Антон Шипулин: После игр ходил в маске (эксклюзив)
Герой победной олимпийской эстафеты Антон Шипулин, выигравший первую личную гонку для сборной России в сезоне, рассказал «Советскому спорту» о заговоре с Дмитрием Малышко против соперников по гонке преследования в Поклюке, а также признался, что хотел сбежать с чемпионских чествований в лес, на тренировки.
«ТЕМПЕРАТУРЫ НЕТ, НО В ГОРЛЕ ПЕРШИТ»
Выиграв субботнюю гонку преследования в Поклюке, Антон Шипулин не только прервал рекордную для России серию без личных побед, но и приблизился к первой тройке в общем зачете Кубка мира. Тем удивительнее прозвучало сообщение, что набравший отличную форму Шипулин пропустит масс-старт.
– Не успел с подиума сойти в субботу, как почувствовал себя не очень хорошо, – объясняет Шипулин. – В горле запершило, нос заложило. Думал, к утру воскресенья все пройдет, усиленно лечился, пил пилюли. Но симптомы остались: температуры сейчас нет, однако состояние не боевое. Врачи решили не рисковать здоровьем, чтобы я пробежал все гонки на следующем этапе в Лахти.
– В Москве сейчас вирусы гуляют, но от кого вы в Словении могли заразиться?
– Не думаю, что именно в Поклюке это произошло. Скорее все-таки в Москве. Научно доказано: когда спортсмен находится на пике формы – иммунитет резко ослабевает. Так что после Олимпиады я обрабатывал нос специальными мазями, таблетки принимал, даже маску надевал иногда, чтобы не заразиться, – ведь любой чих случайного прохожего опасен.
– Маска?! Вы будто пример с Уле-Айнара Бьорндалена берете, который так боится инфекций, что исключил из своей жизни рукопожатия.
– Привычки Бьорндалена не говорят о его брезгливом отношении к людям – это действительно профессиональный подход. Я слежу за тем, как он идет по трассе, как стреляет, как ведет себя в быту.
Норвежец – мой кумир, поэтому логично, что я от него что-то перенимаю.
«СОПЕРНИКОВ – В СУГРОБ»
– До болезни вы успели закрыть антирекорд. Помните, когда российские спортсмены в последний раз выигрывали личные гонки?
– Год назад в Антерсельве я победил в спринте и преследовании. Правильно? Ну, меня длительное отсутствие побед особо не мотивировало. В первую очередь хотел хорошо выступить для себя, нужна была уверенность. На Олимпиаде упустил золото в спринте – значит, теперь буду наверстывать.
– Преследование в Поклюке получилось чуть ли не идеальным…
– Ехал не то чтобы гениально, зато стрелял чисто. Отставание перед последним кругом было таким, что не нервничал.
– Тем не менее Ферри 15 секунд из 25 у вас отыграл.
– Я не форсировал темп. На спусках даже вставал, чтобы не совершить ошибку. Да, зрители не увидели фирменной борьбы на последних метрах, но финишировать с российским флагом, по-моему, даже лучше. Тем более на триколоре было написано «Урал» – это моя родная земля.
– Не огорчились за друга Малышко, который, как и в спринте, стал четвертым?
– Обидно, конечно. У нас ведь с Димой тактика своя была. Думали: если вместе пойдем последний круг, то непременно будем меняться и по очереди в лидеры выходить. Попытаемся уйти в отрыв, а если не получится – растолкаем на финише всех соперников по сугробам и канавам. Но заканчивали гонку по одному – так что повезло соперникам.
«С ЧЕСТВОВАНИЙ ХОТЕЛ СБЕЖАТЬ»
– В пятничном спринте вы тоже могли победить. Перед последним кругом опережали того же Ферри почти на 15 секунд…
– Тогда я понимал, что выиграть почти нереально. Опять же анализировали с Малышко: если мы тренировались перед Поклюкой всего три дня, то откуда взять прыть? На последнем километре нужно было ускоряться, но сил не было – шел как крейсер, монотонно.
– Тренироваться из-за чествований не получилось?
– Два дня дома побыл – и началось: пресс-конференции, приемы, автограф-сессии. Человеку, не привыкшему к такому вниманию, очень сложно адаптироваться к этому ритму. Честно говоря, в какие-то минуты мечтал сбежать в лес и спокойно там тренироваться.
– Самый неожиданный подарок после Олимпиады?
– Не думал, что такую шикарную машину подарят. Я ведь с восьми лет за рулем: папа сажал на колени – давай, крути баранку. Да и в команде у нас обсуждение автомобилей – особая тема: Малышко ралли смотрит, Гараничев о новинках рассказывает.
– Шипулин – такой же водитель, как и биатлонист? Садитесь на хвост и разрываете на финише?
– Нет-нет. Тогда бы люди думали, что их преследуют. На дороге лучше со старта рвать, если «тачка» хорошая. У меня, конечно, есть желание пофорсить, но в какой-то момент понял, что не хочу загубить карьеру и жизнь из-за аварии. Так что водить буду аккуратно.
– После Олимпиады сильно изменились?
– Не скажу, что появился какой-то статус. Просто стал иначе относиться к себе – веры прибавилось, – Шипулин тщательно подбирает слова. – Мне же тот промах в спринте в Сочи несколько дней снился, спать мешал. Я и успокаивал себя, и снотворное пил – ничего не помогало. Но за день до эстафеты в Олимпийской деревне меня навестили родители. Четыре часа гуляли – стало спокойнее. Утром проснулся злым, заведенным, уверенным – и этого состояния на три стрельбы хватило. А последняя стойка... Знаете, когда Шемпп закрыл пять мишеней, а у меня оставались две, – затряслись ноги и руки.
Но попал, выдохнул, посмотрел на табло – пять секунд отставания. Неуверенность кончилась. Началась охота, где жертвой был уже не я, а немец. После Сочи чувствую себя сильнее. Цели теперь таковы: попадание в тройку общего зачета нынешнего Кубка мира, затем завоевание Хрустального глобуса и, конечно, личная победа на Олимпиаде в Пьенчанге-2018. Приложу все силы, чтобы выполнить задачи.
