Руслан Пименов: Касильяса жалко стало...

РУСЛАН ПИМЕНОВ. Золотые годы «Локомотива», Семин и Измайлов, ЧМ‑2002, Романцев и самый грубый игрок в мире – экс-форвард сборной России, «Локо» и «Динамо» по просьбе «ССФ» и старому знакомству (поэтому на «ты») вспомнил все.

«В КОНФЕТКАХ НЕ БЫЛО»

– Интрига в чемпионате России сейчас такая, что впору вспоминать «золотой матч»-2002 ЦСКА – «Локомотив»...
– Как сейчас перед глазами. Накал страстей, аншлаг на «Динамо». Армейских фанатов было больше, но и наших много пришло. Мы были уверены в своих силах и, после того как Лоськов в самом начале забил в левый от Нигматуллина угол, играли спокойно, по счету.

Я не до конца травму залечил, но Семин все равно доверил во втором тайме на заменку выйти. Даже момент был – пытался Нигматуллина перекинуть. Вспомнил, как на тренировках в «Локомотиве» Руслану забивал. Но поле, ноябрь – грязюка помешала...

Шикарные воспоминания. «Локомотив» так долго шел к чемпионству, такой праздник народу устроили!

– Как праздновали?
– По кругу бегали, болельщикам майки бросали. Мне потом кто-то рассказал – один чувак мою майку в Интернете за 20 тысяч продавал.

– Долларов?
– Если бы! Рублей. Но по тем временам и это неплохо было.

Помню, сразу после матча там же, на «Динамо», в кавказском ресторане собрались. Народу было – от простых проводников до министра Аксененко!

– Смородская сомневалась в честности победы «Локомотива»: «Я все знаю про то чемпионство».
– Думаю, ее неправильно поняли.

– Дословно:  «Я все знаю про то чемпионство. Чемпионство 2002‑го или 2004‑го? И то, и другое. То есть там не все было чисто? Я не буду отвечать на этот вопрос».
– 2002 год – там все было прозрачно. Иначе какой смысл было до «золотого матча» доводить? И про 2004‑й я ничего сказать не могу. Правда, меня в том  сезоне в дубль перевели.

– Но на золотую медаль ты наиграл.
– Не хотели давать. Только спустя два года вырвал (смеется). Политика. Меня даже в конфетках не было.

– В конфетках?
– Клуб по случаю чемпионства праздничный набор конфет выпустил с фотографиями игроков и тренеров. Все были, кроме Пименова. И здесь «вырубили».

– По поводу странных матчей...
– Ни в «Локомотиве», ни в «Динамо» ни разу даже сомнений не возникало. В больших командах такими делами не занимаются. Договорняки, мотивация третьих сторон... Просто не нужно.

– А в маленьких?
– Возможно, что-то и есть. Но я только в «Алании» был. И там мы без всяких странностей вылетели. Слишком много иностранцев набрали, а у них только одно на уме – рубли, рубли...

21 ноября 2002 года. «Локомотив» впервые стал чемпионом страны. Пименов: «Такой праздник народу устроили!». Фото ИТАР-ТАСС

«ГИНЕР – ПРОТИВ»

– Сейчас где больше знакомых – в «Локомотиве» или в ЦСКА?
– Из тех, с кем общаюсь? Один – один. В «Локомотиве» – Абаев, в ЦСКА – Игнашевич.

– А Березуцкие? Вы же торпедовские воспитанники.
– И что? Они на год младше. А с младшими в школах не общаются.
«Торпедо» вспомнил... Великое «Торпедо» осталось в прошлом. Жалко, такую команду убили. Сейчас ни стадиона своего, ни базы. Все продали. Одно название...

– Различал братьев-то?
– И сейчас не различаю. Смотреть, у кого нос сломан или еще что-то, смешно. У меня и с Комбаровыми в «Динамо» та же история была: «Дима?» – «Я Кирилл». – «А, привет, Кирилл».

– С Абаевым, знаю, был вариант в одной команде поиграть – в «Анжи».
– Да, еще до Керимова. Я в Махачкалу на просмотр приезжал. Готов был контракт подписать – для начала на полгода, но они хотели сразу на полтора. Не рискнул – там столько моментов было, к которым после Москвы тяжело привыкать. На списанных «тушках» летали. Приземляемся – на меня падает дверь от запасного выхода. Я ее – обратно. Думаю: «Вот класс!». Другой случай – сидим в городе, обедаем, вдруг полицейский из «калаша» стреляет. Просто так, в асфальт – «вырвалось». На центральной улице! Подошел – гильзы собрал, выкинул. Блокпосты, бэтээры – в порядке вещей. И каждый день слышишь – там убили, тут убили... Неприятные ощущения.

– Игнашевич – кум?
– В смысле крестный? Ну да, мою дочь крестил. С Серегой мы в молодежной сборной познакомились, когда он еще за «Крылья» играл. Сразу было вино – далеко пойдет.

– Не отговаривал в ЦСКА уходить?
– Наоборот. Я тогда руководство «Локомотива» не понял. Лучшего защитника хотели, условно, за 5 рублей удержать. Когда ЦСКА 30 предлагал. Думали, наверное, лучше найдут. Разговоры про «Эвертон»? Это все, чтобы оставить Игнаша в «Локомотиве».

– Он мог из ЦСКА в Европу уехать?
– Мог. Лет в 26. Хорошие команды звали. Но у нас, как обычно, говорят: сначала надо здесь немного помочь. Год помогал, другой... Так время и ушло.

– У тебя ведь тоже был вариант в ЦСКА перейти.
– Только чуть позже – летом 2004‑го. У меня всегда были хорошие отношения с Газзаевым. В молодежной сборной считался его любимчиком. Как он ребят с Кавказа воспитывал! Пихал в два раза сильнее, чем всем остальным. А ко мне никогда никаких претензий. Когда начались проблемы в «Локомотиве», я позвонил: «Валерий Георгиевич, ситуация неоднозначная. Я в дубле. Что делать?». Он: «Дай мне три дня, постараюсь разобраться и взять тебя в ЦСКА». Я эти дни на крыльях летал: в ЦСКА! В газетах-то писали, что Пименов только двум клубам интересен – «Тереку», он тогда в первой лиге играл, и «Кайрату» из Казахстана. И это после Лиги чемпионов, сборной... А «Локомотив» собирался в «Мец» отдавать. Я сослался на травму, мысленно уже футболку ЦСКА примеривал. Дождался оговоренного времени, позвонил Газзаеву: «Гинер – против». Почему, я спрашивать не стал. Поехал во Францию.

– Ты говорил: «Игнашевич может играть за сборную до чемпионата мира-2018».
– И будет играть! Тем более с Серегиным профессионализмом. Разве есть кто-то сильнее? Конкуренции просто нет. Смешно ли, грустно ли, но это факт.

6 июня 2002 года. Кобе. Россия - Тунис - 2:0. «Через себя бил. Показалось, что взлетел, как Майкл Джордан. А если бы попал? Кто у нас на чемпионатах мира через себя забивал?» Фото AP

«ДЖАНАШИЯ КРИЧАЛ:  «Я ЧТО, КОЗЕЛ ТРАВУ ЕСТЬ?»

– «Локомотив» рубежа веков принято считать командой-семьей.
– Так и было. После каждого матча всей командой собирались: легионеры, россияне – все. В обязательном порядке. Не прийти было нельзя. Нам, молодым, это, конечно, не очень нравилось, хотелось поскорее в клуб свалить. Но терпели – сидели и слушали.

Когда этой традиции не стало? Когда я ушел (смеется). Думаю, когда большие деньги пришли. Иностранцы сразу стали в одной теме, русские – в другой. Все друг другу завидовать начали...

– Кто был главным заводилой того «Локомотива»?
– Могу сказать, кто чаще других в разных спорах участвовал – Вадик Евсеев. Как-то согласился съесть весь поднос булочек перед тренировкой. За 500 долларов. Штук двадцать умял! Но все равно не доел. И сразу – плюс пять кг! Семин как увидел: «Ё!». Вадик на тренировку в болоньевой куртке вышел – сбрасывать. Чуть сердце не остановилось...
Со сборов однажды возвращались, Евсей, опять же на спор, в полной горнолыжной экипировке. На улице – плюс 25, а он в очках, костюме, ботинках... В аэропорту – цок-цок-цок. Палыч: «Опять Евсеев?!». Жена, как увидела в аэропорту, уехала. А Вадик ей кричал: «Я тебе денег заработал!».

Овчинников как-то на спор бутылку оливкового масла залпом выпил. Нормально. Это еще что! В «Спартаке», рассказывали, обувщик на спор мячик съел! Разорвал и – по кусочку...

– Историю слышал, как Овчинников за Семиным по базе с пистолетом бегал. Правда?
– Это еще до меня было. Видимо, просто пробежаться захотелось.

– Самый сильный из легионеров «Локомотива»?
– Лекхето был хорош. Работяга страшный! Но я Лиму назову. Чемпионство-2004 на 50 процентов его заслуга. Он ведь еще против нас в Лиге чемпионов играл – за «Рому». Тогда, казалось, таких легионеров в России никогда не будет. И вот приехал – восемь чемоданов «Луи Виттон». Здесь таких и не видели. А вышел на тренировку – все сразу понятно стало. Первый тест, рывок на 60 метров – мы только головы успели повернуть...

В центре выжигал все! И чужих, и своих, и судей. Показал, что такое настоящее катеначчо, как должен играть настоящий опорник. Если подкатывался, то ноги на уровне двух метров от земли, чтобы в следующий раз никто и близко не подошел.

Харизма! Его все любили. На поле пытался на русском подсказывать: «Давай, давай!». И в быту компанейский. Считаю, самый топовый трансфер в истории «Локомотива». Когда он в «Динамо» пришел, это был уже не тот Лима.

– А самый слабый из иностранцев «Локо»?
– Всегда была пара человек, что называется, «для трансферов». Филипе Азеведо – португальский нападающий. Смотрел на него и думал: как такой вообще мог в «Локомотив» попасть?  Очень слабый футболист (в 2000 году Азеведо подписал контракт с «железнодорожниками», но за сезон провел лишь 6 матчей и вернулся в Португалию. – Прим. ред.). В «Динамо» потом такой же Сисеру был.

– Семин на сборах нагрузочки давал...
– Как вспомню сборы в Чокко, две тренировки в день... По «десятке» тогда точно бегали. В горах. Некоторых рвало. Но с каждым годом стал снижать.

– Принято считать, что в «Локомотиве» начала 2000‑х остро стояла проблема лишних килограммов.
– Ой, преувеличено... Ну привозил Джанашия после отпуска «десятку», Арифуллин – «пятерку», я – «четверку», Соломатин, Чугайнов, Овчинников – по паре кило... Но все это быстро сжигалось. У Палыча-то на сборах. Зато команда была – одни кабаны! Евсеев маленький? Сенников? Лаврик? А сейчас мода – наберут тощих, по 70 кг... Как они в футбол-то играют?

– Штрафы за лишний вес в «Локомотиве» большие были?
– Да не было штрафов! Палыч все понимал. Припугивал больше. Один раз сделал в Чокко показательный стол – отдельно посадил Джанашию, Арифуллина... И только трава-зелень. Джанашия кричал: «Я что, козел траву есть? Мяса хочу!». Но за один сбор все скинули.

Проблема с лишним весом больше надумана. И именно у нас. Воронин рассказывал, в «Ливерпуле» – ни взвешиваний, ни штрафов. Приезжает в сборную Украины: «Воронин, у тебя лишний вес». – «Вы что, травите? Я в Европе с этим весом десять лет играю!». А у наших тренеров просто бзик какой-то. Конечно, за рамки дозволенного выходить не стоит...

– Как Джанашия?
– Заза, бывало, и «пятнашку» привозил. Грузинская кухня, все его знают, приглашают за стол... Один раз мне руку на плечо положил, я аж прогнулся.

– Из необычных тренировок в «Локомотиве» что запомнилось?
– Эстафеты в бассейне. Когда Мнгуни чуть не утонул. Нужно было проплыть и мяч передать. А он плавать не умел – по дну пошел. Когда стал захлебываться, вытащили.

В Альпах в выходной день на лыжах катались. Только некоторые вместо специальных горных взяли обычные, беговые. Хотелось адреналина. Я в трубу въехал, чудом не переломался...

Еще пробовали в регби играть. Нужно было мяч в круг занести. Начали и тут же закончили, потому что Овчинников взял мяч и побежал. А кто его останавливать будет? Дураков нет. Он просто бежал и бежал. Больше мы в регби не играли…

2002 год. Лауреаты премии «Стрелец» (слева направо) Руслан Пименов, Александр Кержаков, Андрей Аршавин

«И СЕМЬ ОБЕЗБОЛИВАЮЩИХ УКОЛЬЧИКОВ ПОДРЯД…»

– Твои отношения с Семиным...
– Зарубались, бывало. Но в рабочем режиме. Молодой, многого не понимал...

Играем на тренировке в ручной мяч. Я стою в тридцати сантиметрах от защитника, на полкорпуса впереди. Мне пасуют, Палыч свистит – вне игры. В ручной мяч! Я говорю: «Мне что, писать книгу «Восемь лет в офсайде?» – «Что? Ах ты...!». Слово за слово...

Потом еще момент был – Палыч не верил, что у меня проблемы с коленом. А нога уже как чайник раздулась. И все время больно. Я начал больше другой играть, а это сразу заметно. Когда подбираешь ногу, не «щечкой» играешь, а подъемом... Палыч: «Что-то ты не тот». Стал претензии предъявлять. Я вспылил и ушел прямо с тренировки. Собрал вещи и улетел в Германию на операцию.

Но если понимал, что не прав, то через какое-то время подходил: «Палыч, извини, молодой, горячий». Семин эмоциональный, но отходчивый. При всей своей внешней резкости – добрый. Лекхето на неделю позже из сборной приехал: «Палыч, штраф, ноу!». – «Ну ладно...».

– Примеры семинских эмоций.
– 2002 год, после чемпионства играем с «Реалом» в Мадриде. Я в первом тайме выхожу один на один и не забиваю. Мы, естественно, тут же пропускаем. В перерыве Палыч все 15 минут мне посвятил! Вот как мы сейчас с тобой разговариваем – только тон чуть-чуть повыше. Но я-то своим промахом хотел команду завести (смеется)! И в итоге 2:2 сыграли. А так, глядишь, забил бы – могли и пятерку получить. Да и Касильяса жалко стало – хороший вратарь...

Много чего было. Когда «Интер» на «Локомотиве» разгромили, Палыч на бровке на радостях упал, поднялся, опять упал... «Черноморцу» в чемпионате проиграли. Кто-то нам два забил. Палыч после матча: «Вы сделали из него Пеле! Пеле!».

– Говорят, он фамилии игроков часто путал.
– Бывало, да. Или имена коверкал. Лекхето у него Жакобом был. Парфенов – Панферов. Марат – Ренат, и наоборот. А с «Реалом» играли,
Макманамана так и не смог выговорить: «Мак, Мак... У-у-у!».

– Твои слова: «Семин все время видел во мне 20‑летнего пацана, которого воспитывать нужно».
– Так и было. Но по поводу дискотек у нас с ним только один разговор был: «Давай поменьше...».

– Семин говорил: «Вот Измайлов у нас дорогой игрок, его мы бережем, а Пименов в любом состоянии сыграет».
– Палыч так сказал? По-моему это очень круто. Приятно. Дорогого стоит!

– Всегда сыграет – это имеется в виду на уколах?
– Наверное, да. Заставляли? Такого не было, просто говорили «надо». Значит, надо. Палыч: «Готов?» – «Готов». Пусть и болело, но по-другому я ответить не мог. И дело было не в деньгах – мне действительно хотелось играть, было интересно. Со «Спартаком», с ЦСКА, с «Динамо»... Сам добровольно ногу подставлял. И семь обезболивающих укольчиков подряд – прямо по связке. А потом еще один суставной – самый неприятный – раз! Не больно – Савелий Евсеевич Мышалов, несмотря на возраст, идеально делал. Попадал исключительно. Другое дело, что после «Локомотива» я чуть не закончил – в Германии врачи связку посмотрели, а она неэластичная, полтора пальца толщиной, вся разорванная от уколов...

– Когда последний раз общались с Семиным?
– Лет пять назад.

– Ты говорил: «Всегда могу ему позвонить, спросить совета».
– Могу, да. И он мне не раз помогал. У нас нормальные отношения. Но чтобы просто так звонить... Он удивится: «Ты что, с дуба рухнул?».

– Семин в «Габале» – неожиданно?
– Да. С другой стороны, понятно. Чтобы не сидеть без работы, поехал в Азербайджан. Если паузу держать, она ведь и затянуться может. Пример – Кобелев. Странно, что Семина в России никто не позвал.

– Семин в «Спартаке» – реально?
– А почему нет? Может, это тот самый вариант, который сейчас нужен «Спартаку»?

С условием, что Палыч будет работать как в лучшие годы в «Локомотиве». Когда он знал, чего хочет, и поднял команду фактически с нуля. Задачи, строгая иерархия... У них тогда с Эштрековым хороший тандем был: Эштреков отвечал за аналитику, Семин – за психологию. Мотивация, настрой... Как только дороги разошлись, все рухнуло.

В «Динамо» Семин, как мне рассказывали ребята, был уже другим. И во время конфликта россияне – иностранцы встал на сторону последних. Чего в «Локомотиве» быть просто не могло. А в «Динамо» он на легионеров даже прикрикнуть не мог. Те сразу Федорычеву жаловаться бежали...

– Семин или Аленичев?
– С Димой мы вместе на чемпионате мира играли, потом не раз в общих компаниях встречались. Отличный парень, суперкомпанейский человек, но как тренера я его не знаю.

Для болельщиков, конечно, – Аленичев. Свой, спартаковец. Но если бы это было так принципиально, то не брали бы Старкова, Лаудрупа, Эмери... Легионеры «Спартака» вон вообще заявляют: «Мы хотим иностранного тренера!». Я прочитал – в шоке был. Выдали «сумасшедший» сезон и еще требуют. Нормально? Мало ли чего вы хотите! Вы сначала выиграйте чего-нибудь, чтобы просить!

– А что, в «Локомотиве» никогда такого было? Чтобы, например, выходные просили…
– Выходные? У Палыча? Страшно подумать... Нам для этого нужно было 700 матчей выиграть!
Поэтому «Спартак» только диктатура спасет. А Семин это умеет. Газзаев, кстати, тоже.

«ИЗМАЙЛОВА НЕ ТРОГАЙТЕ»

– Помимо Семина в «Габалу» еще один твой хороший знакомый подался…
– Марат, да. Супертрансфер в его стиле – из Португалии уехать в Азербайджан.

Почему? А кто его знает? У меня редко получается дозвониться. Сам Марат пропадает на полгода-год, потом звонит: «Привет, это мой новый номер. Как дела?».
Мы с ним в последний раз еще до «Габалы» общались. Спросил: «Куда-то переходишь?» – «Да, в Россию». Но это не Россия оказалась.

– Тренеры «Порту» говорили – Измайлов решает проблемы, ищет себя...
– Ну, может, накричал на него кто-то... Марат всегда был таким.

– Он в «Локомотиве» был на особом счету?
– Да. Палыч сразу сказал: «Измайлова не трогайте».

– Это потому что за ним серьезные люди стояли?
– За всеми серьезные люди стояли. Нет, просто Палыч считал, что такой талант нужно беречь.

– И вы не трогали?
– Нет. Хотя, конечно, были недовольны. Любимчик! Пихали ему. Но он спокойно ко всему относился – делал свое дело.
Марат действительно особенный, своеобразный. Незаурядная личность. Реально в Баковке на мячах спал. Но все талантливые люди со своими тараканами.

– Про него принято говорить – мнительный.
– Я был свидетелем, как однажды Марат лег спать здоровым, а проснулся – мозоль на ноге. Ведь как-то же она появилась?!
Конечно, где-то можно было перетерпеть, не акцентировать внимание на здоровье, но, еще раз, Марат это Марат. Кольнуло – сразу уходил с поля.

– Есть мнение – без Измайлова не попал бы Пименов на чемпионат мира.
– У нас действительно была наигранная связка, и Романцев это, конечно, учитывал. Но и без Марата в «Локомотиве» было кому передачи отдавать. Лоськов тот же. Причем с закрытыми глазами.
Просто весной 2002‑го все так удачно сложилось: «Локомотив» на подъеме, я без травм, получал удовольствие от игры, почти все залетало...

– «Спартаку» на глазах Романцева два мяча забил за три минуты.
– И это тоже сказалось. В мае факс пришел. Палыч: «В сборную едешь!». Я: «Прекрасно!». Конечно, был счастлив.

– Так счастлив, что в первом же товарищеском матче пенальти не реализовал…
– Тумилович меня перехитрил. Два раза качнул, и я ударил, куда ему нужно было. Подумал тогда: «Ну, прощай, Япония. Поеду домой смотреть...».

– Но все-таки попал в заявку...
– О том, что в составе, узнал, только когда в прямом эфире Первого канала объявили. До этого все в тайне держалось. Хотя на тренировках вроде неплохо выглядел. Силушку богатырскую девать было некуда (смеется).

Мы на базе сидели, когда Романцев выступил. Помню, для Омари Тетрадзе большим ударом стало, что его не взяли. Последний шанс был на такой турнир поехать. Очень переживал.

– И Аршавина отцепили...
– Тогда в полузащите сильнее его игроки были – Титов, Карпин, Аленичев... Шава еще молодой был, маленький, мясом не оброс. Его время пришло позже.

9 июня 2002 года. Йокогама. Япония - Россия - 1:0. «С Японией я не должен был играть - мениск. Но как отказаться от чемпионата мира? Да хрен с ним, с мениском! Обезболили и вперед!» Фото AP

В РИСОВЫХ ПОЛЯХ

– Напутствовать сборную перед Японией Путин приезжал...
– Нам тогда специально спортивные костюмы выдали. Приехал, пожелал удачи, сфотографировались. Кстати, можно на фотке посмотреть – кто ближе всех к президенту, те в команде самые активные. Соломатин Путина чуть не обнял. Кто поскромнее, те подальше.

– Ты близко?
– Достаточно (смеется).

– Потом еще всей командой в церковь ездили…
– Это и в «Локомотиве» при Семине случалось, и в «молодежке» при Газзаеве. Я хоть и крещеный, но, считаю, такие мероприятия – перебор. Лишнее.

– Тебе 20 лет. В сборной Онопко, Карпин, Мостовой, Черчесов... Как общались?
– Да мы практически и не общались. У ветеранов своя компания была, у нас – своя. Я, Марат, Сыч, Кержак... Хотя, конечно, первое время на многих смотрел, раскрыв рот. Мостовой – Царь! Аленичев все в Европе выиграл. Титов – легенда «Спартака». У Егора даже футболку взял...

– С кем в Японии в номере жил?
– С Сенниковым. Мы и в «Локомотиве» хорошо общались. Помню, как на базе Сеню оставлял. Палыч семейным разрешал вечером со сбора домой уехать, а мы, холостые, должны были в Баковке сидеть. Я: «Юрий Палыч, а чего Сенников поедет, пусть тоже останется!». Сеня старше меня на пять лет, женатый... Но молчаливый. Пока соберется что-то ответить, Палыч уже все решит: «И правда, Сенников, чего тебе у жены делать? Сиди на базе!». Я: «Йес!».

– Соломатин вспоминал Симидзу, где сборная дислоцировалась: «Приезжаем на вокзал – такое ощущение, что весь город встречает!».
– Да кто там встречал! База, где мы жили, – как три московских ресторана вечером.

Поселили в какой-то четырехэтажной школе, но если бы на окнах решетки были, я бы подумал – тюрьма. Вокруг – ничего! Никуда не выйти. Пустырь. Как еще такое место в Японии нашли...
Наш стиль – Back in USSR. Нагнетание страстей. Приехали выигрывать чемпионат мира, поэтому жить будем, как отшельники! Только в рисовых полях. Это, конечно, неправильно. Переборщили.

– И чем в этой «тюрьме» занимались?
– Тренировались, спали, в карты играли. В бриджик. Кто выигрывал? Чаще всего Сыч.

– Суши попробовали?
– Запретили! Вредно, мол, не будете двигаться. Взяли с собой повара из «Царской охоты», элитного ресторана, чтобы он нам... гречку и картошку варил. Человек в шоке был – зачем привезли, сами бы варили...

– Япония – прогресс, техника, хай-тек...
– Да, говорящие телефоны, туалеты с подогревом. Хотел себе такой открутить – не получилось (смеется).

КАК МАЙКЛ ДЖОРДАН

– Первый матч с Тунисом – как узнал что в основе?
– Романцев на установке за два часа до игры объявил. Хотя уже по тренировкам чувствовал, что наигрываюсь.

– Ты говорил, тебя тренировки Романцева впечатлили.
– Понравились, да. Все с мячом. Палыч-то больше прыжки давал, силовые упражнения.
Хотя, конечно, максималка у Романцева... Кроссы в «Локомотиве» – стал в один темп и бежишь, а здесь – рывки на полной скорости. То боком, то колени к груди. От и до. Вот это очень не понравилось (смеется). Романцев нам только половину дал, но мне и этого хватило – чуть с ума не сошел. Запомнилось, как Онопко бежал. Быстрее всех молодых!

И, конечно, «квадраты». 4 на 4. Полузащита против нападения. Карпин, Мостовой, Аленичев, Титов против меня, Сычева, Кержакова и Бесчастных. Ты заходишь в этот квадрат и понимаешь, что мяча не увидишь никогда! Пять минут в зверство превращались. Возили так, что караул. Сначала нас, потом защитников.

– Матч с Тунисом...
– Нереальный кайф. Первый официальный матч за сборную – и сразу на чемпионате мира, вся страна смотрит... Да о таком миллионы футболистов мечтают!

– Волновался?
– Немножко. Это волнение, может, и забить помешало. Если бы еще забил... Сразу бы в «Милан» уехал!

– Были моменты?
– Через себя бил. Показалось, что взлетел, как Майкл Джордан. А удар несильным получился. Помню, Карп еще крикнул: «Что мне не скинул?». А если бы попал? Кто у нас на чемпионатах мира через себя забивал?

– Твоя статистика с Тунисом: 3 удара, 2 – в створ, фолы – 2 заработал, 5 раз сам сфолил, единоборства – 5 выиграл, 12 проиграл…
– Насчет единоборств – ерунда! 2:0 спокойно выиграли, как я мог 5 единоборств проиграть? И кому – Тунису!

– Второй матч – с хозяевами…
– Я не должен был играть. После Туниса колено заболело. Еще в конце матча почувствовал – что-то не то. Может, от нагрузок... Но там радость переполняла. А на следующий день встал – не разгибается. Поехали на МРТ – мениск. Думаю: «Ну все, наигрался на чемпионате мира...».

На тренировках стал просто вокруг поля ходить. Никто ничего не спрашивает. Гершкович подошел: «Как колено?» – «Ходить могу». – «Понял».

Прихожу на установку перед Японией. Романцев: «Играем в одного нападающего». Про себя рассуждаю: «Ну правильно. Против хозяев-то». Называет стартовый состав: «Нападающий – Пименов». Вот это сюрприз! Но что мне делать было? Отказываться? От чемпионата мира? Да хрен с ним, c мениском! Обезболили – и вперед!

Но с Японией я доломался. В концовке первого тайма еще и голеностоп подвернул – тот как арбуз раздулся. В перерыве сам замену попросил. Второй тайм на лавке сидел, льдом обложенный – на колене и на «галике». Вернувшись в Москву, сразу на операцию полетел – в «любимую» Германию.

– Японию вытащили в плей-офф?
– Конечно. Хозяева! Судья Мерк вообще бороться не давал. Даже плечо в плечо.

– То поражение в Москве громыхнуло Манежкой…
– Мы в Симидзу вернулись – по телевизору смотрели. Спланированная акция.

– Ты вошел в историю как самый грубый игрок чемпионата мира. 2 игры – 14 фолов, в среднем по 7 за игру! Даже у Ковтуна после 3 игр – 4,3…
– Фолил на всех! Моя задача была – прессинговать защитников, все время им «вставлять». Получилось.

– Самый жесткий игрок, с которым сам сталкивался.
– Гена Нижегородов. Такая «собака»! Даже на тренировках против него было боязно играть. Очень неприятный защитник. Еще Рахимич. После него весь в синяках ходил.

23 мая 2002 года. Владимир Путин в гостях у сборной России. Пименов: «На фотке можно посмотреть - кто ближе всех к президенту, те в команде самые активные». Фото из архива ССФ

ПРЕССАНУТЬ

– Игру с Бельгией где смотрел?
– На лавке. Там непонятные вещи стали происходить – состав вообще другой вышел. Потом разговоры начались – мол, ветераны все решили. Я этого не знаю. Помню, была какая-то обреченность, и в итоге все получилось так, как получилось. Опытные бельгийцы выдали свой лучший матч. Такие нам мячи «воткнули»…

Конечно, группа проходная была. В плей-офф должны были выходить японцы, потому что хозяева, а хозяев всегда тащат, и мы.

– Считается, что группа, которая сейчас досталась сборной Капелло, похожа на ту, 2002 года.
– Ну хозяев-то нет…

– С Романцевым хоть раз за чемпионат поговорить удалось?
– Ни разу. Мы просто приходили на тренировки, он давал задания – все.

– Колосков в автобиографии написал: «Я поехал в команду, чтобы помочь решить организационные вопросы: финансирование, дату отъезда. Романцев был не в подпитии, он был просто пьян! Говорить с ним о чем-то было бесполезно, ребят собрал Гершкович».
– Я ничего такого не видел.

– Как домой вернулись?
– Необычно. Прилетели, а нам в аэропорту сопровождающих милиционеров выдали. Информация пошла, что с каждым игроком сборной могут физически разобраться. Прессануть. До дома нас провожали. Меня – до подъезда на Коломенской.

– По возвращении ты дал пафосное интервью: «Надеюсь, действующим игроком застану тот замечательный момент, когда Россия выиграет чемпионат мира. Во всяком случае, приложу для этого все усилия».
– Железно все приложил, но меня раньше «за-чехлили» (смеется).

– Какая сборная России сильнее – 2002 года или сегодняшняя?
– По именам – наша. И по игре. Но мы ничего не выиграли. А у этой команды есть бронза Евро-2008.

– Кержаков до сих пор в сборной…
– Прекрасно. Удачи ему.

– Но сейчас-то не забивает.
– А кто у нас забивает? Вообще, кто сейчас в сборной нападающие? Один Кокорин – и все. Кержаков не забивает, потому что не играет. Уйдет в аренду – будет забивать. Он человек амбициозный. Хочет установить какой-нибудь рекорд рекордов. Здоровья‑то вагон.

– Великий?
– По статистике – да. Если забил больше 200 мячей.

– Аршавина в сборную возьмут?
– Думаю, нет. Один процент из ста. Но один процент даже у меня есть.

– А Дзюбу?
– Вряд ли. Наверное, Артем что-то ляпнул, а у Капелло с этим строго. Я был в Дубае, когда мы там в ноябре с Сербией и Кореей играли. Понравилось, как итальянец в сборной дисциплину держит. Кто хочет узнать, как тренер должен себя в сборной вести, смотрите на Капелло! Все строго, без панибратства – сюсю-мусю, все всё выполняют... Топ-класс. Красавец!

– Как наши в Бразилии выступят?
– Будем болеть. Из группы должны выходить, а там посмотрим.

P.S.
– Чем сейчас занимаешься?
– По большому счету, карьеру я завершил после «Динамо» – в 2010‑м. Травмы, недоверие… Пробовал себя в бизнесе, но понял, что хочу работать в футболе. Правда, сейчас без связей никуда не влезть. Буду ждать.