«В России цель применения допинга – политическая: повышение престижа»
Стефан Диагана, чемпион мира 1997-го
года в беге с барьерами (
- Двадцать лет назад, на
дистанции
- За счет желания! За счет пролитого пота. Но вопрос
интересный. Месяц назад я был на
соревнованиях в Монако, и там на этой же дистанции победил бегун, показав
весьма посредственное время (48''23, американец Бершоун Джексон). В мое время борьба на дорожке была
более напряженной, сейчас такую не увидишь. Так что, если рассматривать вопрос
под углом допинга, можно сказать, нынешние специалисты по этой части явно
недорабатывают…
- Что думаете о расследовании
Sunday Times и немецкого телеканала ARD?
- Вот смотрите: 800
подозрительных проб из 12 000 (точнее, из 12 539), взяты у 5 000 спортсменов
за десять лет. То есть на одного
спортсмена за десять лет в среднем приходится по две пробы, которые не
соответствуют данным их биологических паспортов. Все правильно, но выводы то
делаются абсурдные. Я целиком за борьбу с допингом, некоторые результаты мне кажутся странными, но нельзя
же так легко и скоропалительно крушить основы…
- Что вас смущает?
- Само определение норм и
стандартов. Вообще на высшем
уровне рекорды ставят люди нестандартные. Вы хотите, чтобы выдающиеся
результаты показывали обычные спортсмены? Это невозможно. Если посмотреть все их параметры (физиологические,
биологические, психические...) - да это просто звери, а не люди! Когда Кристина
Аррон бежит стометровку за 10''73 (рекорд Европы 1998 года, непобитый до сих пор) или паренек Усэйн Болт в возрасте 15 лет 11 месяцев выигрывает чемпионат мира среди юниоров на
200-метровке с результатом 20''61, хотя все знают, что он - разгильдяй и
проводит больше времени на пляже, чем на беговых дорожках – это все ненормально
и должно быть прописано в их биологических паспортах.
- Тем не менее, нельзя ведь отрицать
и применение допинга?
- Нет, конечно. Есть дисциплины, где рекорды ставят больно часто.
В частности, в спринте и марафоне, где самые большие призовые. Победитель в марафоне
может получить 80 000 евро.
- Больше всего подозрений
вызывают спортсмены Кении...
- В 2012-м году больше двухсот
кенийцев получили разрешение по своим результатам участвовать в олимпийском
марафоне в Лондоне. Некоторые вдруг улучшили результаты на несколько минут. Мне
показалось, просто федерация закрыла глаза на возможные подтасовки. Тем не
менее, я далек от обвинений в массовом применении допинга. Кения – это не
коммунистический Китай, не Советский Союз и не ГДР. Есть в стране талантливые ребята,
создали условия для спорта, которых не было раньше – вот они и начали больше
и серьезнее тренироваться.
- Вы упомянули СССР, а ведь
Россия сейчас тоже в числе подозреваемых...
- Да, говорят о систематическом
употреблении допинга и что в курсе была российская федерация легкой атлетики. Но
ведь они уволили кого-то, назначили новым тренером (сборной по легкой атлетике) Борзаковского (Юрия) - значит,
не снимают с себя ответственности. Когда речь идет о целой государственной
системе, надо брать под особый контроль страну, не дать явлению уйти в подполье.
- Обвинения были также
предъявлены американцу Альберто Салазару - тренеру Мо
Фараха (двукратный чемпион ОИ-2012) и
Галена Раппа (серебро в беге на
- Федерация сняла обвинения с Мо
Фараха, он готов обнародовать результаты анализов крови. Ну что еще сказать… На
самом деле, есть три условия, которые благоприятствуют употреблению допинга: в
стране либо полная анархия, либо наоборот власть очень сильная или же в стране
есть мощные частные структуры. Но цель использования допинга везде одна и та
же: побольше заработать. Хотя, нет, есть еще Россия, где цель – политическая:
повышение престижа.
- Что вы думаете о немецких спортсменах
во главе с дискоболом Робертом Хартингом (чемпион
ОИ-2012), которые обвиняют Международную федерацию легкой атлетики?
- Важно, какая твоя истинная позиция
и чтобы все было прозрачно. Не сомневаюсь в искренности большинства этих
спортсменов, но допускаю, что среди них есть и наглецы, которые употребляли
допинг, но теперь используют такие методы.
Но когда нет прозрачности, всегда появляются подозрения.
- Допинг – что это по-вашему?
- Расскажу историю. Раньше был один список - разрешенных
препаратов, и другой - запрещенных. В
конце 1990-х я принял участие в семинаре INSEP,
где канадцы сделали научный доклад по пищевым добавкам: пчелиная пыльца, коэнзим Q10, карнитин, креатин. А я недавно как раз купил на Канарах баночки с креатином.
Я еще сомневался, покупать или нет, но нам
объяснили, что это вещество натурального происхождения, что оно присутствует и
в продуктах питания, и что очень эффективное. Ну, вот и хорошо, подумал я. Но
потом получше вчитался в инструкцию: если вы принимаете по пять граммов
пять дней – это все равно, что съели
- Но почему?
- Потому что забочусь о своем
здоровье. Если принимать такие сильные вещества, это может нарушить работу
всего организма. Можно принимать витамин
С, магнезиум, аминокислоты – сразу после нагрузок для
восстановления, но не в чрезмерных дозах. Но
это то, что принимаю я лично. А что употребляют другие – это их дело. Я
им не судья. Главное, чтобы не нарушали антидопинговые законы.
- Но ведь должен быть какой-то единый
подход в этом вопросе?
- Я помню, Морис Грин (победил на
стометровке на ОИ-2000) говорил: «О’кей, никакого допинга! Но если
не принимаешь пищевые добавки, то нельзя считать себя профи». Двадцать
лет назад, американцы уже их принимали во всю. Это и не удивительно. Когда я
бывал в США, видел, какой был огромный рынок всего этого – везде магазинчики.
Там можно было купить и фруктовые соки, и то, что мы называем «boosters»: гуарана, креатин. Попадаешь совсем
в другой мир. В Америке научный
подход, наука в этой области очень продвинута, а у нас к фармацевтике отношение
все больше отрицательное. Если резюмировать, американцы боятся пенициллина в
сыре, хотят все стерилизовать. У нас же чрезмерная, почти слепая вера в
натуральные продукты.
- Американцы порой играют с огнем?
- Да. Иногда я себя спрашивал: да они,
наверное, думают, раз их не ловят - значит, все делают правильно. Но они
действительно играют с огнем, ходят по лезвию - ради денег.
- Да, очень рискуют, ведь
сейчас можно пересмотреть результаты анализа допинг-проб.
- Да, но... Когда у вас такой
менталитет, не берешь в голову все эти риски. Да если им на свой организм
плевать - какое тогда будет отношение к соперникам и вообще к спорту? Главное, заработать сумму с как можно
большими нулями. Некоторые принимают допинг из-за неуверенности в завтрашнем
дне, социальной нестабильности. Это,
конечно, не оправдание, но объясняет, почему они в это влезают. Как можно с
такими бороться? Только отбирать медали. Иначе никак.
- Какие ваши предложения?
- Парень должен понимать, что
ставит на кон свою судьбу. Наказание деньгами может быть дополнительным
тормозом - особенно для тех, кто строил карьеру без допинга, но однажды оказался
в трудной ситуации и в плохом окружении.
- Дисквалификация – недостаточная
мера?
- Все сгодится. Может быть,
спортсмен, который возвращается после дисквалификации, должен делать еще
выплаты. К примеру, почему бы не лишать его половины призовых – перечислять их
на борьбу с допингом. Или же он
возмещает убытки спортсменам, которые от него пострадали. Но нужно, чтобы этим
занимались специальные юристы, которые могли бы составить иск. Сколько
раз Мюриэля Юртиса уже лишали наград и титулов!
Или же возьмем Джастина Гэтлина – его
дисквалифицировали на четыре года, но ведь если б не он, то Фрэнсис
Обиквелу стал бы олимпийским чемпионом на
стометровке в 2004 году, у португальца вообще жизнь была бы другая. Если бы он имел возможность подсчитать
ущерб (скажем, терял по 300 000 евро в течение трех лет), или же просто мог
потребовать миллион евро у Гэтлина, тогда, может быть, подобные истории не
повторялись бы…
- Гэтлин был дисквалифицирован на восемь
лет, позже ее сократили до четырех. Но Тайсон Гэй (чемпион мира 2007 года на дистанциях100 и
- А Мулине (Бертран, французский
ходок) – тот признался во всем, но ему влепили четыре года. Да, санкции
нужны, но не понятно, почему разный подход. А когда не видишь никакой логики, то и думать, и
подозревать можно, что угодно...
- Используют ли уже генетику в
области допинга?
- Не в курсе. Но если первый
генный анализ стоил два миллиарда, то сейчас его можно сделать в США всего за 2
000 евро. Это направление в медицине, которое позволяет делать прогнозы,
обязательно будет использоваться и в спорте. Ну, вот вам пример: китайцы таким методом
определили, что Яо Минь способен быть баскетболистом. С другой стороны, если бы в свое время
проанализировали геном Рено Лавиллени,
то выяснили бы, что тому противопоказаны прыжки с шестом – росточка не будет
хватать. И ошиблись бы, потому что геном – геномом, но ведь есть еще и
мотивация, любовь к спорту – главный движущий фактор, которую прогнозировать
невозможно.
- Надо ли отменять рекорды,
перераспределять медали?
- Вот тут и ломаются копья. Что
касается рекордов – тут проще. Но вот переписывать, кто какие места занял – это
нереально. Мы ведь знаем, что МОК так и не присудил никому первое место на стометровке
ОИ-2000, после того, как золота лишили Мэрион Джонс. Хотя я допускаю, что можно и постфактум наградить
кого-то, но только в том случае, если его никогда не уличали в употреблении
допинга.
- Но все ли спортивные федерации
играют по честным правилам?
- В своей автобиографии Андре
Агасси пишет об этом. Когда его проба на метамфетамин
оказалась положительной, он получил письмо, где ему
посоветовали на три месяца уйти в тень - воздержаться от соревнований. Вот и все. Его репутация не страдает, он
сохраняет спонсоров. Спорт будет существовать, если избавляться от
разных паршивых овец. Но, думаю, рука
руку моет. Федерации относятся несерьезно к этой проблеме и, кажется, не
проявляют никакой заинтересованности в борьбе против допинга.
