Сцены из семейной жизни. Репортаж из «Русского дома», куда ночью заскочил поужинать Евгений Плющенко с женой
СОБЫТИЕ ДНЯ. ВАНКУВЕР-2010
ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ. МУЖЧИНЫ
Вчера после всех ледовых злоключений серебряный медалист Олимпиады-2010 Евгений Плющенко начал в Русском доме «Сочи 2014» новую жизнь. Или просто вернулся к прежней?
«ТЯЖЕЛАЯ, СВОЛОЧЬ»
Час ночи. В «Русском доме» самые стойкие журналисты и представители бомонда не расходятся — ждут Плющенко. Желающих пообщаться с серебряным призером не так уж и много. По крайней мере, не сравнить с тем, что было ровно четыре года назад в Турине.
Тогда «Русский дом» стоял на ушах. Десятки телекамер встречали чемпиона на улице Корсо Реджо Парко перед парадным входом. Внутри в его честь пел Валерий Сюткин, его победу праздновала вся элита нашего фигурного катания. Теперь победы нет, а есть черный ход на территорию фирмы «Боско» и узкий круг собравшихся там друзей. Но одно неизменно — так же как и в 2006-м, ему вовсю аплодируют дождавшиеся, а он с порога заявляет: «Все расспросы потом. Кушать очень хочу».
Эта сцена выглядит так, будто муж под вечер вернулся домой дико вымотанным после тяжелой работы. Супруга Яна Рудковская хлопочет вокруг, а кормилец по-хозяйски садится за стол, придвигает к себе оливье и устало снимает с шеи медаль, будто ярмо.
– Тяжелая, сволочь. Жаль, не олимпийская, — произносит Плющенко.
– Жень, она олимпийская, — осторожно поправляют его.
– А, ну да, — спохватывается Евгений. — Я хотел сказать, жаль, не золотая. Впрочем, Яночка сказала, что для нас эта награда — платиновая, столько мук в нее вложено. Так что расстраиваться не стоит. — Он кого-то явно успокаивал: то ли нас, то ли себя.
– Сто процентов не стоит! — защебетали окружающие салонные дамы. — Мы видели, как японцы — даже японцы! — за вас болели.
– А у меня от канадцев знаешь сколько восхищенных SMS пришло? — добавляет менеджер Евгения Ари Закарян.
Но Женя этого уже не слышит. На большом экране в закутке «Боско» как нарочно пошел повтор золотого катания американца Эвана Лайсачека. Плющенко смотрел на этот прокат и брезгливо морщился. «Не, ну это что, приземление разве? — то и дело бормотал он себе под нос. — Без ошибок он откатался, как же...»
– Плющенко вина заказал — нести? — в этот момент за моей спиной официант шептался с менеджером зала.
– Какие сомнения? — переспросил тот.
– Спортсмен вроде...
– Неси давай живо, он со спортом уже заканчивает.
«ДАЙТЕ УСЛОВИЯ – ДОКАТАЮСЬ ДО СОЧИ»
Два часа ночи. Отужинав, Плющенко двинулся к прессе.
– Евгений, на награждении вы так уверенно забрались на первое место пьедестала... Что вы этим хотели показать? – в первую очередь поинтересовались журналисты.
– Это не специально было сделано. Честно! Я забыл, что занял второе место, и просто пошел на ту позицию, которую считал своей.
– Сразу после проката вы заявили, что новая система подсчета очков в фигурном катании тянет его в прошлое (см. материалы на стр. 4–5. – Прим. ред.)...
– Что вас в этом смущает? То, что сегодня Лайсачек показал, было 20 лет назад. Великие спортсмены два десятилетия назад прыгали аксель в три с половиной оборота плюс тройной тулуп. А он даже этого не сделал, понимаете? Он исполнил тройной лутц с тройным тулупом. И если люди, которые выполняют прыжки в четыре оборота, будут равняться с теми, кто делает только тройные, то фигурное катание просто остановится и сгниет.
– Вы вот кипятитесь, кажется, а ведь обещали принять любое место бесстрастно, как должное.
– Я и принял. Но я не готов проигрывать с лучшим катанием. Я не готов мириться с тем, что я исполняю самые сложные элементы, но при этом почему-то уступаю кому-то.
– Четыре года назад вы уходили, и вам в спину никто не дышал. Сегодня – та же картина?
– У нас есть талантливые юниоры. Но они подходят ко мне как к старшему товарищу и интересуются: «Евгений, а нам будут хоть когда-нибудь что-нибудь платить?» И я не знаю, что им ответить. Потому что у нас нет нормальных условий для тренеров. Если б были, они б не уезжали за границу готовить мне и другим нашим фигуристам соперников. А нет тренеров — не будет результатов и у спортсменов.
– Может, вам теперь до Сочи задержаться, пока такая петрушка у нас творится?
– Дайте условия — и задержусь.
– Кто вам должен их дать?
– Ну, наверное, чиновники наши спортивные. Хотя что они могут... Знаете, вот сижу не так давно в Питере на пресс-конференции с министром спорта тамошним. Есть такой – Чазов. Обсуждаем как раз, как трудно спортсменам живется. И сидит девочка рядом – трехкратная чемпионка в прыжках на батуте. Чазов рассказывает, что живет она в коммуналке и получает восемь тысяч рублей. После чего с пафосом заявляет: «Но мы приняли решение, и теперь она будет зарабатывать 13 тысяч!» Вот, думаю, королевский подарок... Не удивлюсь, если она уже уехала и выступает за другую страну. Что, собственно, судя по этой Олимпиаде, уже сплошь и рядом во многих видах происходит.
– Ваши планы на будущее?
– Выступить на показательных, чтобы закончить эту, как ее... Олимпиаду...
– Как-то вы о ней пренебрежительно. Не понравилось в Ванкувере?
– Не, все нормально было. За исключением того, что все время делили лед с шорт-треком и из-за этого пришлось тренироваться на одном катке, а выступать на другом. Кризис, видно, и до Олимпийских игр добрался.
«ПОНЯЛ ВСЕ ПОСЛЕ КОРОТКОЙ ПРОГРАММЫ»
Половина третьего утра. Плющенко возвращается за стол. На экране снова крутят Лайсачека – на этот раз к столу подают нарезку моментов из его программы. Женя опять впивается в экран и нервно постукивает вилкой по столу.
– Ты не волнуйся, – гладит его по плечу Рудковская. – Судьи не оценили – люди оценят.
– Что? Что ты сказала?! — похоже, Плющенко не на шутку заводится. Так порой из-за неприятностей на работе у главы семьи страдают его домашние и возникает семейный скандал. – Я что, для этого по восемь-девять часов пахал каждый день? Чтобы потом вот так? Чтобы результата не было, а люди меня оценивали? Нет, Ян, ну ты думай иногда, пожалуйста, о чем говоришь-то! Где моя куртка? Куртка моя где?!
Плющенко выскакивает из-за стола, несется к гардеробу, набрасывает на плечи красно-белую куртку и стремглав мчится вниз по потайной лестнице. «Курить пошел», – почему-то подумалось мне, и я спустился вслед за ним, чтобы наконец-то поговорить немного наедине.
– Можно задать глупый вопрос от «Советского спорта»? – я нашел Женю на заднем дворе «Русского дома».
– Хотите спросить, курю ли я? – с поддевкой спрашивает Плющенко.
– Не настолько глупый, поскольку с курением теперь все предельно ясно.
– Валяйте.
– А не хотите серебро на бронзу поменять: красивая получилась бы коллекция – стали б полным, так сказать, олимпийским кавалером?
– Ни в коем случае! Второе место от третьего слишком сильно для меня отличается. – Все-таки соревновательный дух в нем неистребим.
– Жень, я 20 лет занимаюсь спортивной журналистикой, 30 лет смотрю фигурное катание и, хоть и не считаю себя в этом деле большим спецом, был на миллиард процентов уверен: золото у вас в кармане.
– Я и сам был уверен.
– Получается, судьи «убили» вас еще в короткой программе...
– Да, мне после короткой все ясно было.
– Что именно?
– Что мимо золота.
– Там ведь вам явно оценки занизили, а американцу, напротив, чуть приподняли. Вот где и можно было эти недостающие 1,5 золотых балла поднять.
– Два-три балла. Я уже посчитал все.
– Нет впечатления, что тем самым современное фигурное катание четко сказало вам: «Мистер Плющенко, мы уважаем ваше решение о возвращении, но учтите, что такие герои нам не нужны». Они отторгли вас. Сделали изгоем.
– У меня такие же мысли.
– Слышал, что вы собираетесь еще на чемпионате мира выступить. Зачем?
– Скорее собирался. Теперь еще сто раз подумаю, стоит ли. Может, надо закончить со спортом здесь и сейчас. И точка.
Видео интервью Евгения Плющенко вы можете посмотреть здесь
