«Для РУСАДА главное – угодить, чтобы прислали деньги»

Виталий Степанов — бывший сотрудник РУСАДА и герой скандального немецкого фильма «Тайный допинг: как Россия готовит своих чемпионов», впервые дал интервью российским журналистам в совместном проекте «Советского спорта» и портала Championat.com.

История этого интервью такова: Виталий Степанов сам вышел на двух российских журналистов с предложением об интервью. Как он объяснил «Давно вас читаю и вам доверяю». Вчера мы опубликовали первую часть разговора со Степановым, сегодня – вторая.

«Ехать на евро для Юли было опасно»

- Когда участвовали в этом фильме, вы наверно понимали, что после этого Юле в сборной России будет сложно. Вы продумали пути отступления, как быть, как ей продолжать спортивную карьеру?

- Мы живем по принципу «хочешь рассмешить бога, расскажи о своих планах». У нас  нет плана, мы просто живем.  Я верю, что это не предел, Юля может бежать еще быстрее. И если я должен буду писать письма в ВАДА с просьбой протестировать спортсменов на чемпионате Москвы и других региональных соревнованиях, или лично смотреть, чтобы был допинг-контроль, то я буду это делать. А если допинг-контроля не окажется, то у меня есть один знакомый журналист, которого я всегда могу пригласить за новым сюжетом.

- То есть вы подозреваете, что на отборочных стартах «чистые» спортсмены соревнуются с «грязными»?

- В России, по крайней мере, до зимы 2015 года, на региональных соревнованиях все бегают «грязными», так как допинг-контроля там нет.

- А чемпионат России?

- Тут контроль есть, и я думаю, в любом случае тот беспредел, что творился раньше, теперь невозможен.

- Почему Юля не приехала отбираться на чемпионат Европы в Прагу?

- Думаю, сейчас это было бы немного опасно.

- Вы рассматриваете вероятность смены спортивного гражданства? 

- Мысли насчет гражданства приходят, когда человек показывает результат. Пока результата нет, мы такие вопросы не обсуждаем.

«Есть масса способов, как подделать, перелить, вылить»

- Как вы для себя решали моральную дилемму, снимать ли видеоматериалы?

- А как по-другому привлечь внимание? Если ты придешь и просто скажешь, что у нас делается вот так, тебя же не будут слушать, правильно? Нужны доказательства. Какая мораль, мы ведь здесь говорим о профессиональном преступлении, то есть применении допинга. Мы не считали, что поступаем плохо. И на самом деле, сами не ожидали, что в итоге получится. Вот, например, пришла Юля к Португалову, а через пять минут заходит Мельников, С ним же никто не шел встречаться, просто так случайно получилось.

- РУСАДА готовится пойти в суд, утверждая, что все ваши записи - фальшивка. Вы сможете в суде подтвердить достоверность всей документации?

- ВАДА получила от нас оригиналы всех аудио и видеозаписей. Нам скрывать нечего, но насколько я знаю, там сейчас проводится большое расследование по ситуации в России, и я хочу дать им возможность сделать его максимально хорошо, и не разглашать лишней информации. Хотя не исключаю, что если появится человек из России, которому я поверю, то покажу оригиналы записей. Честно, там двух мнений быть не может. А реакция в России просто не могла быть другой. Что им ещё остаётся делать? Признаться, уволиться, сдать медали и награды?

- В фильме Зеппельта есть несколько явных слабых мест. Например, журналист возмущается, почему у вашей жены потребовали денег за проведение допинг-теста во время дисквалификации. Но ведь правила IAAF говорят, что спортсмен должен сам оплатить такой тест.

- Когда я показывал документ Зеппельту, то делал акцент на другое. РУСАДА просит спортсменку приехать в офис и сдать пробу, хотя по идее это инспектор должен без уведомления приехать к ней и взять анализ. Когда я работал, у нас даже ходил в офисе такой анекдот. Мол, что такое допинг-контроль без предварительного уведомления в России? Это когда спортсмен пришел в РУСАДА, а никого нет с удостоверением инспектора, чтобы взять пробу.

- В фильме Юля рассказала о баночке мочи, которую на всякий случай хранила в морозилке. Как технически осуществляется такая подмена?

- Когда вокруг коррупция, можно сделать все, что угодно. И что бы там ни говорили Камаев (исполнительный директор РУСАДА. – Прим. ред.) и другие, по документам все кристально чисто, а на деле совсем иначе. В фильме все показано: пока инспектор сидел в комнате, Юля одна пошла в туалет и вернулась с готовой пробой. Причем мы специально зафиксировали, что в туалете еще стояли всякие пустые баночки и бутылочки. Есть и другой способ: вылить содержимое пробирки и влить чистую мочу могут уже в лаборатории.

- Как РУСАДА умудряется скрывать проблемные пробы известных спортсменов, если пробирки кодируются, и проводя анализ лаборатория по идее не должна знать, чья это проба?

- Когда я работал, делали так: звонок в РУСАДА — номер пробы такой-то, скажите кто это? Бывало, что тренер звонил в лабораторию, сообщал номер и предупреждал, что будут проблемы. Столько есть всевозможных путей, как все это подделать, вылить, перелить... Главным в РУСАДА всегда было одно — угодить министерству, чтобы прислали деньги.

- Но ведь формально РУСАДА — независимая от министерства спорта структура?

- Как она может быть реально независимой, если финансирование ее деятельности идет через Минспорта? Возражений против указаний сверху у РУСАДА обычно не бывает, так как иначе финансирование «независимой организации» в любой момент может прекратиться.

- У вас не возникло ощущение, что автор фильма журналист Хайо Зеппельт тоже не вполне независим, и на самом деле создание этого фильма было инициировано сверху?

- В моем понимании, Зеппельт лучший журналист в мире, который специализируется на проблемах допинга. Он мне говорил, единственный способ что-то изменить — это привлечь внимание. Никогда ничего не изменится, если мы будем молчать. И истинная функция журналиста — это же открывать людям правду, а не следовать политике государства, министерства и так далее. Мне не показалось, что Зеппельтом кто-то манипулирует. Его расследование о систематическом применении допинга в ГДР очень многие не поддерживали в Германии, но это его не остановило. Мы много общались, и я ему верю. У него даже конфликты с ВАДА возникали, потому что он писал и говорил только то, что считал нужным.

«Победы лишают чувства реальности»

- Давайте поговорим об олимпийской чемпионке Марии Савиновой, которая на  видеозаписи вроде бы признается в употреблении допинга. Вас не мучили угрызения совести после того, как этот разговор был заснят?

- Честно говоря, много ночей я не спал, думая о ней. И я, и Юля считаем Машу прекрасным человеком, хотя и понимаем, что она и ее муж Алексей не оценят наших намерений. На самом деле, Маша такая же заложница системы, какой была и Юля, только удачливее в плане медалей. Весь фильм был снят, чтобы показать, что во главе легкой атлетики сидят люди, которые должны сидеть в других местах — проще говоря, мафия. И легких путей борьбы с ней нет, любой будет тяжелым и болезненным. Я понимаю, что для Маши Савиновой на одной чаше весов совесть, а на другой — огромные деньги, репутация и слава. И, к сожалению, я вижу, в какую сторону идет перевес. Маша могла бы стать символом перемен в нашем спорте, но она предпочитает идти по легкому пути...

- Переход вашей жены в группу к тренеру Савиновой Владимиру Казарину был связан с тем, что вы собирались искать на него компромат?

- На самом деле, Юля перешла к Казарину сразу после Олимпиады в Лондоне, когда еще не была дисквалифицирована. Накануне Игр Юля травмировалась и решила, что пора что-то менять. Мельников и Португалов усиленно отговаривали тренера нас брать, мол, спортсменка проблемная, а муж у нее тем более. И Казарина, видимо, в итоге сгубила жадность. Похожее говорят про Чегина: победы в какой-то момент лишают чувства реальности, и ты начинаешь считать, что тебе все дозволено. Юля еще из дисквалификации не успела выйти, а он ей уже стероиды предлагал...

- Пожалуй, один из ключевых вопросов. Почему вы с женой начали говорить про допинг только после того, как было объявлено о дисквалификации? Почему не свернули раньше с того легкого пути, в хождении по которому упрекаете Савинову и других?

- Я и Юля стали сообщать о проблемах применения допинга до того, как было объявлено о дисквалификации, просто некоторым спортивным чиновникам в России выгодно передергивать информацию из СМИ, для того, чтобы принизить тех, кто их в чем-то обвиняет, и тем самым повысить свою значимость.  Все эти годы у Юли в душе постоянно шла борьба. Просто очень тяжело, когда тебе в голову постоянно вкладывают, что весь мир так делает, и это скрытые правила игры, иначе никак.

- А вы уверены, что эти люди так уж неправы? Может, не только россияне на международных турнирах выступают «грязными»?

- Я ничего не могу знать про весь остальной мир, но уверен в одном. Даже если первые 20 человек бегут «грязными», а 21-й «чистый», то он все равно заслуживает быть первым, а те 20 должны быть дисквалифицированы. Ничего не изменится, будет ли у олимпийской чемпионки на 800 м результат 1:55 или 2:05 — интересна ведь борьба, а не секунды. Если есть официальные правила игры, их нужно соблюдать. И если уж российские чиновники с чем-то несогласны в политике ВАДА, никто не мешает им выступать на конференциях, отстаивать свою точку зрения, предлагать иные инициативы. Тогда правила, возможно, начнут меняться! Но коль скоро вы подписываете и говорите на всю страну, что соблюдаете Антидопинговый кодекс, вы обязаны его соблюдать и вправду.

- Вы уже четыре года не имеете отношения к РУСАДА. Не исключаете, что за это время нравы несколько смягчились, и сейчас говорить о системном употреблении допинга в российской легкой атлетике уже нельзя?

- У нас была надежда, что может быть незаметно, но постепенно что-то изменится. Но общение с людьми, к сожалению, показывает, что происходит иначе. Люди действуют по логике, что если нас прижимают, это значит только, что надо врать еще больше.

«Юра, давай встретимся и поговорим»

- Есть мнение, что за участие в фильме вам хорошо заплатили. Можете подтвердить или опровергнуть?

- К сожалению, за правду не платят. Вот, как ни смешно, если придумать какую-нибудь увлекательную историю — то могут заплатить, а за правду — нет, за нее только отвечать приходится.

- На что же вы сейчас живете?

- К счастью для нас, после выхода фильма некоторые люди нам поверили, сказали, что мы молодцы, и если можно нас как-то поддержать, то они будут рады. Несколько таких людей и не дают нам в данный момент умереть с голоду.

- Насколько нам известно, вы сейчас находитесь не в России?

- Моим единственным условием для участия в фильме было, что в день его выхода мы с Юлей и сыном должны находиться не в России. Именно в этот конкретный день, а не навсегда. Пока мы действительно заграницей, но убежища мы не просили, и конкретного плана у нас нет. Знаю только, что Юля хочет бегать, а я — работать в спортивной сфере.

- Вы считаете, что российской легкой атлетике реально очиститься от допинга, при этом сохранив конкурентоспособность на мировом уровне?

- Мне кажется, все возможно, если на ключевые места ставить не чьих-то родственников или друзей, а людей, которые действительно хотят работать. Конечно, не получится выигрывать всегда, и порой придется смириться с тем, что в мире есть кто-то более достойный и талантливый. Я надеюсь, в России есть спортсмены, которые могли бы побеждать без всякого допинга и остановить тот произвол, который творят тренеры и чиновники.

- Вы видите в новом главном тренере Юрие Борзаковском человека, который может сломать старую систему?

- Могу только надеяться на это. С одной стороны, в одном из интервью он говорит, что нужно соревноваться «чистыми». Но с другой, тут же рассказывает, что консультируется с Маслаковым и Мельниковым. Простите, зачем?!  Мне не хочется, чтобы так получилось, но кажется, в первую очередь он станет успешным чиновником, а не человеком, который захочет сломать старую систему. Хотя мы не будем против пообщаться с Юрой, так как знаем его лично. И вполне возможно, что даже покажем ему те доказательства, которые у нас есть. Хочу обратиться к нему публично: Юра, давай встретимся и поговорим.

- Все интервью нас не покидает один вопрос: вы тратите столько усилий, не получая видимых нам бонусов. Зачем вы все это делаете?

- Полтора года назад у нас с Юлей родился сын, и мы многое переосмыслили. Как бы это высокопарно ни звучало, но мы хотим, чтобы наш сын и следующее поколение были лучше и честнее нас. А допинг — это нечестность и обман по отношению к другим людям. У нас появилась возможность признать свои ошибки и попытаться что-то исправить. На мой взгляд, лучше поступить так, чем сдаться, даже не попробовав спровоцировать перемены.

Когда велогонщик Лэнс Армстронг давал свое интервью, где признался в употреблении допинга, телеведущая Опра Уинфри сказала в конце передачи: «Лэнс, правда сделает тебя свободным».  Мы с Юлей теперь говорим правду.