Велошоссе. Менеджер «Астаны» Николай Проскурин: Наших обыскивали до половины третьего…
ВЕЛОШОССЕ
СОБЫТИЕ ДНЯ
Вчера днем менеджер «Астаны» Николай Проскурин рассказал нашему корреспонденту о том, что происходило в стане команды во время и после визита в отель медицинских комиссаров.
– Во вторник вечером, около 17 часов к нам в отель приехали два специалиста допинг-лаборатории. Они собрали в одном из номеров руководство команды и известили нас о том, что анализ кровяной пробы Винокурова, взятой у него после разделки, резко отличается от того, что был на прологе в Лондоне. В новой пробе значительно больше мертвых кровяных телец.
– Неудивительно, – отвечаем. – Он ведь так серьезно упал на пятом этапе. Вы сами на него посмотрите – у него же на коленях нагноения! И они не заживают!
– Наше дело произвести анализ, – отвечают медики, – выводы пусть делает судейская коллегия. Все свои доводы им приведете.
Сели мы и думаем, что делать. Саша говорит:
– Давайте, раз так, – я уеду. А то будут еще у команды неприятности.
Но не успел он собрать вещи, как в 18 часов звонит нам директор «Тура» Прюдомм и говорит:
– Я решил вас снять.
Мы шум подняли – как так снять?! Из-за сомнительной допинг-пробы одного гонщика всю команду? Вон в «Т-Мобайл» велосипедиста дисквалифицировали, а команда едет себе дальше! У нас два гонщика в десятке лучших в генеральной классификации – у них с допингом все в порядке. Мы на первом общекомандном месте! Да вы сначала докажите, что у Винокурова действительно допинг-проба Б еще не вскрыта!
– Ничего не знаю, – говорит он, – у меня на руках документы из лаборатории – значит, дело решено.
– Дайте официальную бумагу, – требуем мы.
– Будет вам официальная бумага, – отвечает.
Что тут делать? Срочно собрали команду, объявили ребятам, что нас снимают. Они, конечно, в шоке были.
– Будем разбираться, – говорим им. – Вы ни в чем не виноваты.
А на «Туре» нас с прошлого года не любят. В 2006-м все предлоги использовали, чтобы не выпустить на старт: то гонщиков было мало, то автобусов, то бумаг… Сейчас воевать – себе дороже. Поедем по домам, будем готовиться к следующим гонкам – с них нас никто не снимал.
В 18:30 сели мы по машинам и тронулись в путь. Я вместе с Винокуровым, Кашечкиным и Иглинским поехал в Ниццу, Иванов с Саволделли – в Бельгию. Не успели мы километра отъехать – звонят из гостиницы. Многие из команды остались там на ночлег – чтобы ехать утром.
– У нас полицейские обыск начинают!
– Как так обыск? А ордер предъявили?
– Нет, ничего не предъявили. Все двери перекрыли, всех, кто был в гостинице, задержали и начинают по одному на допрос водить.
Трясли до половины третьего ночи. Это ребята нам уже наутро рассказывали. Даже журналистов не выпускали. Нашли… один шприц. Его и изъяли. Мы добрались до Ниццы без приключений, а вот Иванов с Саволделли намучались.
– Вот так прославили меня на старости лет, – говорит. – Телевизор даже не включаем. Связались с адвокатом. Завтра вылетаем в Париж. Будем разбираться.
Кстати, юрист команды просто закипает от гнева. Почему сняли команды? Почему обыскивали? Почему выгнали гонщика, не дождавшись пробы Б? На каком основании вообще результаты первой пробы появляются в прессе раньше, чем становятся известны самому гонщику?
Что же до Саши, то его просто жалко. Заслуженный гонщик. Уважаемый. Из Казахстана звонят постоянно – все поддерживают. Никто не верит в то, что Винокуров виноват. Столько гонок за плечами, столько побед… Никогда ничего не было. Не идиоты же мы в конце концов, чтобы в канун гонки, к которой спортсмен готовился как к последнему бою, кровь ему вливать! Это ведь ловится как пить дать! За всех не скажу, но лично у меня сейчас в душе глухая злоба.
