Замри, умри, воскресни! Что заставляет Светлану Слепцову истязать себя в каждой гонке?
СОБЫТИЕ ДНЯ. БИАТЛОН
«ЗОЛОТОЙ ПЬЕДЕСТАЛ»
ВЫБОРЫ ЛУЧШЕГО СПОРТСМЕНА ДЕКАБРЯ 2009 ГОДА
Светлана Слепцова второй год подряд признается зрителями телеканала «Спорт» лучшей спортсменкой декабря и второй год кряду выходит в финал при определении лучшего спортсмена года. Чем же так трогает сердца и души болельщиков биатлонистка из Ханты-Мансийска?
Немного найдется на свете спортсменов, способных так неистово бороться от первого до последнего мгновения гонки, способных так выжимать из себя все, до последней капли – почти в буквальном смысле слова умирать на дистанции. Откуда в Слепцовой столько спортивной злости и зачем она загоняет себя даже тогда, когда о борьбе за высокие места нет и речи?
Обо всем этом у нас была возможность неспешно побеседовать со Светланой в Антхольце – здесь сейчас наши биатлонисты готовятся к последнему перед Олимпиадой этапу Кубка мира. Тут сама обстановка располагает к разговорам «за жизнь».
«МАМЕ БЫЛО ХУЖЕ, ЧЕМ МНЕ»
Яркое солнце привычно заливает утренним светом биатлонную арену Антхольца (или Антерсельвы, если ваш слух больше ласкает итальянское название знаменитого стадиона). На небе – ни облачка. Лишь вечные горы царапают небесную синеву острыми пиками. В такое время жизнь окрашивается особенно яркими красками – хочется вдохнуть прозрачный воздух полной грудью и начать все заново. Воскреснуть душой и телом – тем более что с утра все русскоязычные сборные поздравляют друг друга с праздником Крещения и тема духовности оттого кажется как никогда актуальной.
На выходе из красивейшего отеля с непроизносимым названием «Вийербрюнненхоф» (ближайшая гостиница к стадиону) встречаем Свету Слепцову. Она единственная из основного состава команды, кто живет «на высоте». Остальные девушки расселились в нижнем городе – что на полкилометра ниже 1750-метровой отметки стадиона. Света лучезарно улыбается и совсем не напоминает ту Слепцову, что заставила хвататься за сердце всю страну – когда в жутких судорогах упала на финише спринтерской гонки в Рупольдинге.
— Мама особенно перенервничала, – Света слегка поеживается. Видно, что мало приятно ей это вспоминать. Причем не из-за себя – из-за мамы. Волнуется за нее дочка. Как же таких людей называла моя бабушка? Вспомнил: сердобольные! – У нее давление, а тут я еще во весь экран корчусь и плачу. А ей в тот момент было, наверное, хуже, чем мне. Она хоть и медицинский работник, но как можно по телевизору состояние человека определить? Ох, и терзала она меня потом расспросами. Так ее жалко стало…
«СОЙТИ – ЭТО ДАТЬ СЛАБИНУ»
— Светка, ну ты себя как чувствуешь-то теперь? — спрашивает Слепцову член правления Союза биатлонистов России (СБР) Дмитрий Васильев уже на стадионе, после окончания часовой тренировки. – Оживаешь?
— Да нормально все, — машет рукой Света. – Впечатления только плохие остались. Сама не пойму, как такое произошло. Прежде изредка бывало только поясницу прихватывало – ныть начинала. А тут и спина, и шея…
— А когда почувствовала, что «умираешь»? – подключаемся к разговору.
— Да буквально с первого круга. Сводит все, согнуться толком не могу, спина ноет, перед глазами все плывет… Вспотела еще, а в тот вечер морозец был приличный – еще и это добавилось…
— А почему не сошла?
— Сходить нельзя, — строго качает головой Светлана. – Я об этом даже не думала. Сойти… Мысли, конечно, в голову лезли, но я их гнала, терпела. Сойти – это ведь дать слабину, серьезно дать. Разок сойдешь, а потом начнешь себя жалеть, успокаивать – давай-ка здесь сойду, ну еще разок, последний. А может, на этот старт не выйти…
— Индивидуальную гонку, кстати, бежишь? – перехватывает инициативу Васильев.
— Нет, – к спринту в пятницу готовлюсь.
— Ну и правильно. Спринт и преследование отбежишь – нагрузка достаточная, а подвиги на 15 километров – они сейчас никому не нужны. Тебе самой в первую очередь.
— Вот я и тренируюсь эти дни по специальной программе. Наматываю по километру на разной частоте пульса. Сегодня правда до 190 ударов не дотянула. Жму вроде на пределе, а он на 184-х — и дальше никуда.
— Так это Света и хорошо. Значит, у организма остается резерв. Если летишь по дистанции, а сердце бешено колотится – значит, работаешь на пределе, на износ. Так что все в порядке.
— Я тоже так думаю. Вообще настроение второй день чудесное и сил прибывает – пойду вот сегодня после обеда еще кросс побегаю…
— Отчего, Света, у тебя на чехле винтовки эмблема Игр в Солт-Лейк-Сити? – мы вновь вступаем в разговор. – Чье наследство?
— Догадайтесь, — хитро улыбается Слепцова.
— Виктора Майгурова? – вспоминаем мы ее земляка, бронзового призера Олимпиады-2002.
— Нет. Гали Куклевой. Очень удобный чехол – тонкий и прочный. Да и от самой олимпийской чемпионки наследство. Это же вам не просто так. Люблю его.
«ОЖИВАЮ… ВМЕСТЕ С МАДОННОЙ!»
— Что для тебя труднее всего терпеть во время гонки?
— Боль в мышцах. Ее терпеть приходится часто, но когда в душе поселяется еще и страх: вот сейчас стрелять, а все тело ноет, вот это труднее всего. К примеру, здесь, в Антерсельве, подход к огневому рубежу очень тяжелый – долго приходится катить в горку. Выцеливать после этого каждую мишень практически нереально — можно полчаса простоять. Значит, надо чувствовать организм и не загонять его. В то же время нельзя и скорость слишком снижать. Надо играть на грани, вытерпеть эти пять выстрелов, отработать их чисто. В умении делать это и есть разница – хороший ты спортсмен или так…
— Часто ли чувствуешь на дистанции – все, не могу?
— В принципе часто. Порой действительно очень тяжело.
— И как потом возвращаться к жизни?
— Ну, средства восстановления почти у всех одинаковые. Физически – баня, массаж… Психологически – труднее. Выступлениями своими чаще бываю недовольна. Вот и общаюсь по скайпу с родными, с любимыми и близкими людьми. Еще музыку слушаю.
— И что звучит в твоих наушниках?
— Мадонна! – Света делает непроизвольное танцевальное движение, вспомнив какой-то особенно берущий за душу хит. – Я слушаю ее и до гонки, и после. Сейчас это музыка моей души.
— Тебя часто обгоняли на финише?
— Редко. Наверное, лишь в исключительных случаях – когда я совсем в плохом состоянии. Когда чувствую себя хотя бы более-менее – я финиш никому не отдам. Выиграть стартовую поляну и умереть на финише – это мне с детской спортивной школы вложили в голову накрепко.
— С такой самоотдачей тренерам, наверное, и подгонять тебя не приходится – ты все время идешь на пределе…
— Напротив, я всегда прошу, чтобы мне кричали как можно громче, чтобы «гнали». Меня это заводит, помогает терпеть.
— Какое самое яркое воспоминание из прошлой Олимпиады?
— Я ее по телевизору смотрела. Как учебный фильм. Что-то для себя подмечала, за кем-то подсматривала, делала выводы. Самое сильное впечатление… Знаете, мне тогда даже и в голову прийти не могло, что всего через четыре года буду в первой сборной.
— Света, ты чего на улице после тренировки стоишь? — делает Слепцовой замечание проходящий мимо старший тренер команды Владимир Барнашов. – Бегом в тепло.
— Да я не вспотела совсем, — улыбается Света. – Что я у себя в отеле – живу одна. Где еще поболтать с народом, как не на тренировке? И вообще – мертвые не потеют.
— Все шутки шутишь, — Барнашов совсем не суров. — Ты смотри, сегодня же Крещение. Соберу после обеда тренерский состав и пойдем на озеро – в прорубь нырять. Спортсмены – по желанию.
— Ну, если по желанию, то после такого купания можно и сезон досрочно закончить? – подыгрывает тренеру Света. – Нет, не приду.
«ОНА НЕ УМИРАЕТ – ОНА ТЕРПИТ!»
Мы провожаем ее до раздевалки, а потом еще минут десять стоим в компании начальника комплексно-научной группы сборной Николая Загурского и рассуждаем об этой неистовой девчушке из Западной Сибири. Перед глазами картинки с десятков стартов. На всех одно и то же – яростно летящая на финиш Слепцова, а затем — ее тонкая фигурка, согнувшаяся в три погибели, в финишном городке. Рыдающее дыхание, двигающиеся в такт ему острые лопатки. Но проходит несколько минут, и Слепцова поднимается на ноги, ковыляет в раздевалку. А вот из раздевалки выходит уже с улыбкой и даже шутить пытается.
— Что ж, она так умирает всякий раз? – спрашиваем мы в пустоту.
— Она не умирает — она терпит, — отвечает Загурский. – Умирают другие – кто не умеет терпеть, как она. Кто думает – вот сейчас догребу до финиша. А там — чайку, потом в машину – и в гостиницу… Результат? Как получится. А Света не может бежать по-другому…
