Самымзнаменитым противостоянием в тяжелой атлетике считается дуэль на Олимпиаде-1964двух советских спортсменов Леонида Жаботинского и Юрия Власова.
Сегодня в Запорожье на 78-м году жизни скончался великий советский тяжелоатлет, двукратный олимпийскийчемпион ЛеонидЖаботинский.
Эпизод в карьере легендарного атлета, произошедший наОлимпиаде в Токио, в свое время описал известный советский журналист АркадийГалинский.
Статьябыла опубликована в журнале: «Физкультура и спорт», №5, 2002 г.
Сегоднямы публикуем ее полностью.
Что же произошло в Токио?
Все решало последнееупражнение классического троеборья – толчок. После двух упражнений – жима ирывка – Власов выигрывал у Жаботинского 5 килограммов.
Американцы догнать советских атлетов уже не могли
Тактикой борьбы наших атлетовруководил старший тренер Аркадий Никитич Воробьев. Но он осуществлял этифункции только до тех пор, пока шансы на первое и второе место кроме нашихатлетов сохраняли еще два американца. Распорядившись установить для первогоподхода Жаботинского на штанге 200 килограммов и для Власова – 205, Воробьевпосле того, как это задание было выполнено, полностью освободил их от своейопеки.
Американцы к тому времениисчерпали все свои подходы и догнать советских атлетов уже не могли. Оставшись,таким образом, в борьбе за высшую олимпийскую награду вдвоем, Власов иЖаботинский со второго подхода в толчке вольны были вести «большую железнуюигру» по собственному усмотрению.
Тренеры с этого момента превратилисьлишь в их секундантов.
Первый ход сделал Власов,заказав 210 килограммов.
Жаботинский заявил, чтопропускает этот вес.
Ну отчего Власов избралименно 210? В самом деле, почему? Сидящие в зале знатоки и специалисты тяжелойатлетики понимают: это точный и тонкий расчет. Коль скоро Власов возьмет 210килограммов (а вес этот хоть и огромен, но не чреват для него особым риском),он наберет в сумме трех упражнений 569,5 килограмма, и Жаботинскому, если онбудет стремиться к победе, не останется ничего другого, как заказать минимум217,5 килограмма. А вес этот, между прочим, не давался еще никому – он на 2килограмма больше мирового рекорда, принадлежавшего Власову.
Итак, на помосте Власов.Второй поход. Вес штанги – 210 килограммов.
Власов блестяще толкает его.И тотчас становится известно, что Жаботинский заказал 217,5 килограмма.Вообще-то, чтобы набрать равную с Власовым сумму, ему хватило бы 215, но онивсе равно означали бы проигрыш, поскольку собственный вес у Жаботинскогобольше. А меньшими дозами, чем 2,5 килограмма, делать ставки на повышение вэтой игре нельзя! Так они и получились эти 217,5 килограмма.
Вдруг Жаботинский резко выпускает штангу из рук…
И вот Жаботинский наедине споневоле заказанным им мировым рекордом. Штанга плавно идет вверх, как вдруг,на полпути, Жаботинский резко выпускает ее и, схватившись за плечо, с гримасойболи поспешно удаляется за кулисы.
Что случилось?
Но соревнования тяжелоатлетовидут по жесткому графику, и мгновенно объявляется третий выход Власова, которыйпопросил установить 217,5 килограмма – на полтора килограмма большесобственного рекорда.
И опять-таки специалистам изнатокам цель Власова ясна. Он установил сегодня два мировых рекорда – в жиме(197,5) и в рывке (172,5) и теперь намерен увенчать свое триумфальноевыступление третьим рекордом – в толчке. Правда, это не даст ему рекорднойсуммы, поскольку 172,5 килограмма в рывке покорились Власову лишь в четвертом,дополнительном, подходе, однако кому же непонятно: установи он сейчас рекорд втолчке – и имя его будет вписано в историю Олимпиад золотыми буквами.
А что же Жаботинский?Конкурента в нем Власов уже, естественно, не ощущает. По крайней мере в данныймомент, в Токио, сегодня. Конечно, 217,5 килограмма, которые лежат сейчас передВласовым, не шутка, но если даже они не подчинятся его воле, технике, силе, такили иначе он – олимпийский чемпион. Вернее, вновь олимпийский чемпион, как ичетыре года назад в Риме. Тем паче что этот же вес, заказанный Жаботинскимсгоряча, не более чем бравада. К тому же она невесело началась: плечо уЖаботинского повреждено – и, быть может, основательно.
Власов сосредоточивается.Мертвая тишина. Вот он подходит к штанге. «Подрыв» выполнен чисто, но на грудьвес ложится тяжеловато. Это плохой предвестник. Однако главное сейчас – хорошотолкнуть с груди.
– Нет!
Штанга с грохотом падает напомост.
«Если Юра их возьмет, ставь, Сидорович, на 7 кг больше!»
Досадно. Да что поделаешь –не все сразу! И потом – разве за ним в Токио не два мировых рекорда, неолимпийское чемпионство? Не так уж мало.
Впрочем, так рассуждает в этиминуты не один Власов, – пожалуй, все, кто находится в зале, на сцене: застоликами жюри, за кулисами. О Жаботинском они как-то позабыли. Между тем унего остается еще один подход, и сам он настроен совершенно иначе. Что ж, пустьдумают, что 217,5 килограмма для него нереальны, коли Власову не дался этотвес. Но он сам и его секундант Алексей Сидорович Медведев (тот самый Медведев,который первым из советских атлетов перешагнул в сумме рубеж 500 килограммов)уверены, что вес этот ему по плечу. Которое, кстати, у него вовсе и не болит,совершенно здорово. Если бы кто-нибудь стоял рядом с Жаботинским и Медведевым втот момент, когда Власов заказал 217,5 килограмма, он мог бы услышать, какЖаботинский сказал секунданту:
– Если Юра их возьмет, ставь,Сидорович, на 7 килограммов больше!
То есть 224,5 килограмма!
Потому что Жаботинский былубежден, что и они ему под силу. Да, зря о нем сейчас позабыли! И зря, когда онвышел на сцену, в зале стоял не слишком почтительный шумок, зря кто-тонаправился уже к выходу.
Впрочем, когда он склонилсянад штангой и его кисти впились в гриф, тишина установилась полнейшая идвижение в дверях замерло.
Ну что ж, следите теперьвнимательно!
Заметьте, как легко оторвалон от земли вес, который не давался еще ни одному человеку, как мягко и бережноположил его на грудь.
Позвольте, а это что?Жаботинский улыбается?
Да, именно так – и эту улыбкуфиксируют десятки фотоаппаратов и кинокамер.
Продолжая улыбаться,Жаботинский ждет хлопка судьи, после которого можно начинать толчок. И затемлегко, словно игрушечную, вздымает над головой штангу весом 217,5 килограмма.
– Есть! Опустить!
Но Жаботинский не думает такскоро расставаться со штангой. К чему это? Она ведь ему не в тягость. Он стоитв центре помоста и, держа на выпрямленных руках неслыханный вес, счастливосмеется.
И только потом нежно опускаетштангу на помост.
Овация. Но далеко не все ещепонимают, что с этими мгновениями связано и нечто более значительное. Кулисаслегка приоткрывается, и слышно, как кто-то из наших спортсменов за сценойкричит:
– А у Власова-то попытокбольше нет!
И потом еще громче:
– Ленька – чемпион!
Эти слова сразу переводят взале – на японский, английский, немецкий...
И овация выходит из берегов.
Вот так это и произошло.
Если верить еще и легендам.Которые, между прочим, имеют хождение даже в спортивном мире.
В действительности же многиедетали с легендами не сходятся.
Впрочем, если бы события натокийском помосте развивались именно так, как мы описали их выше, это тоже былабы замечательная победа. Атлеты вправе маневрировать попытками и пожертвоватьвторым подходом, желая усыпить бдительность соперника (чтобы затем вединственном оставшемся бросить вызов и великолепной сумме, и состоявшемусяуже, казалось бы, олимпийскому чемпионству Власова, и мировому рекорду его втолчке). Решиться на такое мог только великий спортсмен.
Однако Жаботинский совершил вТокио нечто большее. И читатель, надеемся, по достоинству оценит это, когда мывнесем в легенду фактические коррективы.
«Спокойнее, Леня, спокойнее…»
Во-первых, травма уЖаботинского действительно была. И нелегкая. За десять дней до соревнований онсерьезно растянул на тренировке предплечье, и все эти дни оно было подверженоновокаиновой блокаде (с 32 гидрокортизоном). За два часа до соревнованийЖаботинскому была сделана в предплечье последняя серия уколов. Медведевособенно переживал: «Вот дела, впервые ты, Леня, на Олимпиаде – и такаяистория!» Острую боль в плече Жаботинский почувствовал еще во время состязанийв рывке, и Медведев тогда же начал растирать ему плечо до красноты специальнымразогревающим составом. Боль ушла, но кожа горела, и Жаботинский выходил насцену с закрытыми плечами и грудью, в «соколке». Тут же, впрочем, он сделалпопытку настичь Власова, хотел установить мировой рекорд в рывке, но удержатьштангу не сумел, пустив ее, как говорят гиревики, «на себя».
И во время знаменитого своеговторого подхода в толчке он выпустил штангу опять-таки не из тактическихсоображений. Он хотел взять 217,5 килограмма, очень хотел, однако упражнениеначал неудачно: «тяга» со старта должна идти от ног, он же быстрее, чем нужно,перенес центр тяжести вверх. Создалась пауза, заминка, которую он непроизвольнохотел еще преодолеть за счет силы рук (что, в общем, было уже бесполезно). Лишьбросив штангу и «отключившись», он вновь почувствовал боль в плече – еще болееострую, чем прежде. Но при всем том успел запомнить, вжиться в другое ощущение.Стартуя, он почувствовал огромный прилив сил и теперь знал, верил, что непременновозьмет этот вес...
– Чувствую, что даже большемогу, – сказал он в эти минуты Медведеву.
Вот почему, когда Власовнаправлялся к штанге весом 217,5 килограмма, Жаботинский действительно былисполнен решимости пойти и на 224,5. Медведев, вновь занявшийся его плечом,говорил: «Спокойнее, Леня, спокойнее...»
А потом...
Потом, когда он сталолимпийским чемпионом, Юрий Власов сразу вышел на сцену, обнял его ирасцеловал.
Но с того дня на один помостс ним больше не выходил.
Предполагалось, что их новаядуэль состоится летом 1967 года, на IVСпартакиаде народов СССР,
Однако Власов в последниймомент от участия в соревнованиях отказался.
А вскоре заявил, что соспортом расстался навсегда.
Личное дело
Леонид Иванович Жаботинский
28 января 1938 года,Харьковская область – 14 января 2016 года, Запорожье
Двукратныйолимпийский чемпион (1964, 1968), чемпион мира (1964—1966, 1968), чемпионЕвропы (1966, 1968),пятикратный чемпион СССР (в 1964—1969).
Заслуженный мастер спорта СССР (1964).
Установил 19 мировых рекордов, в том числе два в троеборье— 560 кг (1964) и 590 кг (1967); 20 рекордов СССР, 58 рекордов УССР.
