Денис Тен: Любимый футболист – Тьерри Анри, потому что он мыслитель
Это интервью Денис Тен дал корреспонденту «Советского спорта» в ноябре 2016 года. Тогда Денис как раз возобновил свои выступления на высшем уровне и охотно рассуждал о своих шансах на будущей Олимпиаде, и о том, чем именно он планирует заниматься после окончания карьеры. Сегодня – в день, когда гибель спортсмена оборвала все эти планы, мы решили снова опублитковать это интервью. Мы не стали менять ни слова – так будет понятнее, каким человеком был Денис Тен.
Бронзовый призер Олимпийских игр в Сочи, двукратный медалист чемпионатов мира Денис Тен после выступления на этапе «Гран-при» во Франции написал в своем инстаграме – это был первый шаг к возвращению. Корреспондент «Советского спорта» поговорил с казахстанским фигуристом о том, куда он хочет вернуться, о его миссии посла своей страны в мире спорта, о том, хорошо или плохо быть думающим спортсменом – и об увлечениях, которые приходится откладывать в долгий ящик.
«Понял, что огонь должен продолжать гореть»
– Денис, говоря о возвращении – у вас есть понимание, куда вы хотите вернуться?
– Однозначно да. Спортсмен – это персонаж, живущий по сценарию, который выбирает сам. Когда я начинал заниматься спортом, первая моя мотивация была стремлением к саморазвитию. Когда начало получаться, уже появились мысли о результатах. После Олимпиады в Сочи, как я уже не раз говорил, был не прочь попробовать себя в чем-то другом. Но увидел в себе новые ресурсы – и остался в спорте. Прошлый сезон я, по сути, пропустил, хотя и выступал в соревнованиях. Был немножко потерян. А сейчас у меня есть понимание, ради чего я все это делаю и в каком направлении двигаюсь.
– Сейчас эта цель – результат или удовольствие от процесса?
– Наверное, сейчас я ищу идеальный баланс. Много лет я занимался фигурным катанием ради кого-то или ради чего-то, сегодня же стараюсь получать удовольствие от того, что делаю. Но, естественно, моя главная цель – это Олимпийские игры, и любые изменения связаны с этой целью. Например, обновление моей тренерской команды, которое вызвало и внутренний рост, и прилив свежих сил. Именно в данный период моей жизни этот прилив мне был очень нужен.
– «Ради кого-то или чего-то» – это что вы имеете в виду?
– Например, то, что я всегда выступал не только за себя, но и за весь Казахстан. Мне выпала неординарная честь стать первым фигуристом из Казахстана, которому довелось выиграть медали чемпионатов мира и Олимпийских игр. Стать неким символом фигурного катания в стране. Ведь когда я начинал кататься, у нас не было никаких условий. Я рассказывал эту историю членам Международного олимпийского комитета, когда представлял заявку Алма-Аты на проведение Олимпиады-2022: у нас в стране не было ни катков, ни экипировки. Мои первые коньки были мягкие, как галоши, и папа, чтобы их как-то укрепить, разрезал пластиковые бутылки пополам и вшивал их внутрь кожи. Чтобы коньки были жестче, и я хоть как-то мог тренировать прыжки. А сейчас у нас турниры по фигурному катанию показывают по телевидению, есть катки, группы фигурного катания заполнены детьми, проводятся ледовые шоу. Думаю, что некая связь всего этого с фигуристом, который выигрывал для Казахстана медали, есть. И я всегда понимал ту ответственность, которая на мне лежала. Да и сам, когда приезжаю на родину и общаюсь с детьми, вижу, как они пытаются брать с меня пример. Вижу, как они черпают вдохновение от моего катания. Собственно, именно поэтому я и остался в спорте после Сочи. Мне не хотелось, чтобы этот подъем фигурного катания в Казахстане оборвался. Я понял, что должен помочь этому огню продолжать гореть.
– Одновременно вы ведь как бы являетесь послом своей страны в мире спорта...
– Посол, наверное, слишком громкое слово, у нас есть люди, которые занимают посольские посты в дипломатических миссиях, – улыбается Денис. – Но я, наверное, могу сказать – да, так уж вышло, что я стал первым фигуристом из Казахстана, завоевавшим медали на чемпионатах мира и Олимпийских играх. Это заслуга и моих родителей, и фантастической команды тренеров, которые со мной работали – но в то же время это и череда уникальных событий, которые сделали меня тем, кем я стал. Мне сложно сказать, что это была моя миссия, что я так специально все спланировал, чтобы возродить фигурное катание в Казахстане. У меня не было такой цели. Но раз уж у меня это получилось – я возложил на себя этот груз, и он, в том числе, стал моей мотивацией продолжать карьеру.
– С президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым знакомы?
– Да, у меня с ним было очень много встреч, и для меня это огромная честь. Вообще в Казахстане спортсмены – это, как правило, символы страны. Именно спортсмены, а не представители, например, эстрады или кино – главные звезды в Казахстане. У нас топовых спортсменов, тем более, не так много, особенно в зимних видах. Постоянно проводятся мероприятия, чествующие спортсменов, да и в целом спорт стараются вывести на более высокий уровень. Спортсменов встречают как национальных героев, соответственно, и президент уделяет колоссальное внимание спорту. После Олимпиады он меня наградил орденом Курмет, было очень много других событий, где мы пересекались.
«По движению конька могу сказать, где фигурист тренируется»
– Возвращаясь к фигурному катанию, а, точнее, к изменениям в вашей тренерской команде, хочу спросить – как в ней появился Николай Морозов?
– Я приехал в Москву, чтобы поставить программы к ледовому шоу. Николай в это время тоже был здесь. Мы с ним немного поработали, нам понравилось – и мы договорились продолжить сотрудничество и посмотреть, что из этого выйдет. При этом я продолжаю сотрудничать с американским тренером Фрэнком Кэрроллом, мы с ним виделись в Париже, с канадскими специалистами. Но большую часть времени сейчас работаю с Николаем, и он является ключевым звеном в моей команде. Очень рад, что в Париже нам удалось достичь тех целей, которые мы перед собой ставили, готовясь к «Гран-при».
– Над чем прежде всего работаете сейчас с Морозовым?
– Это большой спектр вещей. Предыдущий сезон у меня был неудачный, весь год я был травмирован. Было бы даже логичнее пропустить тот сезон, я как бы выступал – но по сути, меня не было на соревнованиях. Поэтому пришлось многое переучивать. Много занимаюсь с тренером по ОФП, летом ездил на реабилитацию в Индию. Сейчас, когда катаюсь, воздействую, даже можно сказать, на другие мышцы, нежели ранее. Общими усилиями стараемся сохранить меня в спорте на следующие два года, и Николай в этом плане мне очень помог. Чтобы я не делал одни ошибки, которые бы провоцировали другие ошибки. Знаете, когда у профессионального спортсмена что-то идет не так, он находит изощренный способ подстроиться. И я так подстроился, что, в конце концов, организм просто «полетел». Поэтому сейчас я работаю в другом режиме, для меня это нечто новое, чему я безумно рад. Хоть мне всего 23 года, но я выступаю на крупных турнирах с 15 лет, через многое прошел, и, считаю, очень важно, что я не останавливаюсь и продолжаю расти.
– Сейчас появляется все больше фигуристов, у которых на вооружении целый арсенал разных четверных прыжков. Цзинь Боян, Нэйтан Чен – самые яркие примеры. Как считаете, для вас путь к золоту тоже лежит через изучение новых четверных?
– В долгосрочной перспективе ни у кого другого пути нет. Это новая эра в фигурном катании. Даже если вы посмотрите на тела фигуристов нового поколения, то они очень похожи – появился формат нового спортсмена. Очень здорово, что есть такие личности, как Нэйтан, как Боян, да и тот же Юдзуру Ханю, которые двигают спорт вперед. Что же касается меня, то я тоже, конечно, стараюсь идти в ногу со временем, хотя и не вижу себя в роли ветерана. Наоборот, у меня сейчас самый хороший период. В этом году я увеличил, так скажем, размер своих прыжков. Делаю все, что от меня зависит, чтобы прогрессировать в техническом плане. Но в то же время у меня есть что предложить и с артистической точки зрения. В этой сфере я тоже хочу развиваться. В Париже я выступал с одной из вариаций своих программ. К концу сезона они сильно изменятся. Мы сейчас стараемся найти хороший баланс техники и артистизма. Собственно, чемпионом всегда становится тот, кто находит золотую середину.
– Вы за свою карьеру поработали со многими тренерами. Можно ли сказать, что вы постепенно и сам себя начинаете тренировать – то есть понимаете и знаете, что вам нужно?
– Однозначно, у меня есть свое мнение и видение. Действительно, мне повезло – за свою карьеру я поработал с такими людьми, как Татьяна Анатольевна Тарасова, Елена Германовна Водорезова, Фрэнк Кэрролл, Лори Никол, Шэ-Линн Бурн, Стефан Ламбьель, сейчас работаю с Николаем Морозовым. Это все выдающиеся специалисты, от каждого я черпал что-то новое и понимал, что у каждого тренера – уникальное видение спорта. И они не всегда пересекаются. Это очень интересно. Мне повезло, что я, как спортсмен, вырос на территории России, потом в Америке раскрыл совершенно другие ценности фигурного катания. Позже ко мне пришло осознание того, что такое европейское фигурное катание. Не знаю, насколько это очевидно зрительскому глазу, но я, например, могу определить по движению конька фигуриста, откуда он или где тренируется. Если же говорить о тренерах, то, конечно, с кем-то возникают разногласия, и сотрудничество прекращается, а с кем-то ты находишься на одной волне. С Николаем наше видение многих вещей сходится. Но я должен отметить вот что: не всегда спортсмену хорошо быть думающим.
– Проще выполнять указания тренера и не копаться в себе?
– Все индивидуально. Жизнь меня всегда заставляла много думать. Я не считаю, что есть какой-то один способ быть успешным, но думающие спортсмены мне всегда нравились. Например, мой любимый футболист – это Тьерри Анри, его называли мыслителем. Мне очень нравится теннис, потому там есть элементы стратегии, есть необходимость быстрого мышления. Спортсмен там не может двигаться, как робот, заученными движениями. Мне очень нравится керлинг.
– Шахматы на льду!
– Да. Но кто-то отключает мозг, когда работает, и нельзя сказать, что это неправильный подход. Были спортсмены, которые становились чемпионами, потому что умнее, но были и те, кто делали свою работу, не задумываясь – и побеждали.
«В Америке спортсмен знает, что хочет получить от тренера»
– Очень многие спортсмены, тренирующиеся в Америке, говорят, что там главный принцип – получать удовольствие от того, что ты делаешь. У нас же тотальный контроль и постоянное давление – тренера, федерации… Вы почувствовали эту разницу, когда уехали в США?
– Перестройка, конечно, была. Но мне это далось легче, потому что и в России я был как бы сам по себе. Однако то, что в Америке совершенно другая система – это правда. В России, что в первую очередь стоит отметить, уникальная поддержка спорта. В Казахстане есть нечто похожее, и это здорово – создаются условия, в которых не нужно думать ни о чем, кроме спорта. В Америке же спортсмены очень самостоятельные. Это выражается и в том, что после окончания карьеры они становятся не тренерами, как это принято в странах бывшего СССР, а специалистами в совершенно разных сферах. Например, Эмили Хьюз работает в компании «Гугл», Мишель Кван в политике, Эван Лайсачек занимался недвижимостью, Тимоти Гейбл – юрист, Джоанни Рошетт учится на медика. Спортсмен там всегда думает о том, как он распоряжается своими деньгами, что он хочет получить от тренера. Это совершенно другая психология.
– Помимо психологии, есть еще все-таки такое мнение, что в США тренеры не такие жесткие, как в России.
– Фрэнк Кэрролл довольно строг. И это при том, что я приехал к нему в момент, когда он уже воспитал олимпийского чемпиона – Эвана Лайсачека, и много лет успешно работал с Мишель Кван. Мне рассказывали, что тогда он совсем не был похож на типичного американского тренера. Но, конечно, мне пришлось потратить определенное время, чтобы адаптироваться после переезда в США – и в плане тренировок, и в жизни. Первое время мы с мамой жили в каких-то отелях, ходили на тренировки пешком по улицам, где нет тротуаров. У всех же там есть автомобиль, а на нас, думаю, смотрели даже с жалостью. Первый сезон для меня сложился очень неудачно, но в долгосрочной перспективе мне тот опыт дал очень много.
– Прорывом стал чемпионат мира в канадском Лондоне, где вы чуть было не обыграли Патрика Чана. Наверное, тогда пришло чувство, что это все было не зря.
– Я всегда думал так: в спорте все должно происходить в свое время. И поражения, и победы. Мне всегда с этим везло – я попадал в «яблочко», с самых детских лет. Даже когда я в детстве занимался музыкой, играл на фортепиано, на экзаменах у меня всегда получалось выступить лучше, чем дома на репетициях.
– «Плюс-старт»!
– Я считаю, это очень важное качество. И канадский Лондон, конечно, оправдал мои надежды. Стал тем, ради чего я посвятил свою жизнь спорту, ради чего родители посвятили жизнь моей карьере. Это время было нелегкое – да и до сих пор остается нелегким. Но когда ты видишь результат, понимаешь, что это все имело смысл.
– Особенно важно, наверное, было подтвердить на Олимпиаде в Сочи, что тот взлет не был случаен.
– Абсолютно согласен. Знаете, когда наблюдаешь за событиями со стороны, довольно сложно давать объективную оценку. Поэтому, когда про мою медаль в Лондоне говорили, что она случайна, я на самом деле знал, что только начинаю раскрывать свой потенциал. И это при том, что тогда я тоже боролся с травмами. На самом деле, на максимальный уровень я стал выходить только через год после Сочи, когда подлечился. Но в этом, наверное, и есть таинство спорта. Вы не знаете, в ком есть этот потенциал – и в какой-то момент происходит вспышка. А дальше уже искусство спортсмена и тренера сделать так, чтобы это был не один кадр, а продолжительное видео. И я очень счастлив, что тогда усилиями моей команды нам удалось достичь определенного результата – а сейчас начинается новая история.
«Пока я спортсмен, откладываю увлечения в долгий ящик»
– Раз уж вы упомянули слово «кадр», не могу не спросить о вашем увлечении фотографией. Как оно к вам пришло?
– Вообще большинство моих увлечений вне спорта приходят ко мне в периоды травм, когда я пытаюсь себя чем-то занять. Мне интересно очень многое – сфера IT, экономика, творчество, искусство. Очень интересна визуальная эстетика. Мои друзья создали приложение для смартфона, в котором объясняются основы фотографии. И там есть, в том числе, и уроки композиции. Вот, помню, они на мне проверяли эту часть приложения, давали мне много снимков, и я должен был выбрать логичные. Я выбрал без всякой подготовки – и они сказали: смотрите, у него внутри есть это ощущение картинки, образа!
– Я показывал ваши фотографии профессионалам, и они отметили – оно действительно есть.
– Наверное, да. Кстати, это касается даже шрифтов. Когда я вижу какой-нибудь логотип, меня может отторгнуть ощущение отсутствия логики его дизайна или шрифта, который там используется. Так вот, что касается фотографии – мне это стало интересно. Я всегда много фотографировал на телефон, выкладывал снимки в «Инстаграме», но в какой-то момент взял профессиональную камеру. У меня в Казахстане есть много друзей среди актрис, моделей, фотографов. И я сказал одной своей однокурснице, которая занимается фотографией и с которой я много обсуждал это свое увлечение – надо попробовать сделать фотосет. Она для меня все организовала. Я причем сказал – хочу поснимать модель с водой. Вот этот сет и стал моим первым опытом фотографии.
Но, знаете, популярный сейчас в России человек Сергей Шнуров однажды сказал: как только ты понимаешь, как это работает – интерес угасает. Так произошло и с моим увлечением фотографией. После фото я увлекся сочинением музыки. Был момент, когда занимался организацией шоу «Денис Тен и его друзья», причем делал все, вплоть до дизайна биллбордов. И писал самостоятельно буклеты. Каждый участник шоу – личность, и про эту личность я писал конкретную историю. В какой-то период появилась идея книги с таким же названием – Denis Ten and Friends.
– То есть больше не фотографируете?
– Нет, но сейчас появились новые идеи – мне нравится графика. Возможно, вернусь к этому. Но, повторюсь, все это было в период, когда я не мог кататься. Когда я возвращаюсь к спорту, сознательно стараюсь отложить все свои идеи в долгий ящик. Как бы то ни было, все эти вещи отвлекают. Я ведь еще и учусь по программе MBA в Казахстане, и когда мыслей в голове слишком много, это тоже не совсем правильно. Даже когда все идет хорошо, быть в постоянном ментальном напряжении – задача не из легких.
– Есть планы, чем заняться после окончания спортивной карьеры?
– Есть, но они постоянно меняются. Новые идеи, новые затеи. Время покажет. Сейчас я занимаюсь фигурным катанием, выздоровел, работаю с утра до ночи на катке. Возвращаюсь домой вечером и понимаю, что спорт – огромная часть меня. Когда я был травмирован, часто задумывался – каково мне будет вспоминать спортивный период моей жизни спустя 15 или 20 лет? И несмотря на все сложности, понял, что очень его люблю и буду скучать по нему. А сейчас появилась новая волна любви к тому, чем занимаюсь. И сегодня не вижу себя никем, кроме как спортсменом. Точно могу сказать, что буду кататься до Олимпиады в Корее и, возможно, продолжу кататься после нее.
