На то была Папина воля
БАСКЕТБОЛ
Три недавних штриха к образу Александра Гомельского. Тогда просто запомнившихся, а получилось – подытоживших, заключивших…
Он довольно жестко оценил вторую попытку поработать главным тренером одного из любимейших своих учеников Валерия Тихоненко (оценил уже задним числом, после увольнения того с поста главного в «Динамо»): недостает, мол, этому замечательному человеку тренерской воли, силы воздействия на свою команду.
Он попросил слова на страницах «СС» после сбивчивого выступления футбольной сборной России на Евро-2004. И заявил тогда дерзко и, показалось, легкомысленно: «Я знаю, как здесь наладить дело!». В общем-то, конечно, подставившись: вы бы, уважаемый баскетбольный Папа, сперва на дела сборной в своем виде оборотились…
Он вышел на церемонию вручения какой-то звонкой премии в плотном окружении баскетбольных девочек под два метра каждая и пошутил вполне рискованно даже по нынешним бойким временам: «В чем выгода такого вот положения, в котором вы меня видите? Любая из них может стать тренеру любовницей».
Поэт написал: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Теперь у Александра Яковлевича наступило время покоя. Воли он зачерпнул, изведал полной чашей.
Первая его работа была – пастух. Школу жизни он освоил в суровых уличных стыках. Глубокомысленный читатель усмотрит здесь удачную комбинацию, судьбою с Гомельским разыгранную, чтобы потом он, такой низенький, сумел руководить такими большими.
Но все равно ведь, глядя на эту сильнейшую его жизнь, замираешь в изумлении. «Комплекс Наполеона» – штука известная и в той или иной мере свойственная многим. Но так вызывающе дерзко, настолько без тормозов, пожалуй, всего-то двое этим комплексом распорядились. Собственно Наполеон и Гомельский Александр Яковлевич. И я не чувствую в этом сравнении перехлеста. Потому что в сборной у Гомельского играли не просто большие, могучие и своенравные люди. В сборной у него играли украинцы и литовцы, грузины и латыши. Великие звезды наций, и тогда, в советское скрытное время, в них не так уж глубоко было спрятано все то, что прорвалось потом в суверенных Украине, Грузии, Латвии, Литве. И чем не аналогия с завоевательными походами Наполеона?
Этот приземистый человек с профессорской внешностью звал своих подопечных по-дворовому – по кличкам. И те засовывали все свои прибамбасы и закидоны в свои широкие карманы. А за то, что он их, что называется, построил, и сборная у Гомельского играла вышколенно, эти большие, тяжелые, бурные люди прозвали его в ответ Папой. И уж в этом-то слове применительно к Гомельскому столько смыслов-оттенков, что любой из них, на какой вы подумаете, будет правильным.
Он уходит, оставляя учеников и врагов. И загадку неземной жизненной силы – силы собственного воздействия на жизнь.
