисквалификации, но вряд ли они смогут выступить в Сочи. Будете бороться за них?
— Моя позиция по этому вопросу такова: правила МОК в отношении спортсменов, попавшихся на допинге, несправедливы. Почему отбывший наказание спортсмен подвергается еще одному и пропускает Олимпийские игры? Либо дисквалификация должна быть пожизненной, либо это существующая ныне оговорка о неучастии в двух Олимпиадах должна быть отменена. Наказание за проступок нужно нести один раз. Мы намерены отстаивать эту точку зрения в МОК.
— Чтобы вести серьезный диалог с МОК, необходимо содействие ОКР, Министерства спорта. У вас в этих структурах есть союзники?
— Есть, и немало. Другое дело, что момент сейчас непростой и позиции России во всех без исключения международных организациях и спортивных союзах нуждаются в усилении. Мы делаем шаги в этом направлении. В сентябре в Санкт-Петербурге состоится Конгресс IBU, мы приняли решение о выдвижении на пост первого вице-президента этого союза Сергея Кущенко. Занимающий сегодня этот пост Александр Иванович Тихонов проделал большую работу, но нынешнее время ставит иные задачи и предъявляет иные требования. Мы долго спорили внутри правления, но в итоге посчитали, что кандидатура Кущенко будет наиболее подходящей. Я буду голосовать за него.
— А что с кандидатурой президента IBU? Нынешний глава Международного союза Андерс Бессеберг неоднократно заявлял, что намерен уйти…
— Если Бессеберг передумает и решит баллотироваться на новый срок – я готов его поддержать. Именно он на сегодняшний день является по-настоящему консолидирующей фигурой мирового биатлона. А во все ключевые комитеты IBU мы намерены делегировать своих представителей. Разве это нормально, что мы не представлены в комитете по допингу?
— Какой Олимпийский комитет, на ваш взгляд, нужен России для успешного выступления в Сочи?
— Не вижу смысла говорить отдельно об ОКР. Я повторю свою мысль, высказанную в блоге: нам нужна ясная модель управления спортом. Сейчас же существует немало вопросов: чем занимается Министерство спорта, а чем Олимпийский комитет? Как курирующее спортивных врачей Министерство здравоохранения будет взаимодействовать с минспорта, утверждающим тренерские кадры? Подчеркиваю: не так важно, к какому ведомству кто привязан, важно, как все это взаимодействует.
В канадской программе «Завладей пьедесталом» много места уделено именно тому – как все рабочие элементы притирались друг к другу, как подстраивались под единую задачу. Нам надо сделать то же самое и, наконец, прийти к единоначалию. Я, например, до сих пор не знаю, кто у нас главный в команде, которая будет работать на общий успех страны в Сочи. Один отвечает за олимпийскую стройку, другой — за Министерство спорта, третий — за Олимпийский комитет, четвертый — за медицину. И все эти элементы пока не притерты, не работают на одну цель.
— Александр Жуков способен стать фигурой, которая возглавит весь этот сложный процесс?
— Вполне. Его нынешняя должность вице-премьера поможет ему стать консолидирующей фигурой.
