«Хоккей – это рок-н-ролл, футбол – попса»
Лидер группы «Несчастный случай» поделился мнением о пагубном влиянии богатства на спорт, вспомнил свою первую Олимпиаду, а также сравнил футбол и хоккей с музыкальными течениями.
ХОККЕЙ И ГОРНЫЕ ЛЫЖИ
С Алексеем Кортневым мы встретились на открытии сезона на «Роза Хутор», где пройдут олимпийские соревнования по сноуборду, фристайлу и горным лыжам. У исполнителя, композитора, актера (список можно продолжать) был насыщенный день: он полдня катался по трассам Красной Поляны, а после отыграл почти часовой концерт для нескольких тысяч зрителей.
– В феврале собираетесь сюда вернуться? – спрашиваю Алексея.
– Планирую заскочить на четыре-пять дней. Обязательно пойду на горные лыжи и, конечно, на хоккей, который, чего уж скрывать, поддерживает престиж страны. Вообще странное дело – все игровики у нас нормально к пришествию денег адаптировались. Что-то выигрывают, борются. А вот футбол...
– Хотите сравнить футболистов с русскими в Куршевеле?
– Именно. Их разрушили слава и деньги. Футбол, конечно, самый популярный вид спорта, но это самая примитивная игра. Она в принципе доступна любому. Мяч лежит на земле, пнуть его может даже ребенок. Это не волейбол, где нельзя давать стукаться мячу о паркет. А футбол: пнул хрен знает куда – и беги себе. Тут претензий меньше. И вот на общем фоне наипростейшего понимания игры футболисты становятся кумирами и миллионерами, пусть ничего не достигли и не выиграли.
– А ведь футболисты могут так же сказать. Музыканты, актеры, ведущие заимствованных ТВ-программ и близко не конкурируют с остальным миром, но при этом очень неплохо зарабатывают.
– А что, в области попсы это, несомненно, так. Но не надо приплетать интеллектуальную: классику и рок – здесь у нас есть традиции, есть культура. Музыка – это весь спорт, и давайте разделять: рок-н-ролл – это хоккей, а футбол, простите, – попса.
– То есть футбол у вас вызывает отторжение?
– За сборную болею яростно. А внутренние разборки мне не очень интересны.
НУВОРИШИ И КУРШЕВЕЛЬ
– Как вам олимпийские трассы?
– Очень впечатляют. Потенциально «Роза Хутор» должна входить в европейскую десятку горнолыжных курортов. Дело не только в отличных трассах, изобилующих перепадами. Уникальность и в природе. Европейцы постоянно катаются в окружении елей, а здесь, в Сочи, лиственный лес.
– Послеолимпийское будущее курорта определено: Владимир Потанин сказал, что Куршевель теперь здесь.
– Интересное позиционирование. Но в таком случае меня здесь не будет. Не люблю богатых русских на лыжах. Пусть сейчас они научились кататься и даже постепенно отказываются от меховых воротников. Дело в другом. Вот пример как раз из Куршевеля. В долине есть небольшой итальянский ресторан – меня туда пригласил один человек, ныне работающий в Госдуме. Так вот, захожу: на веранде сидят европейцы. Обычно спокойные, сейчас они буквально бьют кулаками по столу и требуют официантов. Но никто не подходит десять, двадцать минут. А знаете почему? Да потому что внутри сидят наш барон-олигарх и его паства. В общем, ворье. И каждые две минуты они кидают через плечо сотни евро. Официанты забывают о других посетителях и окружают плодородный стол. Вот такие ситуации я ненавижу, стыдно быть причастным к бескультурью.
ОЛИМПИАДА-80 И ОТРАВЛЕННЫЙ ВОДОПРОВОД
– Горнолыжные курорты – важнейший шаг к развитию видов спорта, где у нас медалей критически мало.
– Я тут смотрел Универсиаду и гигантски обрадовался, когда девочка российская (Валентина Голенкова. – Прим. ред.) выиграла соревнования по скоростному спуску. Это же этапный успех. Глядишь, придет время, мы и в PGA-туре по гольфу победим.
– Какой Кафельников, о чем вы? Это же другой уровень совсем. Да и проблема не в исполнителях. В Советском Союзе, да и в России почти не развивались неолимпийские виды. Впрочем, я не прав, были чемпионаты по лапте, городкам.
– Так на них деньги не надо тратить.
– Это вы очень правильно заметили. Значит, все-таки прав я, только надо уточнить – не развивались финансоемкие неолимпийские виды.
– Вернемся все-таки к Олимпиаде. Помните первые Игры, на которых присутствовали?
– Конечно, Москва-1980. Причем родители не хотели меня на Игры пускать. В связи с бойкотом Игр американцами были распущены слухи, что могут быть организованы провокации, говорили, что террористы отравят водопровод. И мои умнейшие родители, работавшие в Академии наук, прислушались. Сейчас такая пропаганда есть разве что в Северной Корее, да и то мы этого не видим по понятным причинам.
– И что родители?
– Два варианта предложили. Первый – к бабушке. Второй – в трудовой лагерь со сверстниками, что тоже неплохо, даже соблазнительно. Но я сказал: ни за что, хочу на Олимпиаду.
– И как вам Игры?
– Да как?! Молодой еще был. Ярче, чем соревнования, запомнил атмосферу в «Луже», единые вздохи ста тысяч человек. Но самое острое впечатление – как милиционеры меня забором обложили. Папа отлучился, а я остался под столбом стоять. Меня не заметили и временные ограждения вокруг поставили. Эх, страшно было…
