Фигурное катание. Олимпийский чемпион Алексей Ягудин: Теперь я терминатор
ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ
МЕМУАРЫ СПОРТИВНЫХ ЗВЕЗД
Жизнь олимпийского чемпиона и четырехкратного чемпиона мира Алексея Ягудина насыщена интересными, иногда курьезными событиями. Например, победитель европейских и мировых первенств ни разу не выигрывал чемпионат России. В своей автобиографии «Наproлом», вышедшей в издательстве «Городец», один из самых талантливых фигуристов современности откровенно рассказал обо всем (или почти обо всем), что с ним происходило с того момента, как он начал заниматься фигурным катанием.
О ТОМ, КАК НАЧИНАЛ
Я не помню самых первых лет жизни, когда еще не мог стоять на коньках. Вращение, прыжки, скольжение по льду всегда были для меня столь же естественными, как дыхание... Сейчас я то и дело прихожу к мосту Лейтенанта Шмидта. Ноги сами несут меня сюда. Может, с возрастом я стал сентиментален? Слева от моста, там, где гавань, была церквушка. Потом специально для великих Людмилы Белоусовой и Олега Протопопова из нее сделали каток. На этом месте сейчас опять стоит церковь.
Родителей на каток не пускали: они наблюдали за тренировками через отверстия в широких дверях церкви. До 12 лет меня тренировал Александр Майоров. Ранее он был фигуристом-одиночником... Даже не помню, когда я выполнил свой первый прыжок, однако к 10 годам я мог исполнять все двойные, к 12 – тройные, а в 13 лет мне покорился тройной аксель.
Я много проказничал, за что получал по заслугам. Мои мама с отцом развелись. Отец после ухода оставил коллекцию почтовых марок. Хотя я старался ее пополнять, филателия меня не увлекла. Зато я развил в себе тягу к коллекционированию.
Мой тренер стал уделять мне больше внимания, видя, что я превосхожу в успехах других учеников нашей группы. ...Когда-то Майоров был учеником Алексея Мишина, поэтому, когда Александру предложили работу в Швеции, он попросил Мишина зачислить меня в юниорскую группу.
О МИШИНЕ
Первое время я редко общался с Мишиным. Он работал в основном с уже состоявшимися фигуристами, и в частности с Алексеем Урмановым... Урманов должен был участвовать в сентябре в Играх доброй воли в Санкт-Петербурге. В конце августа они улетели, а пару дней спустя мне позвонили из Федерации фигурного катания, сообщив, что Мишин срочно вызывает меня в Питер. Я должен был заменить Александра Абта. Удивлению моему не было границ. Моя спортивная форма не позволяла претендовать на что-либо серьезное даже на детских турнирах. Мишин это знал, но вызвал меня со сборов.
Я вышел на лед, как сплошной клубок нервов, и откатал самую ужасную программу в жизни. Мне было настолько стыдно, что хотелось раствориться в воздухе. Я был подавлен и зол на Мишина, считая его виновником своего позора. Я чувствовал себя посмешищем и знал, что не скоро забуду это.
...После «Скейт Америка» я завоевал бронзу на Кубке наций в Германии и серебро на Кубке России. Золотым медалистом везде был Урманов. Обычно тренеры сами выбирают соревнования для своих учеников. Я долго ломал голову над тем, почему Мишин постоянно посылает меня и Алексея на одни и те же соревнования. Почему он не дает мне шанса выйти из тени моего старшего товарища? Наконец меня осенило: Мишин хотел, чтобы я постоянно проигрывал Алексею!
Сезон-1997/98 Урманов пропустил из-за травмы, и теперь Мишин обратил все свое внимание на меня. Жаль, что это продолжалось недолго: на арене появился Евгений Плющенко, который вскоре стал любимым учеником Алексея Николаевича. Мишину нравился характер Плющенко. Женя, в отличие от меня, никогда не пререкался с тренером. Как и Урманов, Плющенко слепо доверял Алексею Николаевичу, никогда ни на что не жаловался, не задавал лишних вопросов. Если Мишин внезапно приказывал ему прыгнуть – будь то на льду или на полу тренировочного зала, то слышал в ответ лишь: «Как высоко?».
...В сезоне-1997/98 я выиграл Кубок Финляндии. Плющенко оказался вторым. Так началась бескомпромиссная борьба между нами, достигшая кульминации на Олимпиаде 2002 года. На чемпионате Европы в Милане я жил с Женей в одном номере. В отличие от Урманова, он почти не разговаривал со мной, а я с ним.
...Весь пьедестал почета в Милане оказался русским. Я получил свою первую золотую медаль чемпионата Европы, Женя завоевал серебро, а Саша Абт – бронзу. Один из фигуристов, с которым я был в дружеских отношениях, рассказал мне, как после произвольной программы кто-то из судей поздравлял Мишина с тем, что я занял первое место, а Плющенко – второе. Мой друг был поражен, услышав, что Алексей Николаевич недоволен таким распределением мест. Он бы предпочел, чтобы победил Женя.
Наступила пора принимать какое-то решение относительно моего тренера. Отношения не складывались, и мне казалось, что продолжать их бессмысленно... Алексей Николаевич первым приступил к делу. «Слышал, ты хочешь от меня уйти?» — спросил он. Я кивнул – так и есть. Я ожидал, что он расстроится или разгневается. Как же я ошибался! Без всяких эмоций он процедил: «Что ж, так тому и быть». Я поблагодарил за все, что он сделал для меня, и заверил, что выплачу ему проценты от всех денег, заработанных в сезоне. Мы пожали друг другу руки и разошлись. Меня потрясла спокойная холодность Мишина, но в то же время я был рад, что разговор состоялся.
О ТАРАСОВОЙ
Но кто заменит Мишина? На ум приходили имена нескольких тренеров, с которыми я хотел бы работать. Однако они занимались с другими первоклассными фигуристами и мое появление могло бы стать причиной конфликта. Наконец, я услышал, что Илья Кулик покидает Татьяну Тарасову. Известная как великая «шлифовальщица талантов» Татьяна Анатольевна имела и имеет репутацию тренера номер один в мире. В 1960-е годы она сама выступала в парном катании и состязалась с Мишиным, который был партнером Тамары Москвиной.
Когда я позвонил Тарасовой, она попросила меня послать ей перечень моих выступлений минувшим летом и кратко описать, как я готовился к сезону. Через несколько дней она сообщила мне, что согласна тренировать меня.
...Мои финансовые отношения с ней были примерно такими же, как и с Мишиным. С меня не требовали плату за занятия, питание, проживание, костюмы, хореографию и аренду катка до тех пор, пока я не начну зарабатывать. При этом предполагалось, что в конце сезона я буду выплачивать тренеру треть моих дивидендов.
Я всегда считал себя прежде всего прыгуном и до встречи с Татьяной Анатольевной плохо понимал, что фигурное катание – нечто большее, чем движение от одного элемента к другому. Мое выступление должно было стать спектаклем, где все одинаково важно – и осанка, и скольжение, и чувство музыки.
...Временами мне казалось, что Татьяна Анатольевна слишком уходит в артистизм, но я безропотно выполнял все ее указания. А вот прыжки были моей «вотчиной» — даже если она хотела их изменить, я ей не подчинялся. Сила Тарасовой – в ее огромных творческих способностях. Сила моего катания – в прыжках. И хотя я изменил некоторые движения при подходе к прыжку, я по-прежнему выполнял сам прыжок так, как меня учили два моих бывших тренера.
...Вечером перед отъездом из Италии Маурицио и его приятели позвали меня развлечься. Впервые за целый месяц я не должен был кататься на следующий день и предвкушал, как здорово проведем время. Мы завалились в шумную таверну, заказали бутылку вина. И понеслось... Посиделки затянулись – я вернулся в отель за полночь. Самолет в Санкт-Петербург вылетал ранним утром, и на сон у меня оставалось не более двух часов. Крепко заснув, я не услышал звонка от портье, призванного разбудить меня. Через час Тарасова стучала в мою дверь. Она продолжала барабанить до тех пор, пока я не соизволил пробудиться. Вбежав в номер, она впихнула меня в душ, а сама принялась собирать мои вещи. Дав мне чашку кофе, она вызвала такси. Когда мы выходили из номера, Тарасова строго и четко сформулировала правило, которого я должен был неукоснительно придерживаться в будущем. «Такое больше не повторится, — заявила она. – С этого момента ты всегда будешь находиться там, где ты нужен. И так будет всегда!» По выражению ее лица я понял, что она не шутит.
ОБ ОБВИНЕНИЯХ В ГОМОСЕКСУАЛИЗМЕ
...Меня поселили с чемпионом мира в танцах на льду Олегом Овсянниковым. Он был старше, постоянно читал и курил, а я не выношу сигаретного дыма. Я тогда дружил с Тарой Липински, а она была подружкой Руди Галиндо. Руди занимал двухместный номер и предложил мне переехать к нему. Я с радостью согласился.
Руди – чемпион США, один из самых приятных людей, с которыми мне довелось познакомиться. Это был прекрасный парень. А теперь представьте мое смятение, когда через пару недель стали распространяться слухи о... наших отношениях. Да, я знал, что Руди – гей, он никогда не скрывал свою сексуальную ориентацию. Мы с самого начала общения расставили все точки над «i», и никогда на этой почве сложностей у нас не возникало.
Когда я по телефону сообщил Тарасовой, что живу в номере Руди, она ужаснулась: «Леша, ты отдаешь себе отчет в своих поступках?». Я ответил: «Татьяна Анатольевна, все понял. Съезжаю». Галиндо нравился ей, она его уважала. Однако опыта пребывания в нашем «террариуме единомышленников» у моего тренера было значительно больше, чем у нас с Руди. Татьяна Анатольевна прекрасно понимала, что моя непредусмотрительность может обернуться против меня. И, как всегда, она оказалась права. Я ненавижу сплетни и терпеть не могу, когда кто-то шепчется за моей спиной. Но с того времени за моей спиной стали шептаться особенно часто, и возникшая ситуация, особенно на первых порах, сильно меня беспокоила.
К чести Руди, он не обиделся, когда я сказал, что перебираюсь в другой номер. До конца турне я делил комнату с Антоном Сихарулидзе. К сожалению, этот запоздалый шаг не помог – распространившиеся слухи преследовали меня еще несколько лет.
...После соревнований Татьяна Анатольевна сообщила мне неприятную новость. К ней подошли два репортера и поинтересовались моими отношениями с одним фигуристом. По слухам, он был гей, и журналисты явно пытались выяснить мою сексуальную ориентацию. Действительно, нас довольно часто можно было встретить вдвоем. Это неординарный человек, и мне было интересно его видение фигурного катания...
С тех пор как годом ранее я жил в одном номере с Руди, слухи такого рода преследовали меня. Многие люди получают наивысшее наслаждение, распуская сплетни. Бог им судья!
ОБ ОЛИМПИАДЕ
...Раздавленный неудачей, я был тверд в намерении больше никогда не выступать и ушел из гостиницы. Татьяна Анатольевна разыскала меня... Я ждал от Тарасовой какой угодно реакции, но только не этой. «Конечно, Леша, если ты устал, давай будем заканчивать со спортом», — хладнокровно сказала она. И добавила: «Но на Олимпиаду ехать надо. Все равно хотя бы с серебром оттуда вернемся». Гениальный тренер полагала, что лучше на меня не давить, а дать мне время на то, чтобы разобраться в себе. При этом она уже знала, что мне срочно требуется новый помощник, потому что к команде, которая меня окружала, я уже привык и не воспринимал ее, не прислушивался к тому, что мне говорят. Татьяна Анатольевна деликатно предложила мне по прилете в США встретиться с психологом. «Я согласен на что угодно», — покорно ответил я.
Рудольф Максимович Загайнов был известным спортивным специалистом. Он в течение долгих лет работал с фигуристами Станислава Жука, шахматными гроссмейстерами, которые становились чемпионами мира. Общение с ним оказалось очень приятным, я как-то незаметно поведал ему обо всех своих тревогах. Рассказал, что утратил самого себя. Мы говорили буквально обо всем. Он снабжал меня письменными рекомендациями, как вести себя в той или иной ситуации, и я постоянно носил их с собой. Незадолго до Олимпиады Рудольф Максимович вручил мне листок бумаги, на котором была всего одна фраза: «Кто, если не ты, и когда, если не сейчас?» До сих пор я ношу некоторые его заметки с собой и каждый раз, когда мне становится плохо, перечитываю.
Я возобновил тренировки, мои прыжки стали более стабильными. С Загайновым мы продолжали активно «копаться» во мне, и с каждым днем мне делалось легче... В Солт-Лейк-Сити я требовал, чтобы на разминке меня сопровождал Загайнов, потому что не мог находиться рядом с Тарасовой до соревнований. Она безумно нервничала.
...И вот объявили мое имя. В этот миг со мной будто что-то произошло. Я как будто воспарил над реальностью. Был на удивление спокоен и уравновешен. В таком состоянии я начал свою «Зиму». Трибуны замерли, пока я готовил свой первый каскад с четверным прыжком. Я посмотрел в сторону левого угла борта, чтобы убедиться, что не приземлюсь слишком близко. И наткнулся на колючий взгляд Мишина. Мой бывший наставник стоял у бортика, точно зная, что я вижу его, и не сводил с меня глаз. Мне была хорошо знакома эта тактическая уловка, целью которой было вывести меня из душевного равновесия. «Не дождетесь, Алексей Николаевич!» — процедил я сквозь зубы, легко вошел в прыжок и четко приземлился. Я чисто выполнил и другие элементы. В завершение прыгнул тройной лутц как раз в том углу, где стоял Мишин, и одарил его беззаботной улыбкой.
Переодевшись, я стал смотреть выступления своих соперников по телевизору за кулисами. Тодд и Элвис откатали неудачно, остальные по большей части выполнили свои программы хорошо. Наконец на льду появился Женя, и я затаил дыхание. Когда Плющенко упал, я подпрыгнул и закричал: «Да! Да! Да!» Вряд ли эта выходка красит меня, но на карту было поставлено слишком многое, и я не мог, да и не хотел скрывать свою радость оттого, что приблизился к золоту Олимпиады. В тот момент я понял, что стану чемпионом.
...Когда все осталось позади, я упал на колени и поцеловал лед. Затем я поднялся и раскланялся перед зрителями. Минуту спустя тот факт, что я выиграл Олимпиаду, полностью добрался до моего сознания, и я как сумасшедший принялся прыгать по льду. Я обернулся, увидел, что мой тренер плачет, и кинулся к ней. Тут я вновь упал на колени перед Татьяной Анатольевной в знак благодарности, уважения и любви к ней. Она помогла мне добиться осуществления моей самой заветной мечты, и золотая медаль принадлежала ей так же, как и мне.
О ТРАВМЕ И ВОЗВРАЩЕНИИ
Слышали? Я возвращаюсь в большой спорт. Хочу выступать на Олимпиаде 2010 года в Ванкувере и завоевать еще одну медаль. Лично я был удивлен, когда до меня долетела эта новость! Никаких заявлений я не делал. Да, сейчас это кажется реальным, но что будет дальше?
Сегодня я владею транспортной компанией в Санкт-Петербурге, выступаю в шоу «Ледниковый период»... Меня тянет обратно, потому что я «недосоревновался». Я хочу испытать те же острые ощущения, что и раньше. Не хватает соревнований, адреналина, без этого мне скучно. Может быть, потому что я ушел слишком рано – в 23 года, и не по своей воле, а из-за травмы.
Начиная с 2000 года я жил сначала с периодической, а потом непрекращающейся болью в правом бедре. Никто не знает, через какие мучения я прошел. Любые физические упражнения приносили невыносимые муки... Я горстями пил обезболивающие таблетки, иначе не мог вытерпеть до конца представления. На людях я старался не хромать и всем своим видом показывал, что у меня все в порядке. Но как только оказывался за кулисами, то чуть не падал, волоча ногу.
...При подготовке к операции мы с доктором долго обсуждали, какой протез ставить. Вариантов сейчас существует множество: керамика, пластик, металл... Так как я решил еще остаться в спорте, титан подходил лучше всего. Это самый крепкий сплав, который хорошо срастается с костью. Титановая головка насаживается на штырь и вживляется в кость такими же шурупами. Суставной механизм тоже титановый.
Операция продолжалась четыре часа. Очнулся я в 12.30, а к 19.00 меня перевели в общую палату. Только тогда я заметил, что из меня торчат трубочки, катетеры, а над головой висит капельница. Меня пичкали обезболивающими таблетками, которые мне очень нравились. Это были сильнодействующие наркотические препараты, которые, помимо того, что снимали боль, еще и уносили в небеса. Но за годы болезни я принимал столько антибиотиков, мне делали столько уколов, что, думаю, мой организм выработал стойкий иммунитет ко всяким наркотикам.
За годы мучений я привык к черному юмору. Мне выдали справку для прохождения контроля в аэропортах: мол, это пациент такой-то клиники, у него металлический бедренный сустав. Я же звеню в рамке металлоискателя! Когда меня спрашивают, как я буду кататься после возвращения, я отвечаю: «Не вопрос! Я же теперь Терминатор! I’ll be back!!!»
