43 секунды, которые потрясли европу. Участники и свидетели финала россия – испания детально восстановили его последние мгновения – самые драматичные в истории нашей сборной
БАСКЕТБОЛ
ЧЕМПИОНАТ ЕВРОПЫ-2007. ТОЛЬКО У НАС
На вчерашней «Прямой линии» с чемпионами Европы читатели «Советского спорта» наиболее часто задавали вопрос о том, как нашим баскетболистам удалось вырвать победу на последних секундах финального матча с испанцами 60:59. По просьбе читателей, мы решили со слов триумфаторов чемпионата Европы воссоздать детальную картину того, что происходило на площадке в последнюю минуту основного времени.
ШАБАЛКИН: ВОТ ОН ШАНС – ЕСТЬ АТАКА!
0.43 секунды до конца матча.
После тайм-аута испанцев Кальдерон вводит мяч в игру из-за боковой линии с середины площадки. Разыгрывающий хозяев площадки отдает передачу Наварро, который ищет глазами Поу Газоля.
0.34.
Газоль получает мяч в четырех метрах от кольца россиян и начинает продавливать опекающего его Никиту Моргунова. Остальные наши игроки держат «недоделанную» зону – оборонительное построение имени Дэвида Блатта, когда четыре игрока играют зону, а один – в данном случае Понкрашов – бегает по всей площадке за Кальдероном.
0.29.
Даже далекому от баскетбола человеку становится понятно, что Газоль уже не отдаст мяч никому из партнеров, и будет атаковать сам. Понимают это и Пашутин с Холденом. Они бросают свои места на периметре и стремятся помешать центровому испанцев. В итоге вокруг Газоля собирается вся пятерка россиян, везет Холдену: он без нарушения правил выцарапывает мяч у изготовившегося к броску испанца.
Алексей Саврасенко, центровой:
– Когда Джей. Ар. сделал перехват, не мог поверить, что мяч у нас. Вскочил со скамейки как ошпаренный и не мог оторвать взгляд от Холдена, который спокойно начал атаку. Знаю, как действует Джон в таких ситуациях в ЦСКА. Он тянет время до последнего, чтобы не оставить шанс сопернику на решающую атаку. Потому была уверенность, что все сделает правильно.
Захар Пашутин, защитник:
– Был уверен, что Джею дадут фол. Не поверил, что Джей Ар сделал это настолько чисто. Если бы судья свистнул – нам была бы крышка. Последняя атака длилась очень долго. Меня немного трясло. Но успокоился, когда получил от Холдена передачу. Сказал себе, парень, все под контролем. В этот момент Кальдерон бросился ко мне, оставив Джона Роберта. Я тут же вернул мяч Холдену. Вижу, что к щиту бросились Никитос (Моргунов) и Кира (Кириленко), отсекая испанцев от подбора. Есть шанс…
Никита Шабалкин, форвард:
— Вот он шанс! Есть атака. Только бы забить.
Никита Моргунов, центровой:
– Быстрее в нападение. Занять свою позицию и помочь забить. Успел только на табло глянуть. Помню, секунд 25 оставалось.
Андрей Кириленко, форвард:
— Шанс. Наверное, это единственное слово, которое было в голове.
Виктор Хряпа, форвард:
— На скамейке было тяжело усидеть. Хотелось кинуться в атаку вслед за ними. Посмотрел на Киру, Понкраносика, Захарку, Никиту, Джея и почувствовал, они забьют, обязательно забьют. Уж коль на Холдене не свистнули фол, ведь перехват опасный элемент, а Джей Ар его выполнил чисто. Но ведь мог свистнуть-то! А коль так, то удача на нашей стороне.
Сергей Быков, защитник:
— Последние 2 минуты я стоял на ногах. Перехват дал право на последнюю атаку. Сразу же посмотрел на секундомер и твердил все время: «Только бы не потеря. Только бы не оставить им время на последнюю атаку и забить!».
Петр Самойленко, защитник:
— Шанс. Надежда. Вера.
Сергей Моня, форвард:
— Ничего не понял. Подумалось, только бы сравнять счет, хотя могли повести. Ни в какую победу не верилось. Впереди как будто был целый матч. И его нужно было выиграть.
Николай Падиус, защитник:
— Что победа стала еще ближе. Я в нее верил до конца, даже когда проигрывали в первой четверти. Молодец все-таки Джей. Перехват-то получился ключевой.
Сергей ТАРАКАНОВ, генеральный менеджер:
— Надежда,как бы банально это не звучало.
Джон Роберт Холден, защитник:
— В ЦСКА я часто делаю такие перехваты. Подкрадываюсь незаметно, когда большой игрок стоит спиной к кольцу. Так я и подловил Газоля. Просто обокрал его. Глянул на табло и пошел в последнюю атаку.
КИРИЛЕНКО: ДРУГ МОЙ ПОУ, Я НЕ ДАМ СМАХНУТЬ ТЕБЕ ЭТОТ МЯЧ!!
0.27.
Холден начинает последнюю атаку, переходит центральную линию и убивает время в центре площадки.
0.09.
Джей Ар обыгрывается с Пашутиным, прорывается к кольцу испанцев. Российский защитник обманывает Кальдерона, поднимая его в воздух, и бросает без сопротивления с четырех метров. Мяч бьется о переднюю дужку, затем о дальнюю, отскакивает в щит и опускается в кольцо.
Саврасенко: – В момент, когда Джей Ар бросал, я просил Бога, чтобы мяч залетел в кольцо. Казалось, что вся жизнь пронеслась передо мной, пока мяч прыгал по дужке. Когда он провалился, даже не поверил, но табло не обманешь. На радостях швырнул полотенце на паркет.
Пашутин: – Когда Холден бросал, я закрыл глаза, но был уверен, что мяч залетит. Осознал это, когда посмотрел на нашу скамейку. Из-за полотенец я не видел лиц ребят, но понял – мы впереди. Табло показывало, что нам осталось играть меньше секунды. Только потом секундомер переставили на 02.37. Подумал: черт, это же целая пропасть.
Шабалкин: – Когда мяч ударился в дужку, подумалось, мол, все— крышка. Он промазал. Но табло-то не обманет.
Моргунов: – В тот момент пытался убежать из трехсекундной зоны. Уж очень долго стоял там. Если бы свистнули «3 секунды», никогда бы себе этого не простил. Понял, что Джей забил, только когда увидел на табло счет.
Кириленко: – Волнение, большое волнение. В тот момент все рванулись на подбор. Когда мяч запрыгал по дужке, я мертвой хваткой вцепился в Газоля. Поу, друг мой, не дам я тебе смахнуть этот мяч с кольца, хоть убей, не дам. И не дал!
Хряпа: – Сразу увидел, что попал, и аж пнул скамейку от радости. Победу почувствовал, но не до конца. Хотя уже в сердце где-то закралась мысль, что победим.
Холден: – Понимал, что нужно убить время. Но не видел, как можно пробраться к кольцу, из-за этого и решил отдать пас Пашутину. На это испанцы и повелись, кинулись к нему, оставив мне коридор. Обманным движением поднял защитника и бросил. Понимаете, не было тут другого варианта. Но я был спокоен. Когда мяч провалился, сразу же посмотрел на табло. И подумал, что это победа.
Быков: – Не поверил своим глазам. Стал кричать от счастья. Бросил полотенце и сказал себе: «Все, пацаны, это победа. Никогда они нам не забьют. Не будет повторения этих олимпийских 3 секунд 72-го года!» Рад, что предчувствие меня не обмануло.
Самойленко: – Не понял, что мяч в кольце, обернулся к ребятам, смотрю, машут полотенцами. Ну и сам пустился в пляс, хотя рано было. Но уже чувствовал, что дожмем.
Моня: – Сначала подумал, что время кончилось. К ужасу осознал, что есть еще целых 02,37 секунды. Опять-таки вечность. Если бы мы пропустили, это было бы настоящей трагедией. Как же хотелось, чтобы это все скорее закончилось.
Падиус: – Сразу понял, что мяч в кольце. Даже на табло не смотрел. Самое трудное в тот момент было не выскочить на площадку. Уже хотелось отпраздновать победу.
Тараканов: – Мне показалось, что мяч выскочил… «Неужели, черт, выскочил?» – сказал я нашему доктору, Станиславу Дмитриеву, который весь чемпионат был моим соседом на скамейке. Чтобы не отвлекать ребят от эмоций, мы с ним все выплескивали друг на друга. Сколько ему бедному досталось. То по коленке хлопну, то по плечу.
БЛАТТ: НЕ ФОЛИТЬ!!!
02.37
Главный тренер испанцев Пепу Эрнандес берет тайм-аут. После перерыва на площадку в составе россиян вместо Никиты Моргунова выходит Сергей Моня.
Саврасенко: – Блатт в тайм-ауте говорил только об одном – не фолить. Мне было тяжело в этот момент сидеть на скамейке. Хотелось выйти на площадку и «сожрать» этого Газоля. Но пришлось все пережить с тем несчастным полотенцем в руках.
Пашутин: – Тайм-аут пролетел, как секунда. Помню, что Блатт говорил: «Не дайте получить им мяч под кольцом. Не дайте легко бросить». Он не кричал, говорил спокойно, хотя был страшный шум. Идя на площадку, я думал о близких, понимал, как они переживают, как хотят, чтобы мы выиграли.
Шабалкин: – Стоял ужасный свист и шум, и я только одно разобрал: «Ноу фол, Ноу, фол».
Моргунов: – Блатт, по-моему, все время кричал: «Не дать мячу попасть под кольцо, не дать, держать эту зону всеми силами». Про то, что фолить не надо, мы понимали сами.
Хряпа: – Блатт умолял, просто умолял нас, чтобы ребята были внимательнее. Главное, что Дэвид не порол горячку. Был спокоен и все внимательно объяснил: без фола, при заслонах меняться игроками, не дать Газолю пройти под щит.
Холден: – Только и помню, что Блатт просил не фолить. Это было самым важным.
Быков: – Мне ничего не было слышно. Ребята, которые должны были защищаться, плотно обступили Блатта. Я понимал, что им нельзя фолить. Думаю, что именно это Дэвид и говорил.
Самойленко: – Испанские болельщики сделали все, чтобы мы не услышали Блатта. Ему приходилось глотку рвать, чтобы объяснить, как нам действовать в последней атаке. Докричался!
Моня: – Сначала он все говорил про фолы. Что нельзя нарушать правила. Все вбили себе это в голову. Потом, уже после тайм-аута он сказал: «Летс гоу Моня!». Выходишь, дескать, вместо Моргунова. Ну а я что? Накидку сбросил да пошел. Что делать – знал. Не фолить и не пустить Газоля под щит. Оказался на площадке в исторический момент. Немного трясло.
Падиус: – Блатт что-то эмоционально говорил, но я ничего не мог разобрать. Все друг друга подбадривали. Наверное, это был ключевой перерыв.
Тараканов: – Я все время старался расставить игроков так, чтобы им было удобно слышать Блатта. Шум стоял страшный. Все понимали, что нас может погубить глупый фол. Дэвид все время об этом твердил. Он вдолбил это в голову ребятам.
Кириленко: – Не помню, что говорил Блатт. Знаю, что только сам всем твердил, пацаны, без фола, без фола. Потом мы обнялись. Воскликнул: «Три-четыре, вперед Россия!» И мы пошли.
САВРАСЕНКО: Я ПРОСТО ЗАКРЫЛ ГЛАЗА…
0.02.
Хименес выбрасывает мяч из-за боковой линии, ему пытается помешать Холден. Опекающий Поу Газоля Андрей Кириленко неожиданно поскальзывается, и центровой испанцев получает мяч. Сергей Моня бросает под кольцом Руди Фернандеса, которого он должен был опекать, и пытается накрыть бросок Газоля. Испанец запускает мяч по очень высокой траектории, чтобы не попасть под блок-шот Мони. Мяч, отскочив от щита, ударяется в переднюю дужку кольца, затем отлетает в заднюю и соскакивает в руки подоспевшего Понкрашова. Мимо! Россия – чемпион Европы!!!
Саврасенко: – Если честно, закрыл глаза. Никого не видел, ничего не слышал. Через мгновенье понял, что все, господа испанцы, мы чемпионы. И стал кричать что-то нечленораздельное.
Пашутин: – Сердце екнуло, когда упал Кира, а Моня бросился на Газоля словно цербер. Куда? Фол свистнут! Даже не заметил, как мяч скакал по дужке, увидел только, что Понкраш взял подбор. И я понесся, что было сил куда глаза глядят.
Шабалкин: – Стало страшно. Мяч как будто запрыгал у меня перед глазами. Подумал сначала, что Газоль запустил «фонарь», но, когда он стал опускаться в кольцо, аж присел от волнения. Затем молчание трибун и вопль всей команды.
Моргунов: – Меня заменили на Моню перед последней атакой испанцев. Стоял как в тумане. Ничего не мог понять, когда все бросились в центр. Осознал, что Холден попал, что Газоль промахнулся, а у меня в руках золотая медаль только в «Домодедове».
Кириленко: – В момент, когда Газоль бросал по кольцу, я валялся на паркете. Поскользнулся. Краем глаза вижу, как мяч предательски скачет по нашему кольцу. Подумал: ну все, сейчас провалится. Но тут сирена. Подсознательно чувствовал, что это не конец, что сейчас судьи придумают фол или время еще не кончилось. А потом вдруг сразу все осознал. И понеслось.
Хряпа: – Как завороженный смотрел на кольцо. Раз, два, три, он в руках у Понкрашова, я лечу в центр площадки. Как же хорошо, что в тот день плакали испанцы, а не мы.
Холден: – Эти две с лишним секунды я пережил стоя на площадке. Мне нужно было помешать Хименесу отдать удачный пас на Газоля. Мне это частично удалось. Испанец получил мяч в неудобной ситуации. Я встал как вкопанный и просто смотрел на кольцо. Время остановилось, а потом я оказался в объятиях ребят. Все кричали так, как будто мир перевернулся.
Быков: – Даже не стал смотреть на последний бросок. Уже радовался в душе. Но мы со скамейки все время кричали ребятам: не дайте Газолю зайти вам за спину, не дайте. Не дали!
Самойленко: – Видел, как Газоль бросал из неудобного положения. Был уверен, что он не попадет, но сердечко все же екнуло. А потом сердце запело, ринулся в кучу тел. Не помню, кого обнимал в первое мгновение. Мы все попадали куда-то…
Моня: – Какие секунды я пережил. Кира падает, и я один на один лечу на Газоля. Если честно, мог бы дать ему такого горшка, который бы он на всю жизнь запомнил. Чувствовал, что накрою чисто, но рисковать не стал. Умышленно убрал руку, чтобы судьям не к чему было прицепиться. Но если бы Поу забил, то никогда не простил бы себе этого. Перед прыжком сказал себе: «Умру, но не дам ему попасть».
Падиус: – Смотрел на кольцо и молился. Отгонял мяч от нашего кольца. Кричал: «Мимо, мимо!». А потом ничего не помню, все оказались на паркете, носились по площадке, как сумасшедшие. Потом все бросились качать Блатта.
Тараканов: – Может быть, и хотел закрыть глаза во время броска Газоля, но не успел. Слишком быстро все прошло. Как я боялся, что нам определят нарушение. Ведь три четверти нас судили очень предвзято. Слава богу, что у арбитров хватило совести все завершить по справедливости. Мне трудно сравнить финальную сирену сейчас и ту, когда мы стали олимпийскими чемпионами Сеула-88. Тогда мы вели 11 очков и просто ждали конца матча. А тут. Как я кричал, чуть не задушили с Блаттом друг друга в объятиях.
