Адвокат Тагир Самакаев: Есть ошибка лаборатории
СОБЫТИЕ ДНЯ. БИАТЛОН
ДОПИНГОВЫЙ СКАНДАЛ
Известный юрист, представлявший интересы трех наших биатлонистов на слушаниях в Зальцбурге, в нашем вчерашнем вечернем разговоре казался сдержанно оптимистичным.
– На слушаниях в Зальцбурге решение о наказании наших атлетов или, наоборот, о снятии с них обвинений озвучено не было. Когда мы узнаем: «дадут срок» или помилуют?
– Надеюсь, это произойдет до конца мая.
– Когда вам звонили в Австрию, вы назвали атмосферу процесса «вязкой и нудной».
– Процедурные вопросы оказались слишком затянуты. Не был заранее определен регламент. Союз биатлонистов России хотел рассказать о проверке, проведенной созданной СБР комиссией. Российской стороне было о чем поведать. Такого права нам не предоставили. Зато внезапно появился эксперт, который оказался… директором австрийской лаборатории.
– Что необычного в появлении руководителя антидопинговой лаборатории на слушаниях по допинговым нарушениям?
– Нашу сторону об этом не предупредили, при том что собственных экспертов привлечь не дали. Я должен готовиться к защите по общепринятым правилам. С введением в дело незаявленного эксперта меня такой возможности лишили. Какая тут беспристрастность?
– Как вам показалось: аргументы защиты сочли серьезными?
– Аргументы, которые мы привели, создают картину, которая в принципе может привести к отмене дисквалификации – по меньшей мере в отношении Юрьевой и Ахатовой. Впрочем, с равной долей вероятности можно предположить и то, что все-таки будет двухлетнее отстранение их от участия в официальных стартах. По Ярошенко ситуация сложнее, но совершенно очевидно, что обвинять атлета в трех нарушениях бессмысленно, речь идет о рассмотрении одного случая. И мы по-прежнему отстаиваем позицию, что это дело не может быть рассмотрено по правилам, введенным в 2009 году. Оно должно регулироваться правилами 2008 года.
– Вы упомянули о неких неточностях или нарушениях, которые обнаружились в присланных из Лозанны документах.
– Действительно, существует упоминание об ошибке антидопинговой лаборатории в Лозанне. В пробах есть ошибки. Нам заявляли, что это несущественно, мы же считаем, что результаты анализов не могут не вызывать сомнений. Интересно, почему ошибка лаборатории может трактоваться как факт ухудшения положения спортсмена, но не может трактоваться как факт улучшения его позиции?
– Как вели себя ваши подзащитные на слушаниях, вызвало ли их поведение симпатию тех, перед кем они предстали?
– Насчет симпатии не знаю, но все трое держались хорошо, достойно.
– Что российская сторона предпримет теперь – или все будут только ждать?
– По медицинской части надо опровергать те выводы лаборатории, которые вызвали сомнение специалистов. Это процедура сложная. Я же как адвокат вместе со спортсменами буду ждать официального заключения. Оно должно быть направлено спортсменам письмом, причем не по электронной почте, а на бумаге. Если решение окажется не в пользу моих подзащитных и они решат подавать апелляцию, будем работать дальше.
