Ковтун улетел, но еще вернется

Армейская служба Максима Ковтуна, вокруг которой, как совершенно правильно заметила его тренер Елена Буянова, возник просто неадекватный ажиотаж, быстро подошла к концу.

ПРИСЯГА НА АЛЛЕЕ СЛАВЫ

Служба длилась-то всего неделю. И вот в воскресенье, в районе полудня, уже после присяги на Аллее Славы в ЦСКА, удовлетворив аппетиты фотографов и постояв с автоматом рядом с бюстом Анатолия Тарасова, снявшись с неизвестной блондинкой, шепнувшей Ковтуну «до встречи», он строевым шагом направляется к автобусу.

«Левой, левой, раз-два-три!» – гремят голоса «отмучившихся» призывников. Отмучившихся? Между прочим, есть желающие помучиться точно так же. В нынешнем призыве Балашихинской спортроты пятеро фигуристов, а на присяге присутствовало даже шестеро.

В черных бермудах, яркой футболке и солнечных очках в такой волшебный воскресный день, когда более уместной была поездка на пляжи Серебряного бора, Жан Буш стоит в сторонке.

– Меня не призвали из-за плохого зрения. Но я бы так хотел оказаться на месте этих ребят! И потому я здесь в выходной день, чтобы просто посмотреть на их присягу. На то, как они выглядят в военной форме, с автоматами, пообщаться с ними, расспросить о службе. Научиться собирать автомат, научиться стрелять – я всегда мечтал об этом. Мне интересно как мужчине. Но видите, как все сложилось, – не судьба…

Это был первый из трех необычных зрителей, появившихся на присяге фигуриста Ковтуна. Вторым был… чернокожий. В снежно-белой рубашке, наутюженных небесно-голубых брюках он расположился на траве. И за церемонией, длившейся около двух часов, следил молча, не отрываясь (к чтению клятвы следует прибавить короткие речи военачальников и поочередное, очень затяжное фотографирование на фоне алого знамени с золотой бахромой). Рядом в такой же неподвижной позе человека, не желающего пропустить ни одной детали, сидел белокурый ребенок. Странная парочка, словно сбежавшая со страниц булгаковского романа.
Родители Максима Ковтуна не приехали, насколько мне известно, не смогли. Они приедут к сыну в гости, но чуть попозже. Тренер Елена Буянова, изначально собиравшаяся присутствовать на присяге, похоже, вынуждена была изменить планы.

О ЧЕМ ГОВОРЯТ ОТСЛУЖИВШИЕ

Ковтун, в отличие от остальных ребят, не очень общителен.

– Я устал, – отвечает на предложение рассказать о службе.
По идее он все уже поведал. И что «служба в армии положительным образом скажется на его спортивных результатах, потому что армия делает из парней настоящих мужчин». И как комары возле казармы покусали…
Другие ребята, не попавшие, в отличие от чемпиона России  под журналистский арт­обстрел, держатся намного проще.
Танцор Егор Базин (партнер Софьи Евдокимовой) снимает головной убор цвета хаки, а там к подкладке пришпилены две иголки с продетыми в ушко нитками. Белая – для подворотничка, черная – для пуговиц.

В отличие от Максима Ковтуна, он не сообщает нам о положительном влиянии на спортивные результаты, а по-человечески признается:
– Впечатлений море… Косячки были. Какие косячки? Кривые руки…

– Сборка автомата тяжело далась?
– Со сборкой все было в порядке. Ездили на стрельбище – там такой адреналин. Звук, отдача – все по-настоящему! И вот сейчас присяга: Гимн России заиграл – по коже мурашки. Когда читал клятву, в голове билась только одна мысль: главное – ее прочитать, не споткнуться от волнения. Условия в спорт­роте очень хорошие, и командиры хорошие. Кормили нас, как обычно кормят в армии: кашей с мясом. Но какая это вкусная каша – по рассказам отца, старшего брата я знал, что еда в армии не очень, а мне так понравилось. Прянички нам давали. А подворотнички подшивать – вот тут я намучился. И еще этот подъем в шесть часов утра…

– А поднимают в спортроте классическим: «Ро-о-та, подъем!»?
– Да-да, так и поднимают. Кстати, в первый же день службы мы, фигуристы, попросились в наряд. Инициативу проявили. Ковтун был назначен дежурным по роте, а мы прибрались в казарме и по очереди стояли на тумбе, охраняли оружейную. Сменялись каждые четыре часа, в том числе и ночью, стояли на часах.

– Почему вы все, включая Ковтуна, почти наголо обриты? Понятно, что так полагается в армии. Но служившие в прошлом году в этой же спортроте олимпийские чемпионы Соловьев и Кацалапов не лишились прически.
– По глупости мы это сделали. Мы спросили, надо ли стричься, нам сказали: «Идите!». А потом выяснилось: не обязательно было! В том-то и дело, что ни Соловьев, ни Кацалапов не стриглись – и ничего. В военкомате машинка для бритья совсем простенькая, вообще без ничего, и если длинные волосы… То это ужас. Во-первых, больно. Во-вторых, теперь я на вид ужасен!

– А кто-то вам немножко завидует. Жан Буш, не попавший в армию из-за зрения.
– Это он сейчас так говорит. А попробовал бы!

– Строевая тяжело далась?
– Ноги в кровь стерлись…

Подводим итоги недельной службы команды фигуристов: обритые по недоразумению головы, стертые в кровь ноги, восторг на стрельбище, исколотые иголкой с непривычки пальцы при подшивании подворотничка.

ВЕРДИКТ «СВЯТОГО» СТАРШИНЫ

Старшина спортроты старший прапорщик Петр Иванович Автайкин – ребята его называют святым. Утверждают, что этот старшина станет для них таким же воспоминанием, как присяга и сборка автомата. Но, чем так знаменателен товарищ, объяснить отказываются. Переглядываясь, смеются, на все вопросы отвечают охотно, а на этот – ни слова. Сам старшина держится с подчиненными тепло и без лишних формальностей. Петр Иванович на темы своей святости рассуждать определенно не будет. Поэтому сформулируем тему иначе: способен ли старшина, даже если он свят, обучить фигуриста премудростям службы всего за неделю?

– Многому успели, – говорит старшина. – Но их служба будет продолжаться, и в казарму они еще вернутся не раз. Соловьева и Кацалапова нас просили в прошлом году не трогать, они готовились и выступали на Олимпиаде. Поэтому они пробыли у нас всего трое суток. А Ковтун и остальные фигуристы его призыва – уже неделю, к тому же в свободное от выступлений время будут находиться в распоряжении роты. Мы согласуем график службы с их тренерами.

– Когда они сами попросились в наряд, как вы это восприняли?
– Мне нравится, когда ребята сами проявляют такое желание. Это гораздо лучше, чем если бы мне пришлось их заставлять. Не скажу, что их наряд прошел без сучка без задоринки. Были шероховатости, но для первого наряда – это нормально. В чем заключался их суточный наряд? Охрана оружия и боеприпасов, имущества роты и личных вещей солдат и сержантов. Следили за соблюдением распорядка дня. Занимались уборкой помещения казармы. У нас маменек и папенек нет, уборщиков – тоже. В первый день дежурным по роте был Ковтун. Я старался подходить к нему как можно чаще, понимая, что у него нет никакого опыта, и, если были какие-то недостатки, а они, разумеется, были, мы вместе их устраняли.