Посторонний Жук и его «золотые пули»

ЛЕГЕНДЫ

Этот материал посвящается памяти знаменитого тренера по фигурному катанию Станислава Алексеевича Жука. Ровно пять лет назад его не стало. Мы познакомились с ним в 1989 году, когда он был в опале. И на протяжении девяти лет подолгу разговаривали о его любимом виде спорта и о том, что творилось за кулисами. Жук делился эксклюзивными воспоминаниями.

ГЛАВА 1. ЛИЧНАЯ ДРАМА

Шестидесятитрехлетний маэстро принял смерть воскресным утром на ступеньках столичного метро «Аэропорт», торопясь по делам на книжную ярмарку. Попытки подоспевшей бригады «неотложки» завести его сердце, надорванное тяжкой работой и обидами, оказались тщетными.

Сильный удар ниже пояса Жук получил в мае 1997 года от своего бывшего ученика, которому он дал прописку, квартиру в Москве, зарубежные поездки. Тот попросил тренера удалиться с родного катка, куда Станислав Алексеевич пришел, чтобы помочь одаренному фигуристу. Сказал: мол, вы мешаете, и посторонним здесь не место.

Посторонний Жук принес своему клубу, а также стране 138 медалей (67 золотых, 36 серебряных, 35 бронзовых), завоеванных его спортсменами на Олимпийских играх, чемпионатах мира и Европы. И дверь, на которую указали наставнику, попросту не смогла бы перед ним закрыться: ее подпирала бы огромная толпа учеников, из которых Жук в течение двадцати пяти лет лепил драгоценные «пули».

ИРИНА РОДНИНА

Первой в этой очереди была Ирина Роднина. «Мне говорили: дескать, кого ты, Стас, берешь! – говорил Жук. – Это же какая-то каракатица! Но я сразу понял, что из девчушки выйдет толк. Она, как никто (видно, жизнь ее заставила, она много болела), необычайно внимательно слушала меня и очень старалась. Но если у нее что-то не получалось, я давал ей возможность «ковыряться». Знал, что придет время – получится, потому что она этого хочет. И получалось!»

Летом 1973 года Жук расстался с Родниной и ее новым партнером Александром Зайцевым, которого подготовил и довел до уровня партнерши в рекордно короткие сроки – за десять месяцев. В том сезоне пара выиграла европейское и мировое первенства. «У меня было правило, – продолжал он, – допустил три серьезные провинности – до свидания. Так вышло и в случае с Родниной. Ира заявила: «Жук будет работать с нами. Ему прикажут!» Рвалась к тогдашнему министру обороны Гречко, который ее не принял. Я пошел в ЦК партии к Борису Павловичу Гончарову, курировавшему спорт, положил ему на стол партбилет и заверил его, что, если до следующей Олимпиады Роднина с Зайцевым будут кататься без тренера, они все равно победят. Партбилет служил как бы гарантией. Поразмыслив пару минут, Гончаров вернул мне документ».

ЕКАТЕРИНА ГОРДЕЕВА, СЕРГЕЙ ГРИНЬКОВ

Его последними воспитанниками стали Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков. И хотя позже оба отрицали причастность Жука к их творчеству, сохранились видеозаписи, свидетельствующие о том, что он очень много работал с ними. «Я сформировал эту пару, которую затем передал другому тренеру, – вспоминал Жук. – В спорткомитете на нее смотрели как на замену уходящим Валовой – Васильеву (олимпийские чемпионы 1984 г. – Прим. авт.) и Селезневой – Макарову (чемпионы Европы 1987, 1989 гг. – Прим. авт.), которые были, как говорится, уже в летах. Меня попросили взять Гордееву и Гринькова под свою опеку. Я был категорически против, потому что у меня были Александр Фадеев и Анна Кондрашова – два наших первых номера. Один – чемпион мира, другая – вице-чемпионка.

Но поскольку в 1985 году эта пара представила жуткий прокат в Днепропетровске, в спорткомитете собрали расширенное совещание, в результате чего мне пришлось принять Гордееву и Гринькова в приказном порядке. Вскоре в паре произошел инцидент. Встал вопрос о том, чтобы заменить партнера. На тренерском совете мы это обсудили и, так как Катя очень настаивала на том, что все будет нормально, оставили Сережу. И действительно, он в корне изменился. Я стал с ними работать, отстранив от тренировок их прежнего тренера Леоновича и хореографа Зуеву. Практически все заменил. И в 1986 году Катя с Сережей стали вторыми на чемпионате Европы и первыми – на чемпионате мира.

До Олимпиады в Калгари оставалось полтора года. Зуева стала возмущаться: «Как, он ездит, а я нет?» Я-то что мог сделать? Не по адресу был вопрос. Но она стала ловить спортсменов на крючок. И в чем-то Сергея подцепила. В политотделе армейского клуба ему сказали: «Если не уйдешь, на Севере служить будешь». У меня дома на диване сидели все в слезах родители Кати и Сережи и умоляли оставить пару у себя. Но я не мог им помочь, потому что не знал, на чем попался Гриньков. Я говорил: «Помогите мне, я все улажу». Обидно! Ребят, я считаю, сломали. В это время мы с Гордеевой находились на сборах в курортном местечке Бетте. К нам подходит главный агроном и говорит: «Кать, читал в газете твое интервью, где ты так тепло отзываешься о тренере, что он, по-моему, тебе во многом ближе, чем твой родной отец». А через месяц она подписывает заявление, что уходит от меня».

ПЕСЧИНКА В ГЛАЗУ

Дорогие ученики создали Жуку репутацию такого монстра, что им можно было бы, условно, пугать детей в лифте! В отместку, не пережив вынужденной разлуки с тренером. Он якобы приставал и к Лене Водорезовой, и к ее маме. Но особенно – к Кондрашовой. Об этом трубила сама Анечка, не отличавшаяся, впрочем, высокой нравственностью: параллельно крутила романы с Фадеевым и американцем Брайаном Бойтано. Вроде бы Жук даже хотел на ней жениться. Но, с другой стороны, он выгнал ее из группы. А она объявила о его ухаживаниях во всеуслышание. На эту тему они с Мариной Зуевой писали письма в ЦК КПСС, требуя снять тренера с работы. Они и Водорезову уговаривали подписать их. Но она ответила, что напишет свое, сдержав обещание. Жук плакал, когда читал. Лена рассказала про тренера все самое хорошее. Но обстановка в клубе становилась невыносимой. И в 1987 году Станислав Алексеевич ушел на пенсию.

Его упрекали в пьянстве. Это факт – бывали у него срывы. «Конечно, я живой человек и знаю поговорку: кончил дело – гуляй смело, – признавался он. – Разве я не мог позволить себе отдохнуть, как все в сборной? Но помните в Библии – в своем глазу бревна не видит, а в чужом и песчинку заметит. И получалось, что мне нельзя отдыхать. За мной следили, и после соревнований, на следующий день я обязан был быть на тренировке. Но вот вам встречный вопрос: если бы человек сильно пил, смог бы он завоевать 138 медалей?». Шлейф слухов потянулся за Жуком и в Японию, где он в начале девяностых годов прошлого века четыре месяца работал тренером. «Как-то зашли с коллегами пообедать в ресторан. Я заказал пива. Вдруг вижу, что японские тренеры глядят на меня с ужасом. Оказывается, их предупредили, что если Жук выпьет днем бокал пива, то весь оставшийся день будет пьян и сорвет тренировку».

Рассказывает Нина ЖУК, вдова тренера, в одном из интервью:

– Я считаю, что первоисточником грязной кампании лжи и несправедливых нападок на Станислава Алексеевича является Ирина Роднина, по иронии судьбы бывшая его любимая ученица. Я ведь знала Иру совсем маленькой, мы дружили с ее матерью. Я прекрасно помню, как никто из тренеров не хотел брать ее к себе в группу. И то, что сотворил с ней Жук, кажется чудом. Мне очень хочется сказать ей: «Ира, остановись!». Она не упускает ни единого случая, чтобы с телеэкрана или со страниц газет не поливать грязью теперь уже память своего первого тренера. Кроме непомерных амбиций, в ней ничего не осталось. Тренерская деятельность ей не удалась – за это время она не воспитала ни одного серьезного спортсмена. А ее разговоры о том, что ей мешали работать в нашей стране, совершенно не соответствовали истине. В «Динамо» ей были предоставлены все условия для работы, вложены колоссальные средства. Она позволяла себе то, чего, как правило, не делали даже именитые тренеры, – разбивала пары, отбирая лучших и комбинируя их по своему усмотрению. Ее уволили после двух лет совершенно безрезультатной работы на этом поприще.

Елена ВОДОРЕЗОВА, бронзовый призер чемпионата мира 1983 года:

– Когда мы с Аней (Кондрашовой. – Прим. авт.) встречаемся, то не вспоминаем ту эпопею с письмами в ЦК. Чувствуется, ей это неприятно. Я в то время уже не выступала, поэтому мне сложно судить, что там у них произошло. Но явно что-то экстраординарное, поскольку разом ушли и Кондрашова, и Фадеев, и Гордеева с Гриньковым. Ребята в то время находились за границей, и я не смогла связаться с ними, чтобы выяснить, в чем дело. Тогда я составила объяснительную записку в защиту Жука, так как мне сказали, что он может остаться без военной пенсии.

Знаю, многих всегда интересовал вопрос: а правда ли, что Жук имел со мной близкие отношения и сидел за это в тюрьме? Неправда. Эти мерзкие слухи поползли как раз в тот момент, когда я тяжело заболела и Жук каждый день приходил в больницу, разговаривал с врачами, спрашивал, когда я смогу вернуться на лед. И эта его вера мне здорово помогла. Он сделал так, чтобы я тренировалась дальше. Не каждый тренер на это бы пошел. Конечно, он уже уделял мне меньше внимания, но построил график так, чтобы я могла продолжать кататься. Фактически я единственная из учеников Жука, которая оставалась у него на протяжении всей своей карьеры. Вообще, я преданный человек. Мне Станислав Алексеевич ничего плохого не сделал.

Случалось, он приходил на каток, будучи навеселе, и тогда гонял нас без передышки. Ну что тут скрывать, Жук имел некоторые проблемы, как и многие знаменитые люди искусства. Порой читаешь их исповеди и диву даешься, насколько они одиноки! Когда человек в праздничной мишуре, а рядом – воздыхатели, то одиночество отступает. А когда приходит домой, то остается наедине с собой. И с Жуком то же самое происходило, случалось, Новый год ему не с кем было встретить. Очень тяжело такое преодолеть, поэтому многие мужчины, да и женщины отрывались на «этом». И Жук, я так думаю, полагал, что только так может расслабиться. Его, конечно, еще намеренно провоцировали на это.

ВЕТРЯНЫЕ МЕЛЬНИЦЫ

Жук был настолько мощной личностью, что достойных соперников у него не было. Поэтому ему было абсолютно не интересно вступать в конфронтацию, к примеру, с Родниной, потому что звезда первой величины была его продукцией. Правда, он все ждал, что Иришка раскается и помирится с ним. И она, представьте, раскаялась! В каждый свой приезд из Лос-Анджелеса в Москву навещала Станислава Алексеевича.

Будь Жук похитрей, то по примеру Родниной и многих других уехал бы за границу. Потихоньку накопил бы на особнячок с бассейном, тренируя бабушек и дедушек. Кстати, в последние годы жизни он пришел к выводу, что хотел бы поработать в США. Тем более что считал американскую школу фигурного катания второй по значимости, после русской. Но выгодных контрактов ему не предлагали, а продаваться задешево он не желал. В России Жук жил небогато, его основной доход складывался из двух пенсий – военной и президентской, по шестьсот рублей каждая. Но здесь все свое, а там – чужое! Дома не из-за денег, а ради спортивного интереса он боролся с «ветряными мельницами». Трижды пробовал создать экспериментальную группу перспективных юниоров. Предлагал услуги консультанта спортсменам и тренерам экстра-класса. Кроме Тамары Москвиной, никто не воспользовался его советами, говорили, что не нуждаются в них.

Вот бы он порадовался, узнав, что доказал полную несостоятельность лозунга «Незаменимых нет». Сегодня эпоха Жука продолжается. В сезоне-2003/2004 введена в практику новая система судейства, при которой каждый элемент будут оценивать в отдельности. А ведь это он ее придумал.

ГЛАВА 2. МЕЧТА

ВИЛЛА НА ОЗЕРЕ, ГДЕ ОН НЕ БУДЕТ НИКОГДА

Жук собирался выпустить книгу. Хотел бы, чтобы ее издали в США или Канаде, где фигурное катание намного популярнее, чем в России. Но успел надиктовать на пленку лишь небольшой отрывок.

– Лично я мало участвовал в показательных выступлениях. Но зато выступал в государственном ансамбле «Балет на льду» при Союзгосцирке. Однажды в СССР приехал миллиардер Джон Харрис, владелец американского ледового шоу «Холидей он айс». Он пригласил нас с Ниной в Америку, пообещав большой гонорар. Наше руководство сперва категорически ему отказало. Но Харрис оказался хитрым бизнесменом. И прежде чем идти к Екатерине Алексеевне Фурцевой, тогдашнему министру культуры, пришел на нашу репетицию в ЦСКА (гастроли проходили на этой площадке) и стал расспрашивать нас о дальнейших планах.

А после этих выступлений у нас был перерыв. Поэтому мы рассказали ему, что поедем в отпуск. На следующий день Харрис проник к Фурцевой и попросил ее отпустить нас в его ревю. Фурцева, конечно, была недовольна, заявила, что мы как солисты балета нужны здесь. Но Харрис культурно объяснил ей, что у нас «каникулы». И министру ничего не оставалось делать, как дать согласие.

Мы уже были у себя – в Ленинграде. Харрис прилетел к нам, чтобы передать разговор с Фурцевой. И предупредил: «Никуда не уезжайте. А я быстренько слетаю в Москву и оформлю вам визы». Мы сидели и ждали. Неделю, две. Никто нас никуда не вызывал. В конце концов, мы решили использовать остаток отпуска и уехали в Бетту, оставив свои координаты в отделении Союзгосцирка. Но Харрис так и не объявился.

И только спустя год я узнал истинную причину случившегося. Джон прилетел на соревнования в Москву. А я английского не знал и, прихватив с собой переводчика – друга, хоккеиста и по совместительству кагэбэшника, – подошел к нему и спросил, что все-таки произошло.

Харрис пояснил: «Станислав, я предлагал за каждого из вас по тысяче долларов в день. Это огромные деньги! Но ваше руководство потребовало по две тысячи. И я не смог пойти на такие условия». К сожалению, тогда вышло такое негласное постановление, чтобы в Министерстве культуры за наших специалистов драли втридорога. Поэтому и Ойстрах, и многие другие музыканты, артисты пали жертвами той директивы.

Так нам не повезло. Но Джон потом показал нам расписание гастролей. И несколько фотографий. Особенно мне понравилась одна. Шли мостки в озеро, и на сваях в воде стояла роскошная вилла. Джон сказал: «На этой вилле вы бы жили. Видите рядом автомобиль? На нем вас бы возили на выступления».

Харрис нас безумно уважал. В 1969 году чемпионат мира проходил в Колорадо-Спрингс. У Джона случился инфаркт: на его глазах взорвался самолет, на борту которого находились его жена и дети. Но, зная о том, что приедем мы с Анной Ильиничной Синилкиной – председателем Федерации фигурного катания СССР, он поручил нас своему другу. Наказал устраивать в нашу честь богатые мероприятия.

Короче говоря, мы приезжаем. И нас ведут в ресторан с шоу, которое мы, естественно, тогда редко видели. На следующий день собираются знаменитые артисты из Голливуда. Нас представляют и объявляют: «По просьбе Джона Харриса этот вечер мы посвящаем Жуку и Синилкиной». И так – ежедневно! Последний прием был для членов ИСУ. Чиновники посмотрели на нас с Анной Ильиничной с пренебрежением: мол, а эти что тут делают. Вы бы видели их лица, когда наш сопровождающий по традиции заявил, что и этот банкет устроен в нашу честь. У них рты раскрылись от удивления.

НАША СПРАВКА

Станислав ЖУК

Родился 25 января 1935 г. Выступал в парном катании. Партнерша: Нина Жук. Серебряный призер чемпионатов Европы 1958–1960 гг. Тренировал в четырех видах фигурного катания в ЦСКА. Заслуженный тренер страны. Вышел в отставку в 1987 году в чине подполковника. Среди его учеников – чемпионы и призеры Олимпийских игр, чемпионатов мира и Европы: Татьяна Жук, Александр Горелик, Ирина Роднина, Алексей Уланов, Александр Зайцев, Сергей Четверухин, Марина Черкасова, Сергей Шахрай, Елена Водорезова, Александр Фадеев, Анна Кондрашова, Екатерина Гордеева, Сергей Гриньков и другие. Умер 1 ноября 1998 г. Вдова – Нина Жук, дочь – Марина.

ЛЮБОПЫТНО

– Чемпионат мира 1973 года в Братиславе памятен тем, что во время произвольной программы у Родниной и Зайцева оборвалась музыка, – рассказывал Жук. – Алексей Уланов, первый партнер Ирины, обвинил в этом меня. Я с недоумением воспринял эти нападки, ведь была совершена провокация, виновником, которого быстро отыскали, оказался чех, служащий Дворца спорта, работавший в войну на немцев. Он замкнул проводку. Позже сотрудник КГБ Георгий Борисович Гохович, сопровождавший нас в поездке, сообщил, что в его ведомстве заранее знали, что что-то готовится, поэтому в Чехословакии меня охранял незримый эскорт.