Как Это`О представляли дагестанскому народу.

За день до вылета журналистского чартера выяснилось: прилетим в Махачкалу под вечер, посмотрим, как Это’О вручают коня (бурку, шашку, халат, осетра – ненужное зачеркнуть), а ночью – обратно.

ПРЕМЬЕР-ЛИГА. Кадры.

БЕЗ АЖИОТАЖА?

Это’О прилетел в Россию еще 28 августа, но в Махачкалу явно не торопился. Во всяком случае, иностранному журналисту (интервью висит в Интернете) на вопрос, как он переживет резкое изменение условий жизни, торжествующе улыбаясь, ответил, что жизнь его существенно не изменится, потому как жить он будет (ему обещали!) в столице, а в Махачкалу будет прилетать только на матчи, с таким подтекстом: мол, Москва – цивилизация, Махачкала – тьма-таракань.
Пусть не торопился, но вот Махачкала его явно заждалась и готовила нечто грандиозное. Так я думал перед вылетом, и вопрос про баннер размером с дом задал по мобильнику лидеру фанатов Рамазану. В ответ услышал: баннер уже был, привезли в Ростов, на нем было написано «Это’О» и нарисована бомба. «Небольшой, но очень заметный. Это’О сам его заметил и похлопал нам».
– Так что, в Махачкале никакого ажиотажа? – удивился я.
– Особого нет. Когда прилетел Роберто Карлос – был, а сейчас нет. Все уже привыкли к звездам такой величины…
– Так, может быть, есть и такие, кто говорит: лучше бы на эти деньги…
– Нет, – запротестовал Рамазан. – Таких нет! Все счастливы, что у нас есть Это’О!

ВЗЛЕТ… С КУРИЦЕЙ В ЗУБАХ

– Кто вылетает первым – журналисты или команда? – спрашиваю пресс-атташе «Анжи» Сашу Удальцова, надеясь, что все-таки мы – пресса: надо прилететь пораньше, встретить Это’О вместе с толпой. Но слышу удивительное: летим одновременно. Представилось, как в синхронном плавании, параллельными курсами ныряют в облаках лайнеры.
Но синхронного взлета не получается. Автобус долго везет журналистов по бескрайним забетонированным полям Домодедово и останавливается где-то на окраине рядом с недоброй памяти стареньким Як-42, уже с открытым задом.
Должны взлететь в 13.30, но проходит час – сидим без движения. Через два часа – стюардесса: «Обед! Что будете – рыбу или курицу?» По салону распространяются кулинарные запахи. В это время, думаю, Это’О садится в Махачкале. Но вдруг взлет разрешили. Долго не разрешали, потому что проверка замучила. Так с крыльями (куриными) в зубах и мчимся, трясясь, по взлетной полосе… В 15.57 отрываемся.

«СТОЙ, СВОИ!»

В Махачкале первым делом спрашиваю какого-то техника, прилетела ли команда. «Уже давно!». На часах – 18.40, по программе через двадцать минут заканчивается пресс-конференция и начинается презентация героя на стадионе…
Мчим на двух автобусах: половина – на том, что возит дублеров, половина – на том (с московскими номерами), что возит гостевые команды. Была небольшая, человек тридцать, толпа, рассказывает водитель Абдул. В основном… камерунцы из университета. Один оказался родом из тех же мест, откуда Это’О, – из соседней деревни. Автобус с героем проехал было мимо, но камерунцы так прыгали и орали, мол стой, свои, что становился, и Это’О помахал соотечественникам.
По обочине регулярно, как километровые столбики, возникают огромные рекламные щиты: то Роберто Карлос, то Джуджак, то Лахиялов… Это’О не видно. «Щиты установили в апреле, тогда никто не думал, что он к нам приедет, – говорит Абдул. – Ничего, скоро нарисуем!».

ЕСТЬ И ДРУГОЙ БОГ

Едем. Легковушки, обгоняя, сигналят, приветствуя автобусы «Анжи», ребята на тротуарах прыгают и машут руками. Окна затемненные – нас явно принимают не за тех, кто мы есть. Обман зрения становится явным около стадиона «Динамо». Автобусы, как магниты, моментом формируют вокруг себя плотное кольцо болельщиков разных возрастов (есть даже старуха – продавщица цветов!). Еле едем с риском кого-нибудь раздавить. В 19.30 облепленные фанатами въезжаем внутрь стадиона. Около служебного входа во дворике десяток работников и охранников сидят на коленях, уткнув лбы в асфальт – намаз. На фоне ажиотажа смотрится необычно: есть все-таки кое-что поважнее, чем футбольные боги…
Однако для северной трибуны (на ней яблоку не упасть!), похоже, сейчас только один бог – Это’О. На ней уже час скандируют его имя под управлением «тамады» с рупором. Долго им ждать придется – из-за нашего опоздания вся программа смещается на два часа. Узнаем, что пресс-конференцию перекинули «на закуску»: она состоится после открытой тренировки.

ПРОРЫВ ОДНОСЕЛЬЧАНИНА

На табло стадиона один за другим начинают возникать портреты Это’О. Наконец, гимн, знаменосцы, и в 20.08 появляется герой, получая ускорение от дружеского толчка в спину гендиректора Германа Чистякова: весь в белом, с еще более белой (белозубой) улыбкой на темном лице. Орут трибуны. Герой идет не спеша, удивленно озираясь по сторонам.
Останавливается в центре поля, что-то говорит в микрофон (ничего нельзя разобрать), затем берет четыре мяча. Два из них мощными ударами отправляет в «северную» толпу, третий, подойдя вплотную, передает какому-то счастливцу, с четвертым – заминка. «Нам!» – требует еще не осчастливленный левый фланг трибуны. «А нам?!» – орут с южной. Идет туда, подкидывает одной ногой, другой запускает наверх.
Кажется, границы на замке, но прорывается, прорвав оцепление, какой-то юнец. Трогательные объятия. А вот другой, совсем не шуточный прорыв: на поле выбегает матерый африканец в зеленой камерунской майке. Неужели односельчанин? Он падает перед Это’О сначала на колени, потом плашмя, по-пластунски перемещается прямо к ногам и утыкается… в бутсы. Полежав десяток секунд, вскакивает и несется обратно – к линии фронта.

ПРИКОЛЬНАЯ КОМАНДА

На этом презентация заканчивается – без дареных коней, осетров и бурок. Казалось, процедура была долгой, но, смотрю на часы, заняла восемь минут. Самюэль уходит. Возникает иллюзия – проводы героя. А из крытого тоннеля – там, где он скрылся, под звуки лезгинки появляется остальная команда, шуточными пинками толкая впереди капитана Роберто.
– Они все прикольные ребята, – говорит мне кто-то из штата. – Роберто Карлос – самый шутник.
– А Это’О?
– Он, видно, тоже прикольный. Но пока только осваивается. Очень скромный для звезды такой величины, никаких особых запросов. Правда, на базе живет в номере один.
– Как мне вручить Это’О эти вещицы? – спрашиваю организатора Галину (курирует журналистов), показывая на редакционные сувениры.
– Хорошо бы надеть на Это’О майку, – мечтает фотограф Саша.
– Нереально, – возвращает на землю куратор. – К нему не прорваться.

РОЖЕ МИЛЛА – ПРОТИВ

Тем временем игроки в «квадратах», жонглируют, трибуны скандируют имена, но… не Это’О. Потому как его нет! Начинается двусторонка. «Юра! Юра!» – кричат трибуны. «Андрей!» – это Гордееву, смущенно улыбающемуся в сторонке.
– Жалко Гордеева, – говорит кто-то из коллег. – Был всегда главным, теперь… Понижение!
– Вот возьмут Моуриньо – у всех будет понижение, – говорит другой. – Приведет с собой весь штаб.
Неподалеку гендиректор Чистяков вежливо осаживает какой-то иностранный телеканал: нет, бюджет у нас очень даже лимитированный, 20 млн зарплаты Это’О – утка.
Периодически выбегают на поле болельщики, мешая тренировочному процессу. Но в этот день охранники благодушны – ограничиваются затрещинами.
– Столько болельщиков не ожидали, – говорит кому-то работник «Анжи». – Хоть матч играй!
Нахожу на трибуне того самого камерунского односельчанина – стоит в первом ряду, прижав лицо к ограждению. Звать Тиби. Нет, он родился в другом месте – в Дуале. «Как удалось прорваться на поле?» – «Я родился на улице – хулиган, умею!» – смеется он. «Как ваши отнеслись к тому, что Самюэль приехал в Россию?» – «Роже Милла вроде сказал – глупость… Пусть Роже против, но я – за. Потому что живу здесь. В следующем году станем чемпионами!»
Вдруг снова подъем децибел на трибунах, как у нашего Як-42 при взлете, – Это’О возвращается…

«КАК ПЕРЕВОДИТСЯ ЭТО’О? СТУЛ!»

– Саша, как мне все-таки вручить подарок? – спрашиваю Удальцова.
– Устроим после пресс-конференции!
На пресс-конференцию не пробиться. В пресс-центре монтируют какую-то железнодорожную ветку для камеры на колесах. Потом наконец запускают объективы и камеры. Пишущих – в последнюю очередь.
Конференция начинается с лирики: крутится фильм про больного мальчика (из горного села, лечится в Москве), его мечта – встретиться с Это’О.
«А вот и мальчик!» – объявляет Удальцов. Мальчик встает на подиум. «А вот и Это’О! – объявляет Удальцов. – Сбываются мечты!» «Мечта» выходит в черном костюме и длинноносых башмаках и дарит мальчику майку. Вокруг – гром затворов и молния вспышек.
Собственно пресс-конференция начинается с… минуты молчания – Это’О объявляет в память о погибших в Ярославле. Затем говорит, что он – гражданин мира: «Главное для меня – быть счастливым и делать счастливыми тех, кто за меня болеет, независимо от того, в каком клубе я играю». Ловко уходит от вопроса, согласился бы он переходить в «Анжи», если бы надо было жить в регионе, где постреливают: «Политикой не интересуюсь». Так же парирует вопрос, сколько забьет за новый клуб – не те ли 99, что на майке: «Моя задача – не только забивать, но и помогать это делать другим». Кстати, о номере. Хотел взять привычную «девятку», но она занята другим игроком, поэтому выбрал 99‑й номер. Однако в следующем году, возможно, все-таки получит №9.
Наконец-то с глазу на глаз, не считая операторов, снимающих с него микрофоны. Долгожданное вручение пакета. Это’О кивает, разглядывая себя на обложке «ССФ».
– Вопросик на прощание. Что такое – Это’О? Как переводится?
– Очень просто, – отвечает Это’О. – La chaise!
– Что?! Мебель?! Стул?
– Ну да, стул!