Гангстер и поддержка-перевертыш
У вице-чемпионов мира Максима Транькова и Татьяны Волосожар еще нет костюмов. Траньков выходит на лед в видавшей виды майке и с повязкой на голове, похожей на бинты у тяжелораненого бойца. Таня и Максим пока часто падают. Траньков, сморщившись, даже не помечая шутку улыбкой, с досадой замечает, как непривычно кататься в воскресенье. Это выходной день, тело привыкло отдыхать, а не работать. Тренер Нина Мозер, рассмеявшись, разоблачает его актерскую работу.
– То, что они падают, ничего не значит, – успокаивает Нина Михайловна. – Просто еще не набрали форму. Куда спешить?
Между тем Максим с Таней выучили поддержку, которую никто в мире сейчас не делает.
Поддержку-перевертыш. Когда партнерша переворачивается в воздухе.
– А кто-нибудь когда-либо это делал? – уточняю у Нины Мозер.
– Таня делала, – отвечает Нина Михайловна. – Со своим прежним партнером Станиславом Морозовым. И Станислав как раз очень помог Максиму эту поддержку разучивать. Он был рядом, он знал, что и как нужно делать, показывал Максиму, а Максим очень талантливый, он быстро впитывает. Таня же эту поддержку помнила… Хотя ее в принципе очень нелегко учить, далеко не все пары даже очень высокого класса, попытавшись, смогут ее исполнить. В июле мы только начали, а сейчас все это уже прикатывается. Поэтому мы очень переживали, у нас все поддержки в этой программе крайне сложные, одна только «старо-новая», которую мы год назад стали показывать, и две абсолютно новые. Тулуп ушел во вторую часть программы, два выброса. Поэтому мы переживали, как у нас все сложится. На сегодняшний день это максимально сложная программа, которую мы можем показывать.
– Итак, вы перевооружились и намерены «серьезно поговорить» с немцами Аленой Савченко и Робином Шолковы, которым лишь в силу несчастного случая, а именно падения в короткой программе, проиграли чемпионат мира в Ницце?
– Можно и так сказать… Правда, на мой взгляд, ребята настолько хороши, что, когда они сами начинают говорить: «Вот, надо у Савченко и Шолковы выиграть», я вынуждена напоминать: «Дорогие мои, вы уже выиграли у них произвольную с отрывом в восемь баллов!». Нам просто нужно в одном турнире собрать и короткую, и произвольную.
– А за ошибки строго не судите, – помолчав, продолжает Мозер. – Мы впервые катаем на публике эту программу, пробуем какие-то вещи, экспериментируем, уходим в сложность, у нас во второй части произвольной программы шесть сложных элементов. Да, пока присутствует технический брак, но эти ошибки поправимы, это работа. Основное нам уже понятно: это можно катать, это можно делать, а дальше мы будем еще что-то дополнять, украшать, шлифовать какие-то вещи.
– В произвольной программе у вас звучит Бах и при этом затронута тема прошлогоднего землетрясения в Японии. Максим говорит, что у них с Таней в Японии много друзей и им захотелось…
– Мы были в Японии, когда все это случилось. Увиденное произвело на ребят такое сильное впечатление, что возникло желание выразить это в прокате. Я не возражала. А наша короткая программа совсем о другом. «Крестный отец». Ко мне тут подошла одна женщина: «Какой у вас гангстер получился!». Ну что ж, приятно, когда люди без слов понимают, что мы пытались всем этим сказать.
