Сергей Шахрай: Я не выдержал и сказал Жуку: «У тебя больше кататься не буду»
Серебряный призер Олимпиады, чемпион мира Сергей Шахрай 20 лет прожил в Австралии, но уже три года, как вернулся в Москву, где тренирует детей. За спиной у Сергея Семеновича богатая событиями жизнь. Сегодня вторая часть чтива. Начало можно прочитать здесь.
«ЧЕМПИОНУ МИРА УМЕНЬШИЛИ ЗАРПЛАТУ НА 50 РУБЛЕЙ»
– Основная версия, почему распалась пара Черкасова – Шахрай: партнерша выросла и партнеру ее трудно было поднимать.
– Я знаю, это можно прочесть в интернете. Но эта версия абсолютно не соответствует действительности. Рассказываю, как все было. Да, Марина повзрослела, но подросла она еще два года назад, когда мы добились самых больших успехов. Она была мне по плечо, не выше. Я ее спокойно поднимал, делал подкрутки и все другие элементы. В 1980 году я был абсолютно уверен, что весь цикл до следующей Олимпиады мы закроем без проблем.
– Что пошло не так?
– После нашей победы на чемпионате мира в Дортмунд приехал советский посол в Германии – решил нас поздравить лично. Но Жук вышел к послу в таком виде, что все поздравление было скомкано. После чемпионата лауреаты мирового первенства совершали традиционное турне по Европе. Но для тренеров в советской части этой команды было только два места. С чемпионами мира в танцах Линичук и Карпоносовым поехала их тренер Елена Чайковская. Роднина с Зайцевым в Дортмунде не выступали, но их, видимо, за большие заслуги организаторы тоже пригласили в турне. С ними поехала Татьяна Тарасова. Жуку места не хватило.
Он говорит: «Идите к руководству и скажите им, что без тренера вы не поедете». Я пошел, задал этот вопрос. Мне ответили: «Не волнуйтесь, со Станиславом Алексеевичем мы вопрос решим».
– Повторилась прошлогодняя история…
– Абсолютно. И Жук был прав: мы – чемпионы мира, у нас ударный танец, который он поставил. Он заслужил это турне. А основной наш заработок как раз выходил во время таких турне. Нам хорошо платили за каждое выступление, организаторы селили в хороших гостиницах, с питанием проблем не было.
Но, видимо, руководители опасались, что Жук не сможет себя держать в руках. Все-таки это не соревнования, а шоу, ответственность не такая. А после каждого выступления по традиции – банкет. В общем, Жук прямо из Дортмунда отправился в Москву. А мы поехали колесить по Европе. Кстати, одно из выступлений проходило в Союзе. Из-за этого отказались участвовать в турне американские и канадские спортсмены, в знак протеста против войны в Афганистане.
– Как Жук вас встретил?
– Мы ему накупили целый чемодан всяких вещей для подводной охоты. В Союзе таких днем с огнем не сыщешь. Подарил Жуку чемодан, но он особой радости не проявил, было видно, что камень за пазухой держит.
– В чем это выразилось?
– Я выиграл чемпионат мира, тренировался честно, режим не нарушал. Прихожу в июне в Спорткомитет за зарплатой – 250 рублей вместо положенных 300. Я не стал задавать вопросы, но понимал, что-то не то.
Летом 80-го в Москве – летняя Олимпиада, нас повезли на Иссык-Куль на сборы. Жук изменил подготовку – было много физики, как никогда. Провели 50 дней в горах, раньше тренировались в высокогорье не больше 20. Я вижу, что перекачался и потерял легкость.
Приехали мы на первый ледовый сбор в Ригу. Там очень жесткий лед. «Станислав Алексеевич, нужно коньки поточить». – «В турне без меня обошлись, вот сами и точите». Вот это заявление! Девять лет только Жук нам коньки точил.
– Обида через полгода проявилась?
– Да, как выяснилось, носил он в себе обиду все это время. Хотя я тогда все сделал, как он просил. В чем моя вина, что руководство федерации решило не брать Жука в турне? Нашел какого-то мастера в Риге, он поточил.
Это Жук мне зарплату снизил! Не представляю, какие он аргументы нашел, чтобы убедить руководство федерации снизить зарплату чемпиону мира!
«ЖУК ЛИШИЛ НАС ТУРНЕ ПО АМЕРИКЕ»
– И между вами пролегла трещина?
– Все валилось из рук, у нас ничего не получалось. Легкость ушла. Мы даже не поехали на предсезонные показательные выступления в Хельсинки. Нечего было показывать. Жук, видимо, решил сделать ставку на пару Пестова-Леонович. Я его предал, а они не предали. Хотя в Дортмунде они стали бронзовыми призерами и тоже отправились в это турне. Почему Жук назначил виноватым только меня?
– Ситуация ухудшалась?
– В Одессе проходили отборочные соревнования. А перед этим я пропустил какой-то период из-за болезни. Я выздоровел – заболела Марина. В общем, до Одессы мы ни разу не откатали произвольную под музыку. Во время тренировки Марина упала и сильно ударилась спиной. Ее прямо из дворца увезли в больницу. Мы снялись с соревнований.
На следующий день мы с Мариной пришли поболеть за ребят. Навстречу Александр Зайцев, его только что назначили начальником отдела фигурного катания в Спорткомитете СССР. «Почему не одеты, где коньки? Если не будете выступать, на Европу и мир не поедете» – «Мы снялись, Марина спину ушибла».
– И что Зайцев?
– Задержал соревнования ради нас, пришлось ехать в гостиницу за формой. Думали, Жук нас отстоит – Марина реально спину ушибла. Как-то откатали, заняли третье место, завоевали путевку на чемпионат Европы. Жук заявил: «К чемпионату Европы вы не готовы. Готовьтесь к первенству мира, на Европу поедут Пестова и Леонович». Они в Одессе стали четвертыми. И тут незадолго до первенства Европы Марина Пестова ломает ногу. Поехали мы, заняли третье место, но катались, как два сундука – были перекаченные, тяжелые. Результат этой странной подготовки на Иссык-Куле, которой у нас никогда не было.
– На чемпионат мира вы все же поехали?
– Чемпионат проходил в США, в Хартфорде. Победили Ирина Воробьева – Игорь Лисовский, мы стали только четвертыми. Настроение ужасное. Но нам говорят: «Пара из ФРГ, занявшая третье место, отказалась от турне. Поедете вы». По Европе я не раз ездил, и была мечта проехать с турне по Америке. И тут Жук: «Никаких турне, возвращаемся в Москву!» Мало, что очень интересное турне, это еще и приличные деньги.
«МАРИНА СКАЗАЛА: «Я БОЮСЬ УХОДИТЬ ОТ ЖУКА»
– Жестко.
– Отношения совсем разладились, было ясно, что вместе нам уже не работать. Мы практически не разговаривали друг с другом. В конце сезона проходила традиционная встреча по утверждению планов на следующий сезон. Присутствовали и чиновники из федерации.
Жук написал в наших планах: второе место на чемпионате Европы и второе на чемпионате мира. «Зачем мне второе? Я был чемпионом мира!» – возмутился я. Тот отвечает: «Сейчас у вас было четвертое, значит второе после этого уже хорошо».
– И что вы?
– Возмутился: мол, это вам хорошо, а мне нет. Если б Жук сказал: «Сезон не очень получился, были ошибки. Будем исправлять». Но он начал на меня катить: «Ты плохо тренировался. Вместо того чтобы работать, еще и женился, погряз в семейной жизни». Он был сильно настроен против моей женитьбы. Ладно, на свадьбу не пришел, так еще говорил: «Через год разведешься».
Наоборот – женитьба, это дополнительная ответственность. Девушка выходила за чемпиона, члена сборной СССР. За известного спортсмена, который часто ездит за границу, привозит подарки и хорошо зарабатывает. А Жук мне карьеру зарубить хочет. Он всегда в нашей паре ставил Марину немного выше, чем меня: Марина всегда молодец, а вот Сергей не очень. Это было постоянно, как бы ни выступили. Но возвращаюсь к собранию. В общем, я не выдержал, встал и при всех: «Я у тебя больше кататься не буду». Именно у тебя, на «ты» И вышел из зала.
– А что Черкасова?
– Спустя годы Марина объясняла, почему распался наш дуэт. Мол, Шахрай сказал, что больше кататься не будет, решил завершить карьеру. А я сказал, что кататься не будут у Жука, карьеру завершать вовсе не собирался.
Вышли в коридор. «Марина, у него я кататься не будут, давай попробуем у другого тренера». – «Я боюсь от Жука уходить», – ответила Марина. «Боишься, ну и оставайся с ним!»
– И что вы делали дальше?
– Я ушел в никуда. Пришел домой, сел, и понимаю: не представляю, как дальше жить, чем заниматься?! Ирина Роднина уже перешла на тренерскую работу. Отношения у нас всегда были хорошие. Набрался смелости и приехал к ней домой. «Я ушел от Жука, Марина со мной не хочет кататься. Можешь чем-то помочь?» – «У меня в группе есть одна хорошая девочка. Правда, она одиночница. Но давай попробуем, посмотрим, как у вас получится».
– Не получилось?
– Нет. Во-первых, она одиночница, во-вторых, после серьезной травмы она никак не могла выйти на прежний уровень. Видимо, дело в психологии. Целый сезон мы тренировались, но очевидно, так и не достигли того уровня, на который планировали выйти. Ирина Константиновна сказала: «Сереж, ты же сам все видишь – ничего у вас не получается. Хочешь, иди ко мне вторым тренером». Я неделю белугой ревел – в 23 года, в самом расцвете, закончить. Не из-за травмы, а из-за чудачеств Жука. Но уверен, что Жук все равно не дал бы мне выступать с любой партнершей. У него были огромные связи. Против него у меня не было шансов.
«НА НОВОСЕЛЬЕ ГОСТИ СИДЕЛИ НА ЯЩИКАХ»
– Но к Родниной вы пошли в помощники?
– А какой у меня был выбор? Она работала со старшими, я – с юниорами. Так случился резкий переход от действующего спортсмена к карьере тренера.
– Что вы заработали к тому времени, чтобы содержать молодую жену? Машина у вас была?
– Нужно было написать заявление в ЦСКА. Машины покупались через организации, которые спортсмены представляли. В очереди стоять не надо было, но покупали за свои деньги. Чемпиону мира могли и на «Волгу» подписать заявление. И деньги у меня тогда были, мы же в турне хорошо зарабатывали – по 100 долларов за выступление. А по Европе у нас было по 15 выступлений. На такие деньги можно было купить технику, какие-то хорошие вещи, и отдать в комиссионку. Подъем был десятикратный. Считайте: 1500 тысячи долларов – это 15 тысяч рублей.
А в турне по Америке можно было заработать 2500 тысячи. Но Жук меня этого турне лишил, и, соответственно, лишил 25 тысяч рублей.
– Этих денег вам хватило бы до самого развала Союза…
– Молодой семье эта сумма точно бы не помешала. А когда закончил с 250 рублей зарплаты сборника – напомню, Жук мне полтинник срезал – перешел на 160 тренерских. Минус налоги – на руки выходило 144 рубля. И корми на эти деньги семью. Заграничные поездки резко закончились. А у меня еще родился ребенок.
– Ваш брак ведь не распался, как предрекал Станислав Алексеевич.
– В 2020 году будет уже 40 лет, как мы вместе. У нас уже взрослая дочь и растет внук, ему 16.
– Возвращаясь в 1981 год, как вы выживали?
– На книжке лежало 3 тысячи, в квартире были кое-какие дефицитные вещи, привезенные из-за границы. Но мы их за год распродали – деньги были нужны. Но мир не без добрых людей. Жена еще ждала ребенка. Ирина Константиновна с Анной Ильиничной Синилкиной, она много лет была директором дворца спорта «Лужники» и возглавляла нашу федерацию, помогли мне получить отдельную квартиру. Первое-то время мы с мамой жили. И тут – своя отдельная квартира! Правда, там были голые стены, кровать и обеденный стол. На мебель у нас денег не было.
– Да уж…
– Зато у нас было веселое новоселье: гости сидели на ящиках, а стол мы накрыли на полу. Но мы были молоды, ждали ребенка и смотрели в будущее с оптимизмом.
– Так что с машиной?
– Купил я «Жигули» 11-й модели. Жук не хотел заявление подписывать. А без согласия тренера машину не давали. Его уговорил муж нашего хореографа Домановской, тот самый Владимир Васильевич Шулепов, о котором я говорил выше. Но Жук потом передумал, отправил человека в отдел ЦСКА, это отдел занимался распределением машин, чтоб тот документы завернул, но было поздно – бумаги уже ушли. Осерчал на меня Станислав Алексеевич. Но после ухода по жизни больше с ним не пересекался, никаких пакостей ему не делал.
– Но его же вроде потом отстранили…
– Это было уже в середине 80-х. Гордеева с Гриньковым написали на него бумагу, и Жука убрали из ЦСКА. Не знаю, что там было в той бумаге, но его не просто отстранили от работы, а запретили даже появляться в армейском дворце. Такой вот поворот судьбы. Правда, спустя время его все же назначили консультантом сборной. Из федерации кто-то похлопотал.
– Вы с ним еще встретились?
– В 1997 году я приехал на этап Гран-при в Санкт-Петербург с австралийской парой. И тут в коридоре кто-то меня стучит по плечу: «Молодой человек, вы же из Австралии. А Сережу Шахрая не видели?». – «Станислав Алексеевич, это я». Как он обрадовался! Бросился меня обнимать, а на рекламном буклете написал теплое пожелание «С уважением, Сергею!». Это очень дорого для меня, и эта запись подчеркивает, что все плохое забыто.
Мы встретились еще раз через год на Олимпиаде в Нагано. Я тоже привез туда свою пару. Опять тепло пообщались, а осенью Станислав Алексеевич умер.
– На могиле его были?
– Был несколько раз, приносил цветы.
«В АВСТРАЛИИ ОКАЗАЛСЯ СЛУЧАЙНО»
– Наконец, мы подошли к вашему австралийскому периоду. Как вы там оказались?
– Совершенно случайно. Я тогда выступал в балете на льду. Мы отправились на месячные гастроли по Австралии. Отметили дома наступление Нового года и 1 января 1992 года вылетели в Брисбен. В Москве был приличный мороз, а на Зеленом континенте лето в разгаре – 30-градусная жара.
На гастролях меня нашла мама самой известной австралийкой пары, это были Стивен и Даниэла Карр, брат и сестра. Она предложила мне поработать с ними.
– Почему она обратилась к вам?
– Я их знал. Когда я работал помощником Ирины Родниной, Стивен и Даниэла Карр стажировались у нас в течение месяца. Я решил этим предложением воспользоваться – новая страна, новый вызов. Я всегда любил соревноваться, а балет на льду это всего лишь шоу. Карр жили в Сиднее. Мы приехали с мамой на каток, там базировался клуб фигурного катания. Я руководству клуба понравился, и со мной подписали двухлетний контракт.
– Карр были их главной гордостью?
– Вообще, этот дуэт самый именитый в Австралии – они 19-кратные чемпионаты страны. Но со мной они тогда работать не стали, у них был свой тренер.
– Не понял. Зачем же с вами подписали контракт?
– В клубе не было недостатка в желающих заниматься. Нужен был тренер. Мама Карр меня порекомендовала. Мне положили среднюю австралийскую зарплату – порядка 500 долларов в неделю, при этом по контракту я должен был отрабатывать минимум 20 часов в неделю. Все, что сверху – это уже был мой дополнительный заработок. Самое интересное, что я целый месяц жил у них в доме на всем готовом. Мне было очень неудобно.
– Почему Стивен и Даниэла не стали с вами работать?
– Тогда – не стали, тренировать я их начал только через четыре года в 1996-м. Они ушли от своего старого тренера, хотя федерация была против. Тогда же ребята мне объяснили причину отказа работать со мной. Оказывается, они заплатили большие деньги за месячную стажировку в Москве, и попрекнули меня. «А ты, Сергей, с нами мало занимался». Я понятия не имел ни о каких деньгах: однажды во дворец привели австралийскую пару и сказали: «Сереж, поработай с ними».
У Родниной свои пары, у меня – юниоры. Первенство мира на носу. Понятно, что не мог им уделять много внимания.
– Затаили они злобу…
– Ну им правда какой-то огромный счет выставили в Спорткомитете: типа, час работы с советским тренером стоит столько-то. Плюс гостиница, плюс перелет, питание в ресторанах. Я их как-то позвал на обед к себе домой – сварил борщ. Все им понравилась. А ребята перед отлетом пригласили нас с женой в ресторан.
– То есть, до 1996 года вы работали с детьми?
– Давайте по порядку. Месяц я пожил у Карров, мне уже было совсем неудобно. Когда получил первые деньги, снял квартиру прямо напротив дворца. Машина была не нужно – перешел дорогу – и на месте. Работал я не только с детьми. Люди платят деньги, а тренер должен выполнять то, что они хотят получить за свои деньги. Один хочет плавно и красиво кататься, больше ему ничего не нужно, другой – хочет научиться прыгать. Одному десять лет, другому – 30. Это в России тренеры работают только с профессионалами, а за границей со всеми желающими.
«КАЗАЛОСЬ, ПОПАЛ В СОВЕТСКИЙ САНАТОРИЙ»
– Вы отрабатывали свои 20 часов?
– В том-то и дело, что вначале работал по 2 часа в день. Учеников поначалу было немного. Все думал, когда же меня попрут? Как будто попал в санаторий для передовиков советского производства. Когда подписывал контракт, менеджер катка успокоил: «Через полгода у тебя будет очередь из учеников». И оказался прав.
Через полгода ко мне приехали жена с дочкой. Мы понимали, что через два года нам возвращаться. Поэтому больших вещей не покупали. Из техники – только маленький телевизор, его можно взять в самолет.
– Двухлетний контракт закончился, но вы не вернулись в Россию. Почему?
– У меня было к тому времени много учеников. Я уходил в шесть утра и возвращался в 11 вечера. Ну как детей бросить? Плюс дочь Юля – приехала она в Австралию в 12 лет, уже отучилась здесь два года. Решили, пусть школу в Сиднее закончит. Контракт со мной продлили без проблем и соответственно – визу.
В 1996 году я начал работать с братом и сестрой Карр, к тому времени уже стал членом федерации фигурного катания Австралии. Зарплату мне не платили, это я платил ежегодные взносы за членство. Но это помогало продлевать рабочую визу, получить медицинскую страховку.
– Вы же с Каррами поехали на Игры в Нагано?
– Туда еще надо было завоевать путевку. Для начала надо было попасть в первую 20 на чемпионате мира. Эту задачу мы выполнили.
На Олимпиаде мои ребята заняли 12-е место, для Австралии это был очень хороший результат. Причем они взяли кредит в федерации фигурного катания, чтобы подготовиться к Играм. Правда, кредит был беспроцентный и на длительный срок. Это единственное, что могла сделать федерация для своей лучшей пары. Нашим спортсменам это полезно знать, а то они привыкли жить на всем готовом.
«ПОДГОТОВИЛ КОСТЮ ЦЗЮ К «ЛЕДНИКОВОМУ ПЕРИОДУ»
– Вы в Австралии подружились с Костей Цзю. Где с ним пересеклись?
– Оказалось, что мы жили неподалеку друг от друга. Познакомились у общих друзей. Стали общаться семьями. Когда Костю пригласили принять участие в шоу «Ледниковый период», он обратился ко мне: «Потренируешь»? Без проблем. Я даже отдал Косте свои коньки, у нас один размер.
– Он быстро прогрессировал?
– Великий спортсмен – во всем великий. Костя очень внимательно меня слушал, четко выполнял все мои указания. После первого же выступления в шоу, Татьяна Анатольевна Тарасова сказала: «Костя я вижу, как хорошо и профессионально ты катаешься. Мне кажется, я знаю, кто тебя так научил. Это Сережа Шахрай, ведь он живет в Австралии и там работает». Не скрою, мне было очень лестно услышать такие слова от знаменитого тренера.
«ВОЗВРАЩАТЬСЯ В РОССИЮ НЕ ПЛАНИРОВАЛ»
– Как я не планировал оказаться в Австралии, так же не было в планах возвращения в Россию. Ситуация так сложилась: у жены умер папа, мы приехали. За два года до этого моя мама умерла. Приходилось периодически приезжать.
Затем супруга серьезно заболела. В Австралии мы не нашли таких докторов, которые бы могли ей помочь. Но такие специалисты нашлись в госпитале имени Вишневского. Они сделали все необходимое, но нам пришлось задержаться на год – жене нужно было наблюдаться у врачей.
– Вы периодически ездили в Россию. Учеников растеряли из-за этих поездок?
– Мои ученики меня дожидались. Но когда остались на год, я позвонил и сказал, чтоб больше не ждали. Лена лечилась, а я начал понемногу искать работу. Обратился в родной ЦСКА. Руководство большого ЦСКА с радостью восприняло мою идею создать группу парного катания. Тем более у них второй каток появился. В школе имени Станислава Жука нет группы парного катания, хотя Станислав Алексеевич прославился именно работой с парами. Но начальник команды фигурного катания армейского клуба восприняла эту идею в штыки. Мне непонятна, такая реакция, но пар там так и нет.
Однако я продолжал работать. Благодаря федерации фигурного катания поездил по регионам, проводил мастер-классы во многих городах. Так появились первые ученики, появилась перспектива.
