Трагическая «система» Юрия Моисеева. Олимпийский чемпион не смог пережить расставания с клубом, который сделал чемпионом России
ПОМНИМ
В эти дни модно вспоминать, что казанский «Ак Барс» не какой-нибудь, а именно двукратный чемпион страны. Мало кто склонен добавлять, что в первый раз волжан привел к победе чемпион мира и Олимпийских игр по хоккею, восьмикратный чемпион СССР, нападающий легендарного ЦСКА 1960-х Юрий Моисеев. Юрия Ивановича уже нет с нами. Он умер 24 сентября 2005 года в своей квартире на улице Академика Королева в Москве на 66-м году жизни. Сердечный приступ настиг его около 11 часов утра в ванной комнате. Может быть, его можно было спасти, но по роковому стечению обстоятельств в тот момент никого не оказалось дома…
— А Игорь Анатольевич уже ушел. Вы журналист «Советского спорта»? Он просил вам сказать, что отказывается от интервью…
— Почему?
— Не знаю, звоните ему…
Зачем, если отказывается? Этот 15-секундный диалог с супругой Игоря Ромишевского, нашего знаменитого защитника, партнера Моисеева по ЦСКА и сборной СССР, стал, пожалуй, для меня самым сильным потрясением во время работы над этой статьей. Накануне вечером набрал номер домашнего телефона Игоря Анатольевича, объяснил причину звонка – он попросил время на то, чтобы подготовиться, вспомнить самое интересное, связанное с Юрием Моисеевым, и вдруг такой пассаж!
Почему? Десять лет плечом к плечу в одном клубе, в одной пятерке, в одной «системе» Анатолия Тарасова в ЦСКА и сборной на Олимпиаде-68! Разве после этого нечего было сказать?..
Единственное объяснение, которое нашел для себя, – за время, взятое на подготовку, Игорь Анатольевич, прошедший школу Центрального комитета комсомола, не сумел определиться с ответом на вопрос, который, безусловно, ожидал: «Почему Юрий Моисеев в последнее время запил?».
Сказать, что это неправда, значит, солгать, согласиться – поступиться принципом: о покойном либо хорошо, либо ничего?…
«ЗОЛОТОЙ ПАС» ОСТАВИЛ «ЛИСТЬЯ» НЕ У ДЕЛ
«Золотой пас» Юрия Моисеева, после которого Евгений Мишаков забросил переломный гол в ворота канадцев на Олимпиаде-68 в Гренобле, до сих пор перед глазами. Тот матч по определению не должен был стать решающим. За день до него советская команда уступила сборной Чехословакии 4:5, после чего мало кто сомневался: в следующей игре со шведами чехи не упустят шанс стать олимпийскими чемпионами.
Евгений Зимин, тогда молодой нападающий сборной СССР, вспоминал, что накануне чехи, не стесняясь, пили пиво за обедом, заранее обмывая победу. А вечером в расположение советской команды пришли пьяные игроки «Тре Крунур». В гостиничный номер Евгения ввалился вратарь Холмквист и стал клясться в любви шведов к русским, обещая, что завтра они обязательно выручат.
Удивительно, но в самом деле выручили: ничья 2:2, добытая шведской командой, перевела последнюю игру СССР – Канада в разряд «золотых». После шайбы Анатолия Фирсова в первом периоде «Кленовые листья» наглухо прижали наших к воротам. Во втором их преимущество стало подавляющим: гол назревал, и тут этот пас Моисеева из своей зоны, выведший Мишакова с глазу на глаз с канадским голкипером Бродериком, и истошный крик телекомментатора Николая Озерова: «Ну-у-у, Же-е-е-ня!..»
Однако дебют тарасовской «системы» (Мишаков – Ионов – Моисеев – Ромишевский –Зайцев. — Прим. ред.) на Олимпиаде не нашел признания в нашем хоккее. Специальный корреспондент «Советского спорта» в Гренобле Владимир Дворцов написал, что она «уступала по пониманию и умению вести игру не только своим товарищам, но и большинству соперников». А вратарь сборной Виктор Коноваленко, заявив по горячим следам в газетном интервью, что «тройка Ионова – не тройка и за весь турнир забила всего одну шайбу сильнейшим – в последнем матче с канадцами», потом расставил точки в автобиографической книге. И написал, что «ввод в состав сборной тройки Ионова и защитников Ромишевского с Зайцевым был ошибкой, которую потом признали все».
Вот только не учел уважаемый Виктор Сергеевич, что если бы не эта шайба, сломавшая канадцев (наши победили 5:0. – Прим. ред.), ему вряд ли простили бы предыдущую провальную игру с чехами…
САМЫЙ ПАМЯТНЫЙ
Тем не менее на вопрос о самой памятной игре Юрий Моисеев неизменно вспоминал вторую финальную встречу розыгрыша Кубка европейских чемпионов 1970 года между ЦСКА и «Спартаком». Первую выиграли спартаковцы — 3:2. Они были близки к победе и во второй, ведя в счете после 44-й минуты 5:3. И тут решающее слово сказали Моисеев с партнерами: сначала забил Мишаков, потом на 50-й минуте счет сравнял Моисеев… А дальше – пошло-поехало: в оставшиеся минуты ЦСКА забросил три безответные шайбы…
17 ШАЙБ СДЕЛАЛИ СУДЬБУ
Сегодня даже в Новокузнецке мало кто знает, что 2 декабря 1960 года именно благодаря точному броску новичка команды Юрия Моисеева местный «Металлург» одержал свою первую победу в высшей лиге чемпионата СССР.
С футбольным счетом 1:0 было обыграно новосибирское «Динамо».
Правда, тот, 15-й по счету, чемпионат страны сложился для Моисеева и «Металлурга» неудачно – клуб занял 18-е место среди 19 участвовавших команд. А в следующем сезоне (13-е место из 20) 17 заброшенных Моисеевым шайб были замечены главным тренером ЦСКА Анатолием Тарасовым, и в 1963 году 23-летний Моисеев выиграл в составе армейцев свою первую медаль чемпиона СССР.
На него претендовали также воскресенский «Химик» и московское «Динамо», но юношеская мечта стать профессиональным военным (Моисеев экстерном окончил Московское высшее командное военное училище имени Верховного Совета РСФСР) стала определяющей…
МОТОР, ДЖИНА И УХВАТ
Рассказывает Анатолий Ионов, олимпийский чемпион, трехкратный чемпион мира и Европы, пятикратный чемпион СССР, партнер Моисеева по ЦСКА и сборной:
— С Моисеевым я условно познакомился еще до того, как мы стали вместе играть в одной команде. Не помню, кажется, это был чемпионат РСФСР: «Кристалл» (Электросталь), за который я тогда выступал, встретился с новокузнецким «Металлургом». Юркого, небольшого роста нападающего в составе соперников приметил сразу: наши здоровенные защитники никак не могли «поймать» его, припечатать, как следует, к борту… Кто такой? Мне говорят: «Это Юрка Моисеев, он скоро в ЦСКА уходит…» А ЦСКА, надо сказать, тогда в наших глазах был выше Олимпа…
Я попал туда через год после него, в 1963-м, и мы сразу стали играть в одной тройке: с Валентином Сенюшкиным. Когда же пришел Женя Мишаков, Тарасов создал так называемую «систему» — пятерку, в которой, вопреки всем законам хоккея, было два нападающих, два полузащитника и один защитник: я — Мотор (с ударением на первый слог), Ухват (Мишаков), Джина (Моисеев), Неваляшка (Ромишевский) и Мальдини (Зайцев). Кто придумал эти клички, не знаю. Тем не менее с Мотором, Неваляшкой, Ухватом и Мальдини (знаменитый защитник футбольной сборной Италии 60-х годов. — Прим. ред.) все понятно, а почему Моисеев стал Джиной?
Не так давно Эдик Иванов (олимпийский чемпион, защитник ЦСКА.— Прим. ред.) объяснил: Юрка бегал, словно на пружинах, поэтому недолгое прозвище Пружина трансформировалось в постоянное —Джина.
В игре он был злой, не любил уступать. Не случайно Тарасов часто заставлял его действовать персонально против самых опасных соперников, спартаковца Вячеслава Старшинова, в частности, постоянно опекал. Юрка, если цеплялся, то уж бульдожьей хваткой.
Он и на тренерской работе был максималистом. Возглавив московское «Динамо», едва не сделал его чемпионом СССР с первой же попытки в сезоне-84/85: пяти минут не хватило. В ключевом матче с ЦСКА за золото армеец Алексей Касатонов сравнял счет на 55-й минуте, а в следующей игре действующие чемпионы дожали динамовцев…
Но Моисеев потом все-таки отпраздновал чемпионство вместе с казанским «Ак Барсом». Под его началом эта команда в сезоне-98 впервые в своей истории выиграла золотые медали.
В тот год, помнится, Юра пригласил меня в Казань. Там к нему относились, как к богу. Мы давно не виделись, и он, естественно, организовал застолье, но сам, уверяю вас, не пил. Подчеркиваю это, потому что краем уха слышал, что до этого его вроде бы отстранили от работы в «Динамо» за нарушение режима… Да, собственно, если бы Юра выпивал, разве стали бы его в 2001 году во второй раз приглашать в «Ак Барс»?
Почему потом, как я слышал, он сорвался? И сорвался ли на самом деле? Во всяком случае, я прекрасно знаю, что такое тренерская работа. Сам был им пять лет. Взять хотя бы сезон 1997 года, когда Юра занял с «Ак Барсом» второе место в «регулярке», а потом в плей-офф проиграл саратовскому «Кристаллу», который в чемпионате был 15-м. Представляете, какой стресс пережил! А сколько их было потом!
А может быть, причина в чем-то личном, ведь у него было три семьи? В первом браке, помимо собственного сына, воспитывал пасынка, в третьем – падчерицу…
Последний раз я видел его в «Сокольниках», уже не помню, на каком матче. Поболтали ни о чем и разошлись: знать бы, что навсегда!.. Он надолго исчез. Слухи доходили, что вроде бы стал сильно пить, к телефону не подходил, даже с Женькой Мишаковым, самым близким другом, в последнее время отказывался разговаривать. А 24 сентября, помню, я с дачи вернулся, и тут Женькин звонок, как ушат холодной воды: «Семеныч, Юрка Моисеев умер…»
Теперь нас, армейцев 39-го, 40-го годов рождения, в живых осталось только шестеро: я, Игорь Ромишевский, Женя Мишаков, Витя Кузькин, Эдик Иванов и вратарь Виктор Толмачев. По-моему, никого не забыл.
ЖЕСТКИЙ И РАНИМЫЙ
Рассказывает Евгений Зимин, двукратный олимпийский чемпион, чемпион СССР (1967, 1969) в составе московского «Спартака»:
— Моисеев был человеком с очень жестким характером и в то же время ранимым. Как сам играл, так и тренировал. Никому не давал поблажек, и себе в первую очередь. Поэтому, наверное, не обладая сверхталантом, который был, например, у Фирсова или Харламова, добился всего, чего можно добиться в хоккее.
Я видел, как он, будучи еще игроком, делал записи в тетради после каждой тренировки сборной: уже тогда думал о будущем. Я много потом читал о том, что Моисеев тренировал по-тарасовски. Но все-таки не стал бы слепо сравнивать стили их работы. Анатолий Владимирович был, на мой взгляд, более артистичным. Его невозможно было понять: то ли любит, то ли нет? Не раскрывался – всегда держал дистанцию. А Моисеев, несмотря на внешнюю жесткость, тарасовскую требовательность на тренировках, к игрокам относился, как к равным себе. Сколько их сегодня могут вспомнить о нем добрым словом!
Мы не были с ним друзьями, когда играли, но потом, когда Юрий Иванович возглавил московское «Динамо», сблизились. Он часто приглашал меня к себе на базу – поиграть в теннис, в который, кстати, играл очень прилично.
Что касается его чрезмерного пристрастия к алкоголю, думаю, здесь больше наговоров. У нас, к сожалению, такое часто бывает. Есть люди, которые хронически пьют, но при этом всю жизнь работают, в том числе и педагогами, оставаясь гладкими и пушистыми, потому что выпьют, образно говоря, под подушкой – и спать. А Моисеев не был тихушником, если приходил вечером в ресторан поужинать, мог позволить себе рюмку-другую. Не стеснялся: ведь не в рабочее же время. Но кто-то, видимо, раз шепнул на ухо президенту клуба, потом еще раз, ну и приклеился к Моисееву ярлык…
Надо знать, какая, мягко говоря, неординарная ситуация сложилась в тот момент в «Ак Барсе»: впервые, наверное, в истории мирового хоккея помощником главного тренера клуба был главный тренер… национальной сборной Владимир Плющев. Не всех, думаю, такое положение устраивало…
В итоге в январе 2003 года, недоработав несколько месяцев до окончания контракта, Моисеев оставил пост главного тренера «Ак Барса». Собственноручно написал заявление. «По состоянию здоровья», как было объявлено официально.
САМ ПРИВЕЗ ПЛЮЩЕВА В КАЗАНЬ
Из интервью президента ХК «Ак Барс» Фарида Мухаметшина:
— Юрий Моисеев – личность в хоккее легендарная, он отличный тренер и педагог. Мы знали о его болезни и тщательно оберегали от пагубного пристрастия. Уверен, что, если бы он дотянул до конца сезона, результат у нас был бы совсем другой… В начале сезона мы практически никому не проигрывали… Вопрос о том, кто будет преемником Моисеева, не стоял: он сам привез в Казань Владимира Плющева и просил назначить его главным тренером через год…
В ДЕНЬ СМЕРТИ ВСЕ ОПЯТЬ БЫЛО «НОРМАЛЬНО»
— Знаю, что перед тем, как во второй раз оказаться в «Ак Барсе», Юра мог снова возглавить «Динамо», — продолжает Зимин. – Он сам мне об этом рассказывал. Его вызвал к себе Валерий Шанцев, и вот когда они вроде бы обо всем договорились, Валерий Павлинович возьми и скажи: «Юрий Иванович, мы все знаем, что вы любитель этого (характерный жест у горла) дела. В нашем коллективе не надо употреблять…». Мгновенно после этих слов Моисеев развернулся и ушел: спасибо, мол, за приглашение – я от него отказываюсь…
С высокоподнятой головой и чувством хорошо выполненной работы Юрий Иванович, как сам выразился, покинул и «Ак Барс». Но я все-таки считаю, что это поспешное, на мой взгляд, увольнение сыграло роковую роль в его жизни, что-то надломилось в душе, после чего наступила глубокая депрессия, из которой он так и не сумел выйти. Замкнулся, не приехал даже в Ледовый дворец ЦСКА на церемонию поднятия свитера со своим именем и фирменным 15-м номером. Сначала вроде бы согласился, а потом передумал, сославшись на недомогание…
Рассказывает Евгений Мишаков, партнер Моисеева по ЦСКА, двукратный олимпийский чемпион, восьмикратный чемпион СССР:
— Знаю, что в рабочих кабинетах Моисеева и дома на самом видном месте всегда висел портрет Анатолия Владимировича Тарасова, под руководством которого Юра (он неустанно это повторял) познал «науку побеждать» как игрок и как тренер. Ее основой считал высокие, почти игровые, нагрузки на тренировках и агрессивную тактику в матчах.
У нас, учеников Тарасова, есть традиция: каждый год, в дни рождения и смерти Анатолия Владимировича, собираться на его могиле на Ваганьковском кладбище. Там, помнится, после победы Юры с «Ак Барсом» на чемпионате страны я поблагодарил его за то, что он продолжил традиции школы Тарасова, которые сейчас, увы, практически забыты.
А ведь, помимо золота, у Моисеева в Казани была еще и серебряная медаль. И динамовцы за те пять сезонов, которые Моисеев их тренировал, четырежды становились призерами чемпионата. Вообще, я считаю, что в 90-х годах Моисеев с Владимиром Юрзиновым были бы идеальным тандемом на тренерском мостике сборной России. Под их началом она, не сомневаюсь, добилась бы многого, но, к сожалению, не сложилось.
Почему-то кажется, что если бы в 2003-м руководители «Ак Барса» не поторопились с отставкой, а по окончании сезона отправили Юрия Ивановича в сопровождении супруги куда-нибудь на лечебный отдых, все закончилось бы хорошо.
Хотя еще вопрос: согласился бы он сам? В последние месяцы его жизни я так и не сумел уговорить Юру лечь в госпиталь Бурденко. Призывал на помощь многолетнего доктора ЦСКА и сборной Олега Марковича Белаковского, ссылался на свой опыт (я ведь тоже лет 20 назад испытывал зависимость от «зеленого змия»)… Говорил ему: «Юр, пора заканчивать! Соберись! Полежишь в палате, выгонишь шлаки и будешь снова тренировать...» Ни в какую!
Наверное, тогда он уже не верил, что в 65 сможет начать все заново. И потом, что такое должность тренера-консультанта новокузнецкого «Металлурга» (последнее место его работы. — Прим. ред.) по сравнению с теми вершинами, которых он достиг? Чистая формальность. Пару раз съездил туда и этим ограничился.
Поначалу звонил мне, с горькой усмешкой рассказывал, что ходит с хозяйственной сумкой, как пенсионер, в Останкинский парк, что рядом с домом, играет там со стариками в домино и шахматы. А потом совсем перестал звонить и выходить из квартиры…
Рассказывает Раиса Ивановна, супруга Юрия Ивановича:
— Когда мы вернулись из Казани в Москву, ему звонил Плющев, чтобы расставить точки над «i», поскольку пошли разговоры о том, что он «подсидел» Юрия Ивановича. Они поговорили по душам и расстались по-человечески. У мужа никакой обиды на Плющева не было.
Конечно, его подвело здоровье: сердце пошаливало, давление было высоким – даже сезон не смог довести до конца. Но никогда ни на что не жаловался. Любое предложение обратиться к врачам отметалось категорически. С ним было очень сложно говорить на эту тему – ответ всегда был один: «У меня все нормально». Лишь однажды, помнится, пожаловался, что у него все внутри болит, но «скорую» опять же вызвать запретил.
«Нормально» все было и в день смерти. Утром позавтракали, я ушла по своим делам, а когда вернулась, врачи в самом деле были уже не нужны…
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
МОИСЕЕВ Юрий Иванович
Один из лучших нападающих советского хоккея 1960-х годов. Родился 15 июля 1940 года в Пензе. Заслуженный мастер спорта (1968), заслуженный тренер СССР (1982). С 1958 по 1960 год играл за команду «Труд» (Пенза), с 1960-го по 1962-й – за «Металлург» (Новокузнецк), с 1962 по1972 г. – за ЦСКА. Восьмикратный чемпион СССР (1963–1966, 1968, 1970–1972). Второй призер чемпионатов СССР 1967 и 1969. В чемпионатах СССР провел 400 матчей, забросил 197 шайб. Обладатель Кубка СССР 1966–1969.
В сборной СССР с 1966 года. Олимпийский чемпион-1968. Чемпион мира и Европы 1968 г. В чемпионатах мира, Европы и Олимпийских играх сыграл 7 матчей, забил 2 гола.
После завершения игровой карьеры с 1974 по 1975 год работал тренером в СКА (Куйбышев). С 1976-го по 1984-й – в ЦСКА, сначала помощником Константина Локтева, потом Виктора Тихонова. С 1984-го по 1989-й – главный тренер московского «Динамо». С 1989 по 1990 год – тренер-селекционер клуба НХЛ «Эдмонтон Ойлерз». С 1993-го по 1995-й – главный тренер ЦСК ВВС (Самара). С 1995-го по 1999-й и с 2001-го по 2003-й – главный тренер ХК «Ак Барс» (Казань).
Умер 24 сентября 2005 года в Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище.
