Ольга Марченко, сестра Светы Слепцовой: Столько неправды писали о Свете! Старшая сестра чемпионки Ванкувера – о трудностях последнего года
СОБЫТИЕ ДНЯ. БИАТЛОН
ТОЛЬКО У НАС
Ольга успокаивала маленькую дочку Соню, которая боялась, что конструкции Северной трибуны закачаются и рухнут. Я поддержал Сонину маму. Рассказал, что сам много раз подпрыгивал – от восторга или от холода – на таких, и ничего, жив. А потом думал успокоить Ольгу, но старшей медицинской сестре этого не требовалось.
СТЕНЫ ДОМА ТВОЕГО
– В феврале 2010-го, после успеха нашей женской эстафеты в Ванкувере кто-то упомянул про этот чемпионат мира, до которого оставался еще год. И Света тогда сказала, что будет ждать его с нетерпением. Но получилось, что домашние стены больше давят, чем помогают?
– Я тоже думаю, что было слишком много разговоров. И вокруг «домашних стен», и вокруг самой Светы. Самых разных разговоров. И в Интернете столько всего разного про сестру гуляет… Что ни возьми – все неправда.
– Что, например?
– Например, то, что она жаловалась на тренеров, в особенности в Америке, когда они не очень удачно выступили. Никогда такого не было вообще (с возмущением).
– После американских этапов Света прилетала домой?
– На один или два дня. Ее дома вообще не бывает. Самое большее – три-четыре дня.
– Что сама Света говорит по поводу пересудов вокруг нее в Интернете?
– Мы с ней особенно эту тему не обсуждаем. Потому что она приезжает домой отдыхать. Зачем ей лишнюю негативную информацию давать? Когда хочет этого, сама рассказывает.
– То есть минувший год – время наибольшего числа негатива и неправды о Слепцовой в Мировой паутине?
– Было часто так: мы что-то прочли про нее в Интернете. Потом с удивлением спрашиваем об этом Свету. Она говорит, что все не так. Не скажу, что ее раздражает, но неприятно слышать неправду.
Но люди-то начинают думать о ней совсем по-другому. Да, этот год сложился не так, как она хотела. Ничего страшного. У всех великих спортсменов год на год не приходится – и у Бергер, и у Нойнер…
– Света в спорте и Света вне спорта – два разных человека?
– Мне лично кажется, что она ничем не отличается.
– Ваша младшая сестра может впасть в ступор, в тяжелую депрессию из-за неудачи на трассе?
– Она может переживать, да. Но никогда не делает из этого трагедию…
– Как считаете, после сегодняшней откровенной неудачи Свете надо бежать больше или меньше гонок на этом чемпионате?
– Считаю, ей надо бежать и спринт, и масс-старт, и гонку преследования. Это ее гонки.
– А эстафету?
– Тоже должна бежать. Но, конечно, по состоянию ее здоровья. И как будут считать тренеры. И как она сама будет считать – сможет или нет. Думаю, она очень сильно устала.
– Устала физически или психологически?
– Психологически. От всего того, что происходило и происходит вокруг нее. Даже представить себе не могу, откуда взялось это давление, с чем оно связано.
«МЫ НЕ ССОРИМСЯ»
– Простите, у вас разница в возрасте ведь немаленькая?
– Девять лет. Опекала я ее, как обычно помогают старшие сестры. Гонки не пропускаем никогда. По жизни я ей ничего особо не внушаю, не поучаю – у нас нет серьезных ссор. Не могу сказать, что спорт нас отдалил друг от друга.
– Племянницу в биатлон Света не тянет?
– Соня не занимается биатлоном. Она танцами занимается. Хотела когда-то в биатлон, но это слишком большая физическая нагрузка. Люди не представляют и начинают говорить: стреляли плохо, бежали плохо… Мне это не нравится.
– Многие со стороны считают, что у Слепцовой появились признаки звездной болезни.
– Да какая там болезнь? Мне кажется она, наоборот, стала более серьезной. У нее нет такого: Света зазвездилась…
– А как же знаменитая эпатажная надпись на, простите, пятой точке? Такой вызов общественному мнению.
– Насколько я знаю, она не сама это придумала. Ну, вернее, ее спросили, что бы она хотела там изобразить – было несколько вариантов, выбрали вот этот.
– Год назад Света своей мечтой называла большой дом и большую семью. Накануне этого сезона говорила уже «хочу дочку». Может, действительно пора о семье подумать?
– Честно скажу, не знаю. Как сама хочет. Хочет – пусть бегает до Сочи. Это будет только ее решение. И мы примем его. Как ей сердце подскажет. Я-то считаю, силы есть – надо бегать. А если считает, что сил не осталось или что пора очаг семейный создавать, – тогда да. И ребенка рожать – она взрослый человек, и сама все это решает.
– По вашему лицу во время этого драматичного этапа не было заметно, что вы очень уж переживали за младшенькую…
– Я стараюсь относиться к этому спокойно. Вчера я не переживала, а сегодня, когда стали собираться на гонку, волнение появилось. Мне, честно говоря, нравятся и немцы, и норвежцы. Наши не уступают им ни в чем, но так вот получилось. Я хочу еще попасть на масс-старт, на гонку преследования. И на эстафету, на женскую. Мама наша работает старшей медсестрой, как и я, сейчас прийти не смогла.
– Говоря о звездной болезни, я имел в виду в том числе и развешанные по всем Хантам плакаты с изображением вашей сестры и кандидатов в Думу.
– Один – директор местного банка, второго я не знаю. Ей звонили, она была, кажется, в Германии. Ее попросили, она согласилась. Это же люди, которые здесь родились. Она их поддержит. Они – ее.
– Как вы думаете, сестра сегодня будет плакать?
– Она не плакса, но сегодня, думаю, не сдержится. От неудач она может разозлиться, но от злости у нее потом лучше получается выступать.
– Кто способен ее успокоить лучше всех – вы, мама?
– Она сама себя. При нашей поддержке. Иногда звоним, иногда эсэмэски шлем. Мы всегда за нее – и при победах, и при поражениях.
