Тренер Ильиных/Кацалапова Николай Морозов: Я всю жизнь свою был готов положить за эту медаль!
Желающих постоять на награждении рядом с недосягаемыми в течение всего олимпийского цикла парами из Канады и США было целых пять равноценных по силам и возможностям дуэтов. Именно поэтому бронзу Елены Ильиных и Никиты Кацалапова я называю «малым золотом». Они пришли первыми в этой изысканной внешне, а по сути – бешеной скачке. Чего это стоило их тренеру – красноречиво говорят красные белки морозовских глаз...
– Николай, для произвольной программы вы выбрали красивейшую, но старую, как мир, музыку из «Лебединого озера». Эта музыка сама ведет и, как любят выражаться фигуристы, «везет», но сравнения с теми, великими, кто уже катался под эту музыку, неизбежны.
– Сравнения с кем? Я как тренер и хореограф обращался к «Лебединому озеру» шесть раз, но в том-то и дело, что в танцах, почему-то в танцах, под «Лебединое озеро» никто из выдающихся фигуристов еще не катался! Это было в парном катании, в одиночном, а в танцах «Лебединое озеро» почему-то прошло мимо всех. Поэтому я считаю наше выступление и в этом отношении маленькой победой, нам удалось сказать некое новое слово...
– Теперь вы можете рассказать, что же это был за «человек из Большого театра», имя которого разглашать было категорически запрещено, но который что-то такое привнес в движения Елены и Никиты?
– Да ничего тут «такого» не было! Я понимаю, всех немного интригует, когда имя не называется. На самом деле это был просто мой друг, он приходил пару раз... Он просто немного помог, даже нет смысла заострять на этом внимание.
– У вас было два таких неудачных года. Проигранный чемпионат мира, я помню это интервью Никиты Кацалапова в аэропорту, в зале прилета из канадского Лондона, когда он просил тренера ни в чем не винить, вы не попали в финал Гран-при, вы так нелепо проиграли недавно на чемпионате Европы в Будапеште итальянцами Капеллини/Ланотте... Что же вы сумели сделать как тренер в самый нужный момент, «здесь и сейчас»?
– Рассказать об этом в интервью, наверное, невозможно. К тому же есть какие-то мои тренерские вещи, ну, будем так говорить, тайны, и мне не хотелось бы их разглашать: если они станут всеобщим достоянием, я не смогу ими снова воспользоваться. Просто для меня очень важна была эта медаль. Я вернулся в Россию, меня пригласили ради Олимпиады, и я не мог себе позволить, чтобы это оказалось «просто так». Ради этой медали я готов был сделать что угодно... Если бы потребовалось – жизнь за нее положить...
