Тимур Бекмамбетов: Влюбляться с каждым разом все сложнее, поэтому за спортом я просто слежу
«Я РАССКАЗЫВАЮ ИСТОРИИ»
– 22 апреля на Международном кинофестивале был представлен ваш новый фильм — «Девятаев». Я понимаю, что когда у Льва Толстого спрашивали, что он хотел сказать своим романом «Война и мир», то он извинялся и отвечал, что ему надо 4 тома от точки до точки воспроизвести, чтобы ответить на этот вопрос. И тем не менее, о чем фильм?
– Действительно, этот вопрос крайне сложный. Потому что каждый день фильм о разном. Когда я только начинал его снимать, он был обо одном, когда был уже в процессе съёмок, картина получилась о другом. В начале, по задумке, это был фильм о необычайных приключениях, в которые трудно поверить. То, что случилось с Девятаевым, не поддаётся никаким объяснениям. Как мог человек угнать огромный самолёт, на котором он никогда не летал, поднять в небо и улететь? Он сам целых 12 лет не мог объяснить это следователям, которые допрашивали его сразу по возращении на родину из плена. Но для меня эта история, в первую очередь, получилась не о том, что он угнал самолёт, а том, как Девятаев сохранил выдержку и мужество после возвращения домой, когда ему не верили свои. Он очень переживал недооцененность свою и этого подвига.
А когда я закончил этот фильм и выпустил его сейчас, он вдруг неожиданно оказался фильмом для женщин. Самая фанатская аудитория этого фильма оказались женщины! Но я изначально снимал для мужчин. Я снимал боевик с огромным количеством крутых экшн–сцен, которых никогда ещё не было в нашем кино, включая и мои картины. И вот неожиданно больше всех фильм нравится прекрасной половине человечества. Потому что их эмоционально трогает эта человеческая история, она настоящая. Это не выдуманный сюжет, не просто, грубо говоря, «леталка», авиационные бои Второй мировой войны. Это история дружбы двух парней, которых разделила война, этот знаменитый приказ 270, который всех попавших в плен признавал предателями родины, и этот приказ разделил друзей на две позиции, на два выбора. Один из них решил сдаться и перешёл на сторону немцев, а второй, Девятаев, остался до конца верным присяге, пытался несколько раз бежать и в конце концов, весом в 36 кг при росте 170, смог поднять в небо огромный Хенкель 111 и вместе с товарищами улететь домой. А вот дальше каким будет фильм: скажем, через год, когда больше людей посмотрят фильм. Может, они найдут уже что–то абсолютно своё.
Я рассказываю истории. Моя профессия – не философствовать, не умничать, а просто эмоционально рассказывать людям интересные истории.
– Вам не кажется, что наша страна чересчур часто использует военные конфликты первой половины 20 века для решения сегодняшних политических моментов?
– И очень правильно делает!
– То есть Вы согласны с этим?
– Абсолютно! Смотрите, американцы делают кино про войну во Вьетнаме, про свою революцию, про Перл Харбор. Каждый рассказывает про себя и в этом ничего плохого нет.
UFC ПРОЩАТЬ УМЕЕТ
– «Девятаев» – это все–таки кино про войну или про человека?
– Про человека, конечно. Война – это просто декорация. Война – это просто среда и обстоятельства, в которых проявлялись люди. И в данном случае, в моем фильме, для меня самое главное – это история о том, как люди, оказавшиеся в таких сложных обстоятельствах, как они умели друг друга прощать. Потому что кто–то оступился, кто–то испугался, кто–то совершил неправильный выбор и перешёл на сторону врага. Но вот эта способность друг друга понять. Брат – брата, отец – сына, сосед – соседа. Разобраться и продолжать жить дальше. А главное – эта способность прощать. Это ведь очень сложно.
– А Вам не кажется, что сегодняшнее общество прощать не очень умеет?
– Ой, не только наше. Это происходит во всем мире. Но давайте не будем рвать волосы не голове. Люди никогда не умели прощать.
– Есть страны, где все ветераны имеют равные права, не важно, с какой стороны они воевали 80 лет назад. А у нас до сих пор могут этим тыкать. Покупаешь билетик на пригородные поезда, и там, где список указан список льготников, написано – среди прочего – «работники тыла (кроме находившихся на оккупированных территориях)».
– Да Вы что?!
– Я могу прислать вам фото, если хотите.
– Интересно...
– И вот, когда мы находимся в 2021 году и до сих пор делимся на тех, кто был на оккупированных территориях, а кто нет, мне кажется это все о нашей способности прощать не лучшим образом говорит...
– Вы, конечно правы. Но я делал фильм, потому что у меня есть это ощущение прощения. Это не значит, что какой–то условно дядя Петя не прощает, а я вот такой хороший прощаю. Я тоже чего–то не могу простить. В каждом из нас сидит момент непрощения. Почему? Может, потому что было так много жертв принесено, то ли потому что нас родители не научили примиряться, то ли потому что у нас какие–то комплексы внутренние есть, которые не позволяют нам быть великодушными. Так устроен наш мир, что прощать, сопереживать другим – это не является нормой. И вообще говоря, в христианстве это, наверное, самая сложная часть доктрины, потому что нужно прощать своего врага. Это ни один батюшка не сможет объяснить, никто. Это очень сложная задача. Я несколько раз пытался делать фильмы на эту тему. Все знают, что в священной книге так написано, но как с этим жить – очень трудно себе представить.
Тем не менее я пытаюсь: пробую. И фильм «Девятаев» – как раз о том, что мы ни в коем случае не должны потворствовать злу, мы должны препятствовать, драться со злом, но внутри гнев и уныние не должны охватить нашу душу, чтобы мы посвятили всю свою жизнь абстрактной борьбе со злом. Все не могут быть героями, но надо научиться прощать. Особенно побеждённых врагов.
– Как в UFC?
– Вот, отличный пример! Мы сделали совместную акцию, UFC и фильм «Девятаев». Мы выпускаем фильм вместе, мы партнеры. По одной простой причине, идея сострадания – она присутствует и в этих жестоких боях. Там люди бьют друг друга, бьют страшно, но у этих бойцов нет друг другу ненависти. Это просто обстоятельства, в которых они находятся, это правила жизни, которым они подчинены, это правила боя. В этом смысле мы сошлись с UFC, поскольку идея фильма вписалась в философию этого бренда, этого вида спорта.
Мы даже учредили приз Девятаева для бойцов, который будет вручаться ежегодно, и он будет вручаться не тому, кто побеждал больше: а тому кто проигрывал, но не сдавался. Потому что это и есть история Девятаева, это есть суть его подвига. Он находился на полу без сил подняться, но поднялся и улетел.
РАМШТАЙН #СПОЕМВМЕСТЕ
– Очень многие, кто ещё не посмотрел фильм, уже слышали, как Тилль Линдеманн (солист группы «Рамштайн») исполняет кавер–версию песни Марка Бернеса для этого фильма. Это, говорят, с его стороны была инициатива?
– Продюсер Тилля связался с нами и рассказал, что этот любимый мной и миллионами людей музыкант, оказывается, с детства слушал, как мама ему пела песню Марка Бернеса «Любимый город». А поскольку эта композиция является главной музыкальной темой фильма, то я тут же откликнулся и встретился с Тиллем. Мы решили, что он попробует записать кавер, и уже через несколько дней я получил фонограмму, которую теперь слушает весь мир.
Он невероятно душевно исполнил любимую нами песню, так поёт как, наверное, не пел никто, начиная с Марка Бернеса. Когда я услышал эту песню в его исполнении, я поразился той искренности, тому пониманию смыслов этой песни и вокальным данным Тилля. И после него начался самый настоящий флэшмоб. Уже десятки самых популярных русских певцов записали свою версию этой песни. И сейчас мы через ваше издание можем обратиться ко всем, кто будет читать и слушать это интервью: посмотрите, есть хэштег #споемвместе и вы попадёте на сайт фильма, где и проходит флэшмоб. Люди поют и выкладывают свои версии этой песни. И тот, кто наберёт больше всего прослушиваний, попадёт в клип вместе со всеми нашими звёздами эстрады, уже записавшими кавер «Любимого города».
– В последнее время стали снимать много кино о героях прошлого, это не только WWII, но и герои спорта 60–70–х годов. В чем причина? Люди истосковались по каким–то реальным героям или это такой мейнстрим?
– В героизации прошлого есть безусловно положительные стороны. Это ведь реальные люди, и помнить о них нам всем принципиального важно для того, чтобы иметь берега в жизни какие–то сегодня. Но также в этом есть и негативные факторы, потому мы также должны искать героев и в нашем сегодня. И попытка всех героев телепортировать в прошлое и искать там – это проблема, потому что они есть и сегодня, эти герои, просто мы их не находим, до них не добираемся. И сегодня есть великие люди, которые совершают невероятные вещи, первооткрыватели, спортсмены, ученые, совершают невозможное. Мы просто не умеем видеть вокруг себя. Так же, как мы проморгали в 90—е годы, не сняли ни одного по–настоящему героического фильма про бизнесменов. Люди совершали невероятное, сталкиваясь с бандитизмом, хаосом, строили империи, строили мир, строили страну. Посмотрите, какая Москва стала. Кто ее построил?
– Вряд ли бизнесмены 90–х ее строили.
– Но вол многом благодаря им она строилась.
– Кстати, а лично Вам сегодняшняя Москва удобна? Очень часто приходится слышать: да, город стал прекрасным музеем для иностранцев, туристов, но одно дело смотреть музей, а другое дело жить в нем...
– Честно скажу, я последние годы в Москве живу наездами. Поэтому я подхожу под категорию туристов, скорее всего. Но тем не менее, я прожил здесь 20–30 лет, уже точно не помню. И я думаю, вы неправы. Сегодня этот город стал очень комфортным для жизни. Не сравнить с такими городами, как Лос–Анджелес, например, там невозможно жить...
– Для всех всегда Нью-Йорк был такой лакмусовой бумажкой, вот там движуха!
– Да, там движуха. Очень плотно все, но там тяжело. Всегда побаивался этот город. Это песня такая была: «Небоскрёбы, небоскрёбы, а я маленький такой». Я жил в Нью-Йорке, снимал кино, но ощущение дискомфорта там все время у меня присутствует. Ощущение, что ты находишь в каких-то джунглях, в каком–то мире, который ты не понимаешь. Да, может быть богато, но вся жизнь происходит в полумраке, в заброшенных кварталах, в потрескавшихся, неубранных улицах. Так что Москва и то, что с ней произошло – это подвиг. Город превратился в одно из самых комфортных мест в мире для проживания. Нет, безусловно есть ещё комфортные города, но наша столица за последние двадцать лет облагородилась и стала удобной.
ГАЛИЦКИЙ – КАК ПЕТР I: ЗАВОЗИТ ЕВРОПЕЙЦЕВ, НО И РАСТИТ СВОИХ
– Возвращаясь к фильмам. Кино, которое снимается о прошлом, снимается ради нас сегодняшних. Когда мы говорим о спортсменах прошлого, а потом переносимся в сегодняшний день… Вы как-то сказали, что цена сегодняшней поддержки нашего кинематографа равняется цене за двух легионеров, которых приобретает наш футбол… И вот смотришь сегодняшний спорт, сегодняшний футбол, и он совсем другой, чем показывается в фильмах.
– Когда смотришь матчи, например, хоккейные с Якушевым, Харламовым – замечаешь, что спорт был мной, чем сегодня? Тут я согласен. Я думаю, что это неправильно. Но мы сегодня и в спорте живём одним днём. Мне кажется, что деньги, потраченные на иностранных спортсменов – это недальновидное решение. Надо вкладывать и растить своих спортсменов.
На самом деле это может быть весьма выгодным бизнесом. Я был в Краснодаре по приглашению Галицкого. Посетил стадион, местную академию и это поразительный пример того, как человек с головой, со своим видением будущего, построил правильную вещь. В будущем он наверняка будет продавать футболистов, а не покупать. И его тренд, идея, что надо растить своих – она очень правильная. Да, Пётр I тоже привозил архитекторов и строителей из Европы, но он вырастил и своих. Просто другого пути, значит, не было, надо было быстро развиваться.
– Так получается, что иногда надо все–таки завозить иностранцев на каком–то этапе? Без всякого лимитного ограничения.
– Конечно! И завозить фильмы иностранные тоже надо. Наш кинематограф умер в 1991 году. Кинотеатры закрылись, и в кинотеатрах – это, наверное, сложно сейчас представить, но там стали продавать автомобили, мебель и товары народного потребления. И наш кинематограф возродился только благодаря зарубежным фильмам. Они вернули наших зрителей в кинотеатры. В конце 90–х на Тверской открылся первый Dolby–кинотеатр в России, и люди пришли посмотреть «Титаник». И в спорте такая же ситуация, нужно привезти иностранцев для того, чтобы люди пошли на стадионы.
Но теперь пришло время использовать и свои мощности. И в кино нашем это уже происходит. Сегодня 30 процентов сборов у нас – это российское кино. А ещё недавно было процентов 10–12.
– Там же сплошное квотирование и политика протекционизма?
– Не сплошное, нет. Существует политика некоторого регулирования. Например, 9 мая фильм, условно, про зомби не может занимать все экраны. Поэтому, скажем мой «Девятаев» имеет чуть больше преимуществ. Но в любом случае, кинотеатры, если фильм плохой, никто заставить взять не может. Так что я думаю, что «заграница нам поможет» – очень правильный слоган на момент становления индустрии.
«РОСТОВ–НА–КОНУ» – УСПЕШНО ПРОСЧИТАННЫЙ ПРОЕКТ
– Вы – человек из мира художественного кино, а сейчас пошла мода на спортивное документальное кино...
– Да, есть такое... «Красная машина» – замечательное кино.
– Причем это происходит сейчас в самых разных жанрах. Например, Нобель Арустамян сейчас представил восхитительную работу «Ростов–на–кону». Он фактически живёт внутри команды и делает зарисовки с тренировок клуба, из дома тренера... Я понимаю, кто–то скажет, что до нас это в мире делали уже много раз. Но как Вы считаете, это совершенной другой уровень проникновения за спортивное закулисье?
– Все это обусловлено абсолютно рациональными решениями. Потому что абсолютно любой производитель фильмов любого контента ищет свою аудиторию. Для того чтобы фильм был успешным, нужно чтобы больше миллиона человек его посмотрело. Так же если есть сто тысяч верных зрителей, которые в любом случае придут посмотреть твою картину – это достаточное количество, чтобы запустить проект. Так что, любой клуб, «Зенит», «Ростов» или «Спартак», решив снять про себя кино, они в любом случае подписываются под успешный проект. Потому что у этих команд фанатская трибуна – в широком смысле – точно насчитывает больше ста тысяч. Конечно, если ты не будешь поверхностным, некорректным с ними. Если ты поймёшь суть клуба, проникнешься его историей, полюбишь его болельщиков, тебя гарантировано ждёт успех. Поэтому я думаю, что «Ростов–на–кону» – это прежде всего внятный, трезвый расчёт. Болельщики команды в любом случае посмотрят этот документальный фильм. Но поскольку «Ростов» – это большой клуб, это часть российского футболах, то непременно подключится какая–то часть фанатов и других команд.
– Вы планировали реализовать кинопроект, который задумывал трагически погибший казахстанский фигурист, бронзовый медалист олимпиады в Сочи Денис Тен. Незадолго до своей гибели он представил свой проект в жанре Screenlife про любовь глухой девушки и немого юноши. Получилось ли выпустить это кино?
– Да, фильм был снят американским режиссёром в Лос–Анджелесе и вышел на экраны. Это был короткометражный фильм, поэтому вы легко его можете найти в интернете. Это была короткая история, в двадцать минут, которая вышла на экраны, как мы и обещали.
КИНО – КАК СПОРТ. ТУТ ВАЖНО ОБЩЕНИЕ
– В спорте Вы сами можете назвать себя азартным болельщиком? За каким видом спорта следите?
– Я из тех людей, которые в своё время много за чем и кем следили, но поскольку сменилось уже очень много поколений игроков и в футболе, и в хоккее, то в какой–то момент я просто потерял интерес. Вы знаете, любить много раз нельзя, поэтому, если ты любил скажем Якушева или Харламова, то потом ты мог ещё раз полюбить кого–то, но дальше тебе становится все труднее и труднее влюбляться. Поэтому я могу посмотреть и футбол, и хоккей, но без особого удовольствия, потому что для меня ничего принципиально нового там не происходит. Я могу ошибаться, но мне кажется, что принципиально лучше играть не стали.
– А есть для Вас виды спорта, которые не понятны, Вы не знаете, для чего они существуют...
– Конечно! Это керлинг! Я искренне не понимаю, зачем он?
Сам я занимался борьбой, самбо у Харлампеева в МЭИ, когда учился в этом институте. Очень люблю пинг–понг, единственный вид спорта, который всегда со мной. К сожалению, никак не могу себя организовать для футбола. Я люблю футбол, все детство в него играл. И кстати, сейчас для ребят в России мне кажется есть большая проблема – исчезли дворовые коробки. Раньше в каждом дворе была хоккейная и футбольная коробка, и это принципиально изменяло отношение к спорту. Потому что каждый человек мог выйти и постучать мяч. Почему они исчезли? Почему вместо них везде стоят какие–то пластмассовые беседки?
– Поверьте, там, где есть коробки, они тоже не заполнены. Количество соблазнов и выбора чем заниматься, сегодня гораздо больше.
– Честно, не знаю, где они есть. Не видел ни в одном дворе московском...
– На окраинах они точно есть.
– И что? Никто не выходит и не играет? Но ведь это же означает, что СМИ спортивные не выполняют своих прямых функций.
– Мы рассказываем о профессиональном спорте.
– А я очень надеюсь, что спорт будет уделом не только профессионалов, это будет частью образа жизни большого количества людей. Причём это, на мой взгляд, должны быть прежде всего игровые виды спорта. Просто потому что я не верю в то что бег, например, и другие самоистязания могут быть массовыми. Так что будущее скорее всего за футболом, хоккеем, волейболом, баскетболом, теми видами спорта, в которых есть команда, есть общение. Общение – это ведь важная часть нашей ментальности. И это то, что мы должны и дальше поддерживать и развивать.
– Мы же живем, чтобы общаться.
– Конечно. И любой матч, тренировка – это только часть ритуала общения. Баня, пиво после матча – это важная часть. Спорт – это только как прелюдия. Как повод для общения. Так же, каким является кино. В кино люди ходят прежде всего не для того, чтобы фильм посмотреть, а чтобы пообщаться. Ты безусловно сегодня можешь включить свой телевизор или лэптоп и посмотреть кино, чтобы пережить катарсис, но за общением ты идёшь в кинотеатр. Это тоже ритуал. В одиночку в кино ходят редко. Поэтому по духу нам всегда будут ближе игровые виды спорта.
