Татьянин день Алексея Ягудина. Олимпийский чемпион поздравил через газету жену и любимого тренера
СОБЫТИЕ ДНЯ. ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ
ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ
Сегодня, в Татьянин день, олимпийскому чемпиону фигуристу Алексею Ягудину можно было загадывать желания не раз и не два – долгое время его тренером была Татьяна Тарасова. А женой стала Татьяна Тотьмянина.
Найти другого такого человека, в чьей жизни женщины с именем Татьяна сыграли столь же огромную роль, невозможно. Татьяна Тарасова сделала Алексея Ягудина олимпийским чемпионом и многократным чемпионом мира. Перед ней он плакал на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити, проехав на коленях половину катка, молитвенно сложив руки и целуя лед.
Татьяна Тотьмянина, олимпийская чемпионка Турина (в паре с Максимом Марининым), превратила закоренелого холостяка в верного мужа и отца их маленькой дочери…
ТАТЬЯНА ПЕРВАЯ. ТАРАСОВА
«НА КАТКЕ – ЧУДОВИЩЕ. В ОСТАЛЬНОМ – КРАСАВИЦА!»
– Алексей, Татьяну Тарасову, когда вы в свое время позвонили ей и попросили стать вашим тренером, подкупила ваша честность. Вы сначала ушли от Алексея Мишина и только потом обратились к ней. Обычно происходит наоборот. Договариваются потихоньку с другим тренером и лишь после этого начинают прощаться с предыдущим. Что заставило вас выбрать именно Татьяну Анатольевну помимо ее авторитета и достижений?
– Я Тарасову почти совсем не знал. Но я дружил с Ильей Куликом, и как-то раз стал свидетелем случая, который меня поразил. Я сижу в номере у Ильи… Париж, чемпионат Европы. Илья был сильно простужен. Входит Татьяна Анатольевна: чай, таблетки, хлопоты вокруг него. Я ничем подобным избалован не был. Стоит ли объяснять, что Мишин не склонен был так заботиться прежде всего потому, что он мужчина. Позже я узнал, что такое отношение к своим ученикам для нее совершенно нормально! Но тогда, в Париже, был просто потрясен.
– Кулик пророчествовал: «У Тарасовой ты умрешь». От чего можно умереть у нее?
– Прежде всего от нагрузок! В первое время и впрямь умирал. Но я был к этому готов. Знал, что это нужно!
– Свою книгу Татьяна Тарасова назвала «Красавица и чудовище». Что в ней, на ваш взгляд, красиво и что – чудовищно?
– Чудовищно – фанатичное отношение к работе. А что красиво… Она женщина. И, хотя у нее нет своих детей, Татьяна Анатольевна как мать относилась ко всем ученикам. И это выливалось во множество красивых поступков и красивых жестов. Она была на катке чудовищно жесткой. С чудовищной энергетикой. Но даже в крайних проявлениях жесткости чувствовалась любовь к тем, кто находился рядом с ней. Даже если мы ругались на тренировке, и у нас возникало плохое отношение друг к другу, с катка мы уходили вместе. И она уже разговаривала со мной как друг, как мама. Я видел рядом с собой близкого человека. Нашей недавней ссоры словно не существовало!
– Она вам готовила, даже купила вам собаку. Но не была ли порой ее материнская опека чрезмерной?
– Татьяна Анатольевна никогда не решилась бы сама выбрать и купить собаку. Собаку покупал я, от Тарасовой требовалось только согласие. И знаете, на каких условиях я его получил?!
– Вам нужно было прыгнуть четверной?
– Четверной? Татьяна Анатольевна сглаживает детали. Мне пришлось прыгнуть сначала десять, а потом двадцать четверных. И выслушивать: «Криво! Давай еще!». Наконец собака была куплена. Получила кличку Лорик. Тарасова Лорика обожала. Но однажды произошел смешной случай. Проснувшись поутру, Татьяна Анатольевна стала звать его к себе. Лорик прибежал, смотрит на нее ласковыми глазами. Она: «Ты мой маленький, ты мой хорошенький!». И Лорик с тем же задушевным взглядом писает ей в кровать!
А что касается вашего вопроса о чрезмерной опеке… Вот Илья Кулик жаловался, будто «Тарасовой стало слишком много в его жизни». А мне, наоборот, было комфортно. Конечно, лишняя слежка присутствовала: «Приходи домой в десять вечера, у тебя утром тренировка!». Я мог явиться и в двенадцать, и в три часа ночи. Но, поскольку утром как штык был на льду, Татьяна Анатольевна просто поджимала губы и говорила: «Ну ладно!».
– В Солт-Лейк-Сити, выиграв произвольную, вы упали перед Тарасовой на колени. Вы действительно воспринимали ее чуть ли не как божество?
– Конечно, божество, а как же иначе?! Я ехал по льду на коленях, целовал его. Это была невероятно тяжелая победа. Скольких нервов она стоила, какой боли! Перед Олимпиадой мы с Татьяной Анатольевной страшно разругались. У меня болела нога, но рентгеновские снимки ничего не показывали. «Нечему у тебя болеть! – кричала Тарасова. – Обоср…лся перед Олимпиадой, так и скажи!»
Позже выяснилось, что мне надо ставить искусственный сустав. Но накануне Игр мы этого не знали…
Золото Солт-Лейк-Сити открыло для меня совсем другие возможности. И те предложения, которые я получаю по сей день, и сам уровень жизни… Все благодаря той победе. И Татьяне Анатольевне. Не могу даже представить, что бы со мной сейчас было, если б не Тарасова…
С ЖЕНОЙ ТАТЬЯНОЙ ТОТЬМЯНИНОЙ НА ПАТРИАРШИХ ПРУДАХ. ФОТО ИНЕССЫ РАССКАЗОВОЙТАТЬЯНА ВТОРАЯ. ТОТЬМЯНИНА
«ПРЕДЛОЖЕНИЕ ДЕЛАЛ В НОВОГОДНЮЮ НОЧЬ!»
– Вы обратили внимание, что у ваших Татьян совпадают даже инициалы – Т.Т.?
– У меня вообще такое ощущение, что вторая Татьяна – словно продолжение первой. История моей женитьбы удивительна.
Я много лет дружил с ее партнером Максимом Марининым. Мы даже на соревнованиях жили в одном номере. А с Таней мы, собственно, даже не дружили. Ну, знакомая… И если бы мне тогда кто-нибудь сказал: «Ты женишься на Тотьмяниной, и у тебя от нее будет ребенок», – я бы рассмеялся и не поверил.
– «Не слышал я, чтобы любовь могла от ревности зажечься. Родится ревность от любви». Лопе де Вега, «Собака на сене». А у вас еще более невероятный случай: вялотекущее многолетнее знакомство, которое вы сами и дружбой назвать затрудняетесь, окончилось свадьбой. Как это объяснить?
– Таня очень сильно изменилась по сравнению с той девушкой, какой она была раньше. И внешне, и внутренне. Из девчонки она превратилась в приятную, теплую, душевную женщину. А если говорить о внутренних переменах, то люди успокаиваются, когда добиваются больших побед. Таких, как Олимпийские игры. Большой спорт накладывает отпечаток на человека: делает его более замкнутым, погруженным в себя. Это постоянная, хроническая усталость: работа, работа, сон, снова работа.
– Вы не помните вашей первой встречи, а Таня говорит, что помнит ее прекрасно. Вы зашли в гости к девочкам, с которыми она жила в одном номере. Тане хотелось спать, и она недвусмысленно предложила вам удалиться. На что вы ответили: «Сама уходи!». И неужели не кольнуло смутное предчувствие: «Будущая жена прогоняет»?
– Понимаете, я абсолютно не верующий человек. И я против любых примет, потому что знаю, что, если ты сам не встанешь и чего-то не сделаешь для своего счастья, никто этого не сделает за тебя. И когда при мне начинают рассуждать с многозначительным видом: «Так судьба распорядилась», – то отношусь к этому как к полному бреду. Судьба ничем не распоряжается, распоряжаешься ты сам.
«Кольнуло» меня лишь в 2007 году в Сингапуре. Мы почти не виделись с 2002-го, с тех пор, как я ушел из любителей. А Таня с Максимом продолжали кататься до 2006-го. Да и в дальнейшем наши пути не пересекались. Но вот мы встретились и как бы открыли друг друга заново! Наше давнее знакомство не имело смысла и не играло никакой роли, если бы каждый из нас не изменился за эти годы и мы остались такими, как прежде, ничего бы у нас не получилось!
– У вас бывают споры, кому по ночам вставать к дочке?
– Споры такого рода возникают в любой семье. Но у нас они никогда не доходят до точки кипения. Конечно, Таня вставала чаще, я иногда делал вид, что не слышу, – смеется Алексей. – А она толкала меня в бок: «Чувствую, что ты не спишь! Иди!». И под утро, когда я понимал, что Таня уже раз пять сходила, я, наконец, поднимался.
– Вы часто увлекались, но признавались: если что-то не нравилось в девушке, вы уходили без особого сожаления. Вы стали более терпимым или действительно встретили свой идеал?
– Вряд ли я стал терпимым. Я не могу запрограммировать свой организм таким образом, чтобы убрать из него раздражение и недовольство в ответ на какие-то вещи. А уходил скорее не из-за чего-то конкретного. Я даже порой не мог объяснить, в чем была причина возникавшей во мне дисгармонии. Однако я ощущал, что все идет не так, не туда, и это не остановить. А с Таней ни раздражения, ни недовольства я не испытываю. И ведь прошло уже довольно много времени…
– Тане вы объяснились в любви публично, в новогоднюю ночь, на вечеринке. Для нее это был шок? До этого вы часто повторяли, что в любовь больше не верите. И ваши отношения с Таней не склонны считать любовью.
– Я не в любви признавался, а сделал предложение. В любовь я не то чтобы не верю, скорее не очень воспринимаю само это слово. Это состояние человека «выше нуля», то есть выше равнодушия. Состояние, при котором люди интересны друг другу, им хочется узнавать друг о друге больше, им легко и хорошо вдвоем.
– Вы собираетесь поздравлять своих Татьян с именинами?
– Если только на словах… Честно говоря, я не любитель традиционных праздников, включая 23 февраля, Восьмое марта. И даже под Новый год мы с Таней в этот раз посидели до часу ночи и легли спать. Я за то, чтобы устраивать праздники тогда, когда нам самим этого хочется!
