Спасти Гулливера. Как спасают от медленной смерти самого высокого человека страны – баскетболиста Александра Сизоненко
СОБЫТИЕ ДНЯ. БАСКЕТБОЛ
РАЗГОВОР О ГЛАВНОМ
Весть о том, что самый высокий человек России (более 240 сантиметров) Александр Сизоненко прикован к постели, вмиг взорвала Всемирную паутину. Я на сутки опоздал вступить в борьбу за жизнь Гулливера-одиночки, зато оказался в гуще сражения частных клиник за эксклюзивные права на лечение вновь ставшего популярным великана.
На самом дне колодца дома № 13 на улице Восстания мы сговорились о встрече с настоящим спасителем Александра Сизоненко. Это он, фотограф Владимир Бертов, первым поднял шумиху в прессе, когда больного великана привезли домой после мытарств по трем больницам Санкт-Петербурга.
«ДА ОН ЖЕ – САМА НЕОБЪЯТНАЯ РОССИЯ»
– Ты понимаешь, сама транспортировка Сизоненко из больницы домой – груда проблем. Сам он ходить не может, пришлось вызывать МЧС. Только вшестером спасатели смогли затащить Александра в квартиру, – распаляет себя фотограф до яростного негодования. – Сизоненко – уникум, самый большой великан страны, да он же – сама необъятная России, а ведь обездвижен, насквозь больной, пролежни на спине – в две ладошки – и никому не нужен: ни бывшему клубу, ни родственникам… Никому! Месяц назад Саша дома упал – повредил ногу – слег, а потом его по трем больницам лечили. То одна болячка вылезет, то другая. Сначала в Мариинской, оттуда перевезли на Володарскую,14, дальше на улицу Костюшко, в 26‑ю горбольницу… А уже оттуда – домой. Мол, Саша сам подписал заявление на добровольную выписку. А какое домой? Когда понос кровавый, ходить не может, и эти чертовы пролежни… Только он ведь до последнего терпит, не жалуется. А тут позвонил: выручай, Володя, из больницы выпроваживают. Плохо мне, говорит, кажется, помираю. Я и побежал на радио…
«ПРОСТЫЕ ЛЮДИ ЧАСТО НАВЕЩАЮТ»
– Владимир, почему ты считаешь, что Александр никому не нужен? Ты же помогаешь Сизоненко…
– Так я – другое дело. Я Сашу давно знаю, где с транспортом помогу, где почту за него получу. Счет вот на него открыли в Сбербанке…
– Но почему именно ты взялся его спасать? – чуть позже продолжаю выпытывать у фотографа простой ответ.
– Я в Афгане служил, и не мне задавай такие вопросы, – уже на кухне сизоненковской коммуналки замыкается фотограф и резко отворачивается к окну.
Пока Бертов сердится на меня, адресую этот вопрос сиделке больного Валентине Куперман, откупоривающей зеленку в малой комнате Сизоненко.
– Да как не помочь, я же из детдома. Про болезнь услышала по телевизору и сама пришла, предложила помощь, – словно оправдывается сиделка. – И вот уже неделю с восьми утра до часу ночи присматриваю за Александром. Его надо было мыть, пролежни обрабатывать, массаж делать… Я директор маленькой фирмы, но бизнес бизнесом, а тут человек умирает. За эту неделю родственники не приходили к нему, зато простые люди часто навещают, раз в час – точно… Открываю дверь, на пороге женщина беременная, хорошо одета, принесла две грудки куриные и деньги. Она: возьмите. Я: сами отдайте. Женщина застеснялась. Мужчина один пришел – деньги принес, говорит: в пятницу получу зарплату – еще донесу. Кушать Александру можно только рис и отварное белое мясо. Немножко вот ожил. Если в первые дни после выписки ел один раз в день, сегодня – три.
– Тяжело ухаживать за самым большим мужчиной России?
– Временами оптимизм Александр теряет. Вчера накричал на меня. Я сказала – нужны пластиковые окна и кондиционер. Душно ведь, и запах. Он сказал: иди отсюда. Ушла на час на кухню. Ой, сейчас время пролежни Саше смазывать. Пойдем, поможешь.
…Если смазывать пролежни антисептиком для меня – глаза боятся, то для Александра – жуткая боль. Необходимо приподнять невероятных размеров ногу, которая распухла в колене.
– Я потяну ногу, а ты под салфеткой посмотри: что у него там под голенью? Ниже, ниже опустись. Мокрая? Отрывай марлю… Мажь… – наставляет меня сиделка.
Мажу.
«НАПИШИ: МНЕ ЖАЛОСТИ НЕ НАДО»
…Александр Сизоненко ждал корреспондента «Советского спорта». Мы договаривались о встрече по телефону. Телефонные разговоры мешают и нашей беседе – представители частных клиник ведут борьбу за эксклюзивные права на лечение Сизоненко. Пожелтевший (будто из воска) от страданий исполин в паузах между звонками клянет врачей и больших чиновников, которые «повернулись к нему лицом» только после огласки в СМИ состояния больного.
– Вон, глянь, вчера привезли телевизор и «тарелку», чтоб быт облегчить, говорят, представители питерского клуба «Спартак» постарались. Только почему раньше не интересовались здоровьем своего ветерана? – сетует Сизоненко.
В коммуналку врывается суетливый терапевт частной клиники, чтобы по-быстрому обследовать больного.
– Так, давление 100 на 65. Кашля нет? Я вижу проблему в комплексе. Мое мнение: в результате травмы у пациента резко снизилась возможность самообслуживания. Необходимо исследовать коленный сустав больного. Томограф в квартиру не привезешь, поэтому рекомендую отправиться на лечение именно в нашу клинику. Главное – поставить вас на ноги. Пролежни – следствие… Сейчас состояние стабильное. Но если не будет должного ухода, больной может умереть.
Сизоненко посылает оракула подальше.
– Ты пойми, я жить хочу, – успокоившись, великан обращается ко мне. – Борюсь за жизнь… А он мне – «можете умереть». Ты напиши, Руслан, мне жалости не надо, несмотря на все трудности, напиши, что Сизоненко – человек упорный, поддерживает строгую диету. А то пишут, чтобы вызвать жалость да деньги собрать на моей болезни. Напиши: я люблю жизнь! Люблю людей – несмотря на многие их пакости.
«ПАПА» ГОМЕЛЬСКИЙ МЕНЯ ЛЮБИЛ»
– А за что вам любить людей? Как завершили карьеру инвалидом 2‑й группы, никто ни помог устроиться на работу, до 1996 года гражданство российское не могли получить, только в начале века вам дали две комнаты в коммуналке, сейчас мурыжили в трех больницах – а на ноги так и не поставили...
В ответ – всхлип. Исполин зарыдал, как ребенок… Мурашки по спине и душа наизнанку от таких рыданий.
– Зачем ты так? «Папа» (Александр Яковлевич Гомельский. – Прим. ред.), царствие ему небесное, меня любил, – дрожащим голосом Сизоненко продолжает рассказ. – Он и пенсию мне сумел выбить после окончания карьеры в Фонде имени Льва Яшина в числе первой пятерки нуждающихся ветеранов спорта России.
– Но в сборную СССР он вас так и не пригласил…
– Нет. Но привлекал один раз на сборы. Он четверых центровых брал. Меня, Сабониса, Владимира Ткаченко, Александра Белостенного. А после сборов – отправил к врачам в институт на обследование, чтоб меня проверили… Я ж больной играл, а ставку делали на здоровых. Зачем Гомельскому брать человека, который взял и умер бы, скажем, на чемпионате мира. Хотя в Америке Александр Яковлевич давал интервью и говорил: «В следующее новогоднее турне по США (матчи со студентами американских университетов) мы привезем нашего великана Сизоненко». Все ребята в сборной мне говорили, все, мол, готовься, Сашок, «Папа» на тебя рассчитывает. Это сейчас бы со мной возились, потому что нынче центровых в России просто нет… А тогда...
– Но ведь и на вашем счету нет ни одной крупной победы на международном уровне…
– Я всем «горшки» понаставил в карьере. Один раз Володя Ткаченко, играя против меня, только два очка мог набрать за игру. Я штрафные здорово бросал. Мог трехочковый «положить» и «сверху», пас отдать маленькому в прорыв через всю площадку… Армейцы меня вдвоем держали, а Серега Тараканов подстраховывал. Это пустой разговор – себя хвалить. Ты спроси у Сабониса, у Сергея Тараканова…
– Кто на площадке был для вас самым неудобным соперником?
– Когда я чувствовал себя хорошо – моим соперникам было неуютно. В «Строителе» я играл почти без замен, может быть, из-за такой нагрузки и сломал лодыжку, которая срослась неправильно. Партнеры считали, что я сачкую, когда тренер давал мне возможность передохнуть. Они не знали, какой у меня букет болезней, да я и не откровенничал. Но я ни о чем не жалею, может быть, если бы спортом не занимался, давно рухнул и не было бы меня к 35 годам, как врачи предсказывали…
– Александр, живя в Питере, трудно не проникнуться песнями вашего тезки Розенбаума?
– Маленько слушаю…
– В песне Розенбаума про Гулливера есть такие слова: «И вот подумал наш матрос: «За что ж я здесь страдаю? Быть надо с теми, кто мой рост нормально понимает...». Есть на земле то место, где вы чувствовали бы себя абсолютно комфортно?
– В Литве, баскетбольной республике, меня болельщики готовы были носить на руках. Я мог бы завидовать украинскому великану Леониду Стаднику (так же как Сизоненко, украинец страдает акромегалией, рост 247 см), обласканному местными властями. Но мой дом в Питере, мой сын здесь живет. Простые питерцы, которые не могут помочь вылечить болячки, проявляют участие – и мне от этого тепло на душе… Жаль, что те, кто может оказать реальную помощь, попрятались…
«НЕ ИЩИТЕ ЖАРЕНОГО!»
Перед отъездом из Питера я обратился к лечащему врачу Александра Сизоненко, и.о. заведующего I хирургическим отделением городской больницы № 26 Эмилю Аметову.
– Эмиль Джафарович, ваш пациент Сизоненко утверждает, что его выписали из вашей больницы без настоятельной просьбы больного…
– Вы знаете, что все его осложнения возникли на фоне того, что он десятилетиями принимал гормональные препараты? Мы остановили пациенту внутреннее кровотечение…
– Я про факт выписки спрашиваю…
– Заявление за подписью Сизоненко с просьбой отпустить домой находится в его истории болезни… Вы бы лучше задались вопросом: почему над Сизоненко нет кураторства со стороны его бывшего клуба? Вечно журналисты ищут жареные факты, вы не думайте, я вас и в Москве найду, если что…
– Буду рад встрече.
P.S.
Несколько дней назад из Питера пришла добрая весть. Благодаря содействию ПБК «Спартак Санкт-Петербург» Александр Сизоненко госпитализирован в современную частную клинику.
«Советский спорт» будет следить за ходом лечения Александра Сизоненко.
ДИЕТА ГУЛЛИВЕРА
– Утром – чай, творог, в обед – греча и курица… – делится Сизоненко. – Про картошку я уже забыл. Иногда запекаю молодую в духовке или в мундире варю – чтоб крахмала поменьше, а так в основном – каша. Вечером чай с яблоком. Врачи говорят, мне нужно шесть раз кушать в сутки, я отвечаю: дайте денег, буду 10 раз кушать.
ТОЛЬКО ЦИФРЫ
МОЩЬ РУССКОГО ГУЛЛИВЕРА
145 сантиметров – обхват груди Сизоненко
13 см – ширина ладони
66 см – ширина плеч
13 см – длина среднего пальца руки
56‑й размер – ботинки
66‑й размер – костюм
65‑й размер – шапка
ВЕЛИКИЕ ЦЕНТРОВЫЕ СССР 80–90‑Х:
Арвидас САБОНИС (родился в 1964 году, рост 222 см, живет в Литве)
Владимир ТКАЧЕНКО (1957, 220 см, полковник запаса, работает в Подмосковье начальником транспортной службы муниципального предприятия «Барвиха»)
Александр БЕЛОСТЕННЫЙ (1959, рост 214 см, в 51 год умер от рака легких)
Александр СИЗОНЕНКО (1959, рост 237–241 см, инвалид 1‑й группы, живет в Санкт-Петербурге)
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
ИСТОРИЯ РУССКОГО ГУЛЛИВЕРА
Самый высокий человек России родился 21 марта 1959 в деревне Запорожье (Херсонская область). Там же окончил школу. Рост мамы Сизоненко – 160 см, отец и двое братьев – под метр восемьдесят. Александр начал резко расти в школе, врачи диагностировали акромегалию (гигантизм) из-за нарушения функций гипофиза. В восьмом классе перенес две операции по остановке роста (трепанация черепа). Вердикт врачей после операции: Сизоненко осталось жить 20 лет.
После школы поступил в училище. Проходил практику в селе Новая Каховка, где обратил на себя внимание тренера БК «Спартак» (Николаев). Три месяца тренировался в Николаеве, чтобы в 1976 году оказаться в ленинградском «Спартаке» у великого тренера Владимира Кондрашина. В 1978 году после смерти основного центрового «Спартака» Александра Белова (саркома сердца, 26 лет, рост 200 см) были ужесточены требования к здоровью спортсменов, и Кондрашин посоветовал Сизоненко перейти в «Строитель» (Куйбышев). Став основным центровым «Строителя», редко набирал меньше 30 очков.
В 80–90‑х входил в большую четверку лучших центровых СССР: Арвидас Сабонис, Владимир Ткаченко, Александр Белостенный, Александр Сизоненко.
Играя за «Строитель», Сизоненко имел приглашения из Прибалтики, звали русского Гулливера в Испанию. В 1986 году из-за букета болезней и новой травмы завершил карьеру. В Самаре Сизоненко женился и после неудачных попыток устроиться на работу в 1992 году продал квартиру и переехал в Санкт-Петербург.
В пригороде культурной столицы Сизоненко планировал построить дом, но стал жертвой мошенников. Развелся. 16‑летний сын Сизоненко проживает в Санкт-Петербурге с мамой, которая в судьбе Александра участия не принимает. Сын иногда навещает отца. Из-за проблем со здоровьем Александр выступал за местную баскетбольную команду паралимпийцев, редко появляясь на матчах питерского «Спартака».
Свой точный рост Сизоненко не знает (237–241 см). По словам Сизоненко, на баскетбольной площадке он не встречал игрока выше него ростом. Спиртного не употребляет. Пенсия по инвалидности – 7000 рублей. Квартплата Сизоненко – 1500 рублей в месяц.
Снялся в кино в роли великана в чешском фильме-сказке «Храбрый портняжка». Участвовал в шоу «Лучшие люди мира». Немецкий доктор Гюнтер Хагенс, основатель выставки «Тела мира», предложил Сизоненко продать свое тело после смерти.
Цена за тело русского великана – 40 тысяч немецких марок (и 400 марок ежемесячно) в начале 90‑х к 2001 году выросла до 100 тысяч марок за будущий труп. Александр как человек верующий не захотел стать чучелом после смерти…
Самый высокий человек России проживает в двух комнатах коммуналки на улице Восстания, 13 (комнаты 24 и 14 метров, туалет и кухня общая с соседями). Машины никогда не имел.
Больной гигантизмом Александр Сизоненко до сих пор растет.
