Фигурное катание. Тренер-консультант Федерации фигурного катания России Татьяна Тарасова: Россия вправе рассчитывать на четыре золота
ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ
ПРЯМАЯ ЛИНИЯ
В гостях у «Советского спорта» побывала легендарный тренер Татьяна Тарасова. Недавно в жизни знаменитой наставницы по фигурному катанию произошли два важных события: она вернулась в Москву после десяти лет работы в США и была назначена тренером-консультантом национальной сборной.
КОРОТКАЯ ПРОГРАММА
ВОПРОСЫ ЧИТАТЕЛЕЙ
В АМЕРИКУ УЕХАЛА РАДИ РЕЗУЛЬТАТА
– Здравствуйте, Татьяна Анатольевна, это Лена из Серпухова. Слышала, вы вернулись домой. В чем причина вашего отъезда из США?
– Леночка, я уже не раз эту причину называла – моей маме 87 лет, она живет в Москве, и я хочу быть с ней. А в Америку уехала ради результата, потому что в России был экономический кризис и не было условий для работы. Но я не потеряла эти десять лет и талантливых учеников, которых увезла с собой. За это время было сделано три олимпийских золота, которые выиграли Илья Кулик, Оксана Грищук с Евгением Платовым и Алексей Ягудин.
– А почему вы не вернулись после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити, когда ваш последний на тот момент русский ученик Ягудин ушел в шоу?
– Леша решил кататься дальше и почти целый год тренировался, но травма паха ему помешала. Когда нога «сдала», Ягудин не смог выполнять даже тройные аксели и ритбергеры, поэтому ушел в шоу, где не нужно делать сложные элементы. А потом я взяла японку Шизуку Аракаву. Она пришла ко мне за месяц до чемпионата мира 2004 года в Дортмунде. И, может быть, без моей помощи не выиграла бы этот турнир.
– Алло, Тарасова? Говорит Василий Иванович, пенсионер из Москвы. По телевизору сказали, что вы в Москву переехали. Чем намерены заниматься?
– Меня назначили консультантом сборной России.
– Значит, вам каждый день к девяти утра нужно в Федерацию фигурного катания идти?
– А зачем мне туда ходить? Мне на каток надо, тренировать. Сейчас хожу в ЦСКА к Елене Водорезовой, помогаю ее детям.
– И как у нас обстоят дела с резервом?
– Замечательно! Я даже плачу от счастья: столько одаренных детишек, раньше такого не было.
ТАНЕЦ – ДУШОЙ ИСПОЛНЕННЫЙ ПОЛЕТ
– Здравствуйте, звонит Оксана из Тамбова. Татьяна Анатольевна, с кем из звезд работали в этом году?
– С девятикратной чемпионкой США Мишель Кван, которая столько лет держит в напряжении весь мир и собирается на свою четвертую Олимпиаду. Поверьте, она еще наведет шороху. Немножко помогала двукратным чемпионам мира Татьяне Навке и Роману Костомарову. Мне очень понравился их произвольный танец «Кармен», но были замечания. Их не могло не быть: правила поменяли, поставили с ног на голову. И сразу не разберешься, как сделать элемент, чтобы он тянул на самый высокий, четвертый уровень сложности.
– А артистичность в связи с этими правилами не пострадает?
– Танец – все равно душой исполненный полет! Мы же не выкидываем вторую оценку – за артистичность. Так что надо как-то выживать, развиваться в новых правилах. А возможность выражения музыки очень большая.
– Это Владимир Бойков из Москвы. Татьяна Анатольевна, не опасаетесь ли вы, что в Турине в женском одиночном катании будет такое же безобразное судейство, как в Солт-Лейк-Сити?
– Нет, я и в Солт-Лейк-Сити этого не опасалась.
– Но Слуцкая кричала, что ее засудили!
– Ира допустила небольшую ошибку. А другая девочка (американка Сара Хьюз. – Прим. ред.), которая больше никогда не вышла на старт, каталась чисто. Прыжки, правда, были с недокрутами, но по старым правилам это не считалось помаркой.
«У ТРЕНЕРА ДОЛЖНЫ БЫТЬ ГЛАЗА!»
– Приветствует Виталий Владимирович. У меня к вам не совсем простой вопрос. Узнайте, пожалуйста, у своего мужа (пианиста Владимира Крайнева. – Прим. ред.), помнит ли он своего первого телохранителя, который в 1966 году охранял его во время футбольных матчей в Одессе?
– Володя с мамой отдыхал?
– Нет, со своим другом – музыкантом Евгением Могилевским. А я охранял Володю.
– У мужа феноменальная память, он вообще ничего не забывает. Я сейчас дам вам наши телефоны в Москве и Ганновере (Крайнев преподает в этом немецком городе. – Прим. ред.). Звоните, сто процентов – он вас помнит (диктует оба номера)!
– Вы передайте Владимиру, что я его очень люблю, слежу за его успехами. Правда, мы постарели…
– Ничего, слава богу, что живы! (Смеется.) А Володя в прошлом году, 1 апреля, справил 60-летие.
– Позвольте представиться: Константин, меломан. Вы какую музыку обычно берете для постановок?
– Самую разную. Музыку из блокбастеров я, по-моему, уже всю перебрала – Ягудин под нее катался. Сейчас опять взялась за классику, но копаюсь и в новинках. Я обязана их знать, поэтому слушаю очень много мелодий – до головной боли.
– Какую программу за последние десять лет считаете самой удачной?
– «Зиму» – короткую композицию Ягудина в сезоне-2001/02. Но музыку нашла не я, а бывший второй тренер из моей группы Николай Морозов. А мне была очень дорога наша первая с Лешей постановка «Аравийские ночи». Она стала открытием для Ягудина. Точно помню дату – 17 октября 1998 года, когда он стал другим: у него руки, ноги, голова слились с музыкой. Увидела это, потому что, как говорил мой папа (Анатолий Владимирович Тарасов, легендарный хоккейный наставник. – Прим. ред.): «У тренера должны быть глаза!»
– У меня еще вопрос. Музыка впервые появилась в фигурном катании, а сейчас звучит и на лыжных стадионах, и в бассейнах…
– Нет, это не мы придумали сопровождать соревнования музыкой, а американские баскетболисты. Заполняли паузы веселыми песенками.
– Да?.. А какие мелодии надо включать на футбольном поле, чтобы наши ребята, наконец, наиграли хотя бы на участие в Олимпиаде?
– Ну почему они должны ни с того ни с сего заиграть, побеждать? Что нам дает право так говорить? Ведь, по большому счету, мы никогда не выигрывали. Время от времени у нас были отдельные выдающиеся спортсмены, тренеры, например, в киевском «Динамо», а футбольной культуры, сложенной веками, не было.
У БОРТИКА – КАК НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ СТУЛЕ
– Беспокоит Марина. Как вы считаете, каковы шансы на успех у Маргариты Дробязко и Повиласа Ванагаса из Литвы, которые вернулись в спорт после четырехлетнего перерыва?
– К сожалению, не видела их новые программы. Но вообще я их поклонница. Кстати, когда-то Повилас тренировался у меня на стадионе Юных пионеров в Москве. Я думаю, раз они вернулись, то будут бороться за медали. Это очень серьезный шаг: снова зажать себя в тиски тренировок. Жить в «темном коридоре», где седьмой день – выходной, а дальше опять на лед. И непонятно, каким оттуда выйдешь.
– Алло, это Алексей из Тулы. Татьяна Анатольевна, вы наверняка что-то слышали об особенностях льда в Турине?
– Я даже трогала олимпийский лед. В январе была здесь на чемпионате Европы. Отличный лед, только тренировочный каток холодный. Может, к Олимпиаде парочку обогревателей поставят. (Улыбается.)
– А есть катки, которые подогреваются?
– Нет. Если директор к тебе хорошо относится и видит, что ты превращаешься в сосульку, может добавить один градус. Но не больше, это же денег стоит.
– Добрый день, Татьяна Анатольевна. Это Тамара Ивановна, ваша болельщица со стажем. У вас сохранилась традиция каждый год менять шубки?
– А у меня не было такой традиции! Наоборот, я пять лет выводила Ягудина на лед в одной и той же меховой куртке, потому что она была счастливой. У бортика я стою, укутавшись в шубу, потому что мне холодно, у меня больное горло, которое надо беречь. А, скажем, Жанна Громова, тренер Слуцкой, всегда стоит в костюме – это ее стиль. Кому как удобней. Очень важно чувствовать себя комфортно хотя бы в одежке, ведь у бортика мы как на электрическом стуле – ноги в пол вросли.
– Дозвонился Петр Петрович. Прочитал в вашей книге, что вы коллекционируете черепах. Сколько их у вас?
– (Подсчитывает в уме.) Штук шестьсот, наверное. Мне по-прежнему их дарят. У меня самые разные черепашки, даже золотые есть. Одна из них – мой талисман, который я вожу с собой на соревнования.
ВОПРОСЫ ЖУРНАЛИСТОВ
НЕ БОЮСЬ ЗАВИСТИ КОЛЛЕГ
– Вам неожиданно предложили должность консультанта национальной сборной или это назначение готовилось?
– Неожиданно. Вызвали к президенту Федерации фигурного катания России Валентину Писееву, который предложил мне поработать с командой в этом и следующем сезонах. Я сразу согласилась, потому что мне интересно попробовать себя в новом качестве.
– Павел Буре, которого недавно назначили консультантом нашей хоккейной сборной, заявил, что по контракту ведает всеми делами команды. А каковы ваши полномочия?
– У меня пока нет контракта, но на словах мы с Валентином Николаевичем договорились, что я буду помогать спортсменам и тренерам.
– Могут с вас спросить за результат сборной в Турине?
– Что ж, если спросят, я отвечу... Но в принципе речь шла о сборе в Новогорске весной 2006 года.
– Трудно представить, чтобы к вам обратился за консультацией, к примеру, Алексей Мишин, наставник Евгения Плющенко.
– Конечно, Алексей Николаевич и сам умный – профессор, выдающийся специалист. Наверное, обойдется без моих подсказок. Хотя я бы могла быть ему полезной – у меня припасено два музыкальных произведения, которые, точно знаю, подошли бы Жене.
– Думаете, тренеры будут ревновать к вам своих учеников?
– Пусть ревнуют, я не боюсь зависти коллег. Моя совесть чиста: никого не отодвигаю на второй план и не хочу быть в центре внимания. Я много лет на виду, так что этот вопрос меня не волнует.
Просто могу предложить правильную работу, потому что у меня колоссальный опыт, чутье. Недаром ведь все мои программы заметны. И я пришла не самоутверждаться, мне это не нужно, и не ломать, а строить. А если буду кого-то раздражать своим присутствием, пожалуйста, отойду в сторону. Но мне кажется, что большинство тренеров относятся ко мне хорошо, во всяком случае, уважительно.
– Когда консультантами сборной были Станислав Жук и Елена Чайковская, у них не было своих учеников. А у вас есть – российские и иностранные. Разве это удачное совмещение?
– Меня позвали в сборную в октябре. А сезон у меня начался в мае, и те спортсмены, которых я взяла на год, остались со мной. Это Аракава и американец Джонни Вейер. Я же не могу предать их, сказать: «Отойдите, я сейчас буду только с русскими работать». Душой могу болеть за россиян, но как педагог должна делать максимум для каждого. И не имею права кого-то любить, а кого-то – нет. Спортсмены должны быть уверены, что я абсолютно честна с ними.
А некоторых учеников я отдаю: Андрея Грязева – Елене Водорезовой, танцоров Ольгу Орлову и Виталия Новикова – Николаю Морозову. Жалко с ними расставаться, тем более что провели большую черновую работу. Но это делается для них: они должны кататься в компании выдающихся спортсменов, которая подобралась, скажем, у Морозова.
РОДНИНА МОЖЕТ ПРОЙТИ МИМО И НЕ ПОЗДОРОВАТЬСЯ
– Правда, что Аракава и Вейер говорят по-русски?
– Аракава знает всего несколько слов: «Привет, пока». А Вейер учит русский язык серьезным образом, хорошо говорит и даже пишет мне письма.
Джоник называет меня «моя красавица!». А когда недавно упал на турнире в Канаде, первое, что сказал мне: «Я не понимаю, что случилось, куда попала моя нога». Наш комментатор чуть со стула не упал! Воскликнул: «Боже мой, он что, по-русски говорит?»
– Зарубежные ученики менее строптивые, чем русские?
– Все мои ученики – послушные. И я к ним прислушиваюсь. Вот Вейер признался: «Татьяна, я не чувствую эту музыку». И я дважды в этом сезоне меняла ему программу. Ни разу не слышала дурного слова от Ягудина. И даже Кулик с его твердым характером никогда не «выступал».
– Известно, что вас все воспитанники любят. Только с Ириной Родниной у вас натянутые отношения. Что между вами произошло?
– Ирина Константиновна какая-то «неровная». Может пройти мимо и не поздороваться. Странно… Думаю, шесть лет, которые она провела у меня, не прошли впустую, наша программа «Время, вперед» вошла в мировую классику. Когда у Родниной возникли сложности в личной жизни, я была рядом: тренировала Марину Климову и Сергея Пономаренко в Лейк-Эрроухед, где она работала. И по-женски сопереживала ей, понимала всю ее нелегкую жизнь…
Видно, Иру сейчас что-то беспокоит. Так часто бывает, когда из больших спортсменов не выходят тренеры. Родниной, когда она ушла из спорта, сразу доверили несколько хороших пар, которые позже работали в моем театре «Все звезды». Но, вероятно, ей было ближе другое – она хотела руководить, как в свое время делала это в Центральном Комитете комсомола.
– А вы не хотите руководить, например, национальной федерацией?
– Нет, я практический тренер. Писеев, считаю, на своем месте, и не надо ничего менять.
– Как вам такие слухи: следующим президентом станет чемпион мира Илья Авербух?
– (После паузы.) Илюша? Танцоров во главе нашей федерации еще не было! Впрочем, без комментариев...
ПРОСТО ТАК МЕДАЛИ НЕ ОТДАДУТ
– Татьяна Анатольевна, на Олимпиаде в Турине российские фигуристы впервые будут претендовать на четыре золотые медали. Как вы думаете, отдадут?
– Нам никто ничего просто так не дает! Медали зарабатываются тяжким трудом. Если у нас есть многократные чемпионы мира: Ирина Слуцкая, Евгений Плющенко, Татьяна Тотьмянина и Максим Маринин, Татьяна Навка и Роман Костомаров, мы вправе на них рассчитывать. И если они откатаются так же хорошо, как на мировых первенствах, ни у кого не поднимется рука отобрать у них победу.
– Представители других видов спорта жалуются: подготовка хромает, денег не хватает. А как удается фигуристам держаться на плаву?
– Я уже частично ответила на этот вопрос вашим читателям. В трудные времена, когда льда не было (заливочные машины встали, потому что не было бензина), мы увезли своих учеников в США. Там нам дают лед в неограниченном количестве. Включают бесплатно свет. Конечно, за это приходилось «горбатиться» – работать с американскими спортсменами среднего уровня. Тем не менее это был выход, поэтому Тамара Москвина готовила свои пары в Нью-Джерси, Олег Васильев до сих пор тренирует в Чикаго.
Мы просто придумали, как нам ребят не потерять. Держали их, как на нитках, чтобы они не упали. Тренеры многим жертвовали, чтобы вытащить своих спортсменов: платили бешеные налоги, жили в скверных меблированных комнатах. Но удержали ведь! Потом, безусловно, будет «дырка»: сильная плеяда уйдет, а новая появится не сразу.
– Ваши спортсмены семь раз выигрывали Олимпийские игры. Были еще тренеры, добившиеся такого успеха?
– Не знаю, я чужие медали не считаю. Даже если это рекорд, что мне с этого? Разве что в Книгу рекордов Гиннесса попаду! (Смеется.)
Я счастлива не оттого, что у меня столько медалей, а потому, что вернулась в Москву. Могу пройтись вокруг своего дома. Меня узнают на улицах, незнакомые люди покупают и дарят цветы. Это так трогательно, что я захожу в квартиру со слезами на глазах.
А в Америке душа не «пела». Все было подчинено только работе. Я жила в Коннектикуте, в деревне. Улица № 10, каток в четырех минутах от моего бунгало...
– Некоторые знаменитости утверждают, что популярность тяготит их.
– Дураки! У них ведь не всю жизнь будут брать автографы. И потом, людей надо уважать. Раз к тебе тянутся, значит, любят. И я могу часами расписываться в программках поклонников и никуда не уйду, пока не распишусь в последней.
В туре Тома Коллинза и шоу «Stars on ice», где сейчас катается Ягудин, мы, без преувеличения, раздаем тысячи автографов. И долго общаемся с публикой. А как иначе? Это наши зрители, которые должны прийти на выступления и в следующем году. Собственно, гонорары спортсменам начисляют в зависимости от того, сколько человек купили на них билеты.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Татьяна ТАРАСОВА
Заслуженный тренер СССР и России.
На тренерской работе с 1966 года.
Среди ее учеников олимпийские чемпионы Ирина Роднина и Александр Зайцев, Наталья Бестемьянова и Андрей Букин, Марина Климова и Сергей Пономаренко, Оксана Грищук и Евгений Платов, Илья Кулик, Алексей Ягудин, чемпионы мира Ирина Моисеева и Андрей Миненков, Барбара Фузар-Поли и Маурицио Маргальо (Италия), Шизука Аракава (Япония), серебряный призер мирового первенства Саша Коэн (США), чемпионы мира среди профессионалов Майя Усова и Евгений Платов.
С 1996 по 2005 год работала в США.
Живет в Москве.
