Отряд спортивного назначения
Ковтун – в армии: новость грянула как майский гром среди безоблачного неба. Неужели ему служить целый год? Что теперь будет с его карьерой?! Мы решили отправиться в часть, куда приписали парня, и сами все выяснить.
КАЖДОМУ СВОЕ: ФУРАЖКУ – КОВТУНУ, БЕРЕТ – ФУРКАДУ…
А ведь и правда до сих пор отношения спортсменов с армией были какими-то непонятными, не проясненными до конца. Владислав Третьяк и Всеволод Бобров, дослужившиеся до полковников, – это дела давно минувших дней, и все мы представляем совсем не плохо, как они служили.
Горячо любимый болельщиками, честный, искренний Андрей Тихонов, когда-то охранявший с овчаркой на поводке зону на краю мироздания в течение полновесных двух лет, – согласитесь, совсем другая история. Баскетболист Андрей Воронцевич, которого так же неожиданно, как и фигуриста Максима Ковтуна, упекли в казарму, тоже выбивается из стройного сюжета. Его оттуда, подключив связи, спасал Сергей Кущенко, как спасают утопающих спасатели Малибу.
А Ковтун пошел примерять кирзовые сапоги с улыбкой. Добровольно побрился наголо. И смотрел с многочисленных фотографий из-под козырька полевой фуражки защитного цвета, выложенных собственноручно в социальных сетях, не менее целеустремленно и торжественно, нежели Мартен Фуркад, отдающий честь в берете французской армии, в три раза превышающем своими размерами окружность его головы.
Что же изменилось настолько резко? Мы? Общество? Сама армия? И что такое, наконец, балашихинская спортрота, куда Ковтун, принявший присягу, вернется еще не на один военный сбор?
ПАРАДНАЯ ФОРМА ЖДЕТ СОЛОВЬЕВА…
Казарма в балашихинской спортроте опустела. Ряды коек под серо-голубыми одеялами заправлены идеально, у каждой койки на спинке закреплена табуретка с резиновыми шлепанцами цвета хаки, если перевернуть их и взглянуть на подошву, на подошвах – звезды.
В шкафах висит зимняя одежда солдата, а в отдельной комнате ждет парадная одежда, подогнанная под размер.
Фигуристы, обещает старшина спортроты Петр Автайкин, сюда еще вернутся. А парадную форму, если захотят, смогут после окончания службы взять с собой, на память.
Форму берут не все. Так, у старшины хранится форма олимпийского чемпиона в танцах на льду Дмитрия Соловьева.
В тот февральский день, когда Соловьев со своей партнершей Екатериной Бобровой стали олимпийскими чемпионами в команде, старшине позвонили и передали приказ: срочно подготовить парадную военную форму Соловьева и ждать дальнейших распоряжений.
Старшина подготовил, а дальнейших распоряжений не последовало. И можно только догадываться, что имелось в виду. Возможно, намечалось особое чествование Соловьева, служившего на тот момент в армии, но что-то не сложилось. Впрочем, Дмитрий, я думаю, и гражданскими почестями не был обойден.
В балашихинской спортроте, после того как на волю после присяги был выпущен на неопределенное время Максим Ковтун и остальные ребята его призыва, абсолютную тишину нарушают лишь шаги командира капитана Соколовского и старшины Автайкина.
От журналистов за время непродолжительной службы Максима военные прилично устали. И не скрывают своего удивления: «Почему столько внимания к Ковтуну? У нас служили гораздо более именитые спортсмены, те же Кацалапов и Соловьев. И в его призыве был, например, отличный парень и тоже чемпион России – по плаванию – Евгений Елисеев…».
Я пожимаю плечами. Объяснений феномену, ваяющему «Всероссийского Максима», нет и у меня. Единственное, что я могу лично в силу скромных своих возможностей этому противопоставить (поскольку я категорически против превращения пока не много добившегося фигуриста в «Анастасию Волочкову фигурного катания» и считаю эту затею вредной прежде всего для него самого), – спрашивать о службе в спортроте «в целом».
И мне показывают казарму, а старшина Петр Автайкин, воспитывавший, между прочим, несмотря на свою молодость, не одних лишь стремительно проходящих армейскую науку спортсменов, но и бойцов легендарной Таманской дивизии, специально для нас проводит мастер-класс по заправке казарменной койки.
Не постесняюсь признаться в своем несовершенстве: мне нужно будет пересмотреть запись на видео, сделанном нашим фотографом. Все движения старшины в четкой последовательности с первого раза запомнить трудно.
В ЧЕМ ФИГУРИСТЫ СИЛЬНЕЕ БОЙЦОВ ТАМАНСКОЙ ДИВИЗИИ
«Почти никто и не запоминает, – немного успокаивает Петр Иванович. – Мы с ребятами заправку койки каждый день отрабатывали. Им было тяжело. Занятия шли по восемь часов в день, им ведь нужно было освоить за эту неделю огромный объем. В чем-то мы делали скидку на это и, например, не требовали сборку и разборку автомата делать под секундомер. Мне было достаточно того, что они научились. На стрельбище позанимались всего один раз, в четверг. Путь туда неблизкий, мы ездили в Алабино, одна только дорога занимает порядка трех-четырех часов в один конец. И то же самое касается строевой. Основные моменты я им показал на плацу, а отрабатывали мы их везде, где только могли, чтобы не терять драгоценного времени. В столовую ведь тоже рота идет строевым шагом…»
Я прошу старшину сравнить армейский «тренинг» фигуристов с тем, что происходит в Таманской дивизии, и с некоторым удивлением узнаю, что с фигуристами… ему было проще:
– Естественно, обучение солдат в Таманской дивизии проходит и тщательнее, и глубже. Ведь все, чему мы учим, должно быть в идеале доведено до автоматизма. Иначе в боевых условиях человек растеряется. Общеизвестно же, что когда в первый раз в жизни приходится стрелять не по мишени, а по живым людям – это становится таким огромным стрессом, что из него просто так не выйдешь и никогда не сможешь этого забыть. В боевых условиях нет возможности сосредоточиться, подумать – что ты делаешь, как тебе нужно это делать. Тело должно двигаться само, как механизм…
Но в то же время с фигуристами попроще в том смысле, что самым большим камнем преткновения для солдата становится не пришивание подворотничка, хоть они и рассказывали, как с этим намучились, не строевая, на которой, по их опять-таки признаниям, они стерли в кровь ноги, а… распорядок дня.
Четкое выполнение команд. Умение правильно обратиться к старшему по званию и правильно ему доложить. Благодаря спорту у них с этим не возникает таких проблем, какие мне приходилось видеть у обычных ребят.
«У НАС МОЖНО И НА ГУБУ ЗАГРЕМЕТЬ…»
– Согласитесь, они пришли к вам с тайной мыслью поиграть в войнушку. Во всяком случае об этом говорил Максим Ковтун екатеринбургским газетам, прежде чем отправиться на призывной пункт, – моя реплика вынуждает капитана Соколовского усмехнуться и кивнуть.
– Было такое настроение. Прочел в их глазах. В первый день. Но на следующее утро оно улетучилось. Ребята поняли, что у нас все строго и по-настоящему, шуток никто не шутит, все – как полагается в армии. По уставу. Что мобильные телефоны нужно сдавать, и возвращаем мы их только вечером, в часы, отведенные для досуга. Что самовольный выход за пределы территории карается так же, как в любой части. Посещение родственников, друзей и девушек – только в выходные. А за особо тяжкие прегрешения можно загреметь и на гапуптвахту.
…В комнате для теоретических занятий, которая по вечерам превращается в комнату досуга, в балашихинской спортроте, оказывается, присутствуют подшивки «Советского спорта». Шашки. Шахматы. Домино. Но в совсем небольшой фильмотеке почему-то… ни одного военного фильма.
Капитан Соколовский и старшина Автайкин их принципиально не смотрят. Современный кинематограф относится к армии без уважения. Элементарные ляпы на каждом шагу. Невозможно на это смотреть. Советские фильмы – совсем другое дело. Тогда привлекались консультанты и к деталям относились внимательно…
СЛУЖИЛИ ВСЕ ТОВАРИЩИ
Мы вспомнили, как проходила служба у наших спортсменов.
До генерала никто из спортсменов не дослужился. Самое высокое воинское звание – полковник, и его были удостоены, например, Всеволод Бобров (полковник авиации), Владислав Третьяк и Виктор Тихонов (полковник запаса).
Великая ларионовская пятерка остановилась на майорских звездах.
Добровольцами в военкоматы спортсмены являются редко. Одним из немногих исключений служит история борца Романа Власова, который, вернувшись с победной лондонской Олимпиады, пришел к военкому и сказал, что хочет служить. Поначалу в нем не признали олимпийского чемпиона, а когда Власов был опознан, то его ждал долгий, практически отеческий разговор: «Сынок, ты случайно не шутишь с нами? Чего тебе не хватает в жизни?». Роман выслушал наставления, но не пошатнулся ни на шаг от своей внутренней правды: «Каждый мужчина должен служить в армии». И он надел ватник и чистил снег зимой широкой лопатой у казармы, плакал, когда во время спецоперации погибли его боевые товарищи, при том что перенес много тяжелых травм и в сборной его слез не видели никогда… Но Власов ни разу не пожалел о своем решении…
Спортроту можно считать крайне удачным изобретением. С одной стороны, она исключает такой стресс, какой пережили Андрей Воронцевич и его патрон Сергей Кущенко, и позволяет научить такой профессии – «как Родину защищать» в рекордно короткие сроки и без ущерба для спортивной карьеры.
С другой – пребывание спортсменов в армии уже не сопровождается снисходительной улыбкой, очищает понятие от налета фиктивности. И вот уже фигурист Ковтун с таким же энтузиазмом примеряет свою полевую фуражку, как Мартен Фуркад – черный армейский берет. Мы избавились от лжи и нашли компромисс. Ничего лучшего, чем спортрота, выдумать было невозможно. При всем желании.
Александр Горшков: Рад, что «дело Сотниковой» закрылось
Липницкой подарили квартиру в Москве
Плющенко опять возвращается. «Совспорт weekly» пытается понять зачем
Российский фигурист Максим Ковтун принял присягу
@Sovsport - твиттер «Советского спорта» о всех значимых событиях в мире.
