В луже «Медео» с Леонидом Брежневым

Три олимпийские победы подряд, десять чемпионатов мира, одиннадцать чемпионатов Европы…Блестящая спортивная карьеры Ирины Родниной пришлась на те времена, когда популярность фигурного катания в нашей стране достигала невиданных размеров. SOVSPORT.RU вспоминает эпизод из жизни Родниной (Ирина Константиновна, мы вас любим и поздравляем с юбилеем!) глазами одного из старейших отечественных спортивных журналистов.

Это был удивительный феномен тех застойных лет. Яркое пятно на фоне серости и беспросветности. Блеск и нищета нашей жизни. С тем, как тогда любили этот вид спорта, не могло сравниться ничто.  Даже знаменитые хоккейные серии СССР-Канада. Их смотрели мужчины. Фигурное катание смотрели все. Его непрерывно крутили по «ящику», в том числе и потому, что это было одно из самых любимых телевизионных зрелищ и  главы СССР Леонида Брежнева. А однажды Родниной и ее тогдашнему партнеру  Александру Зайцеву пришлось даже «на заказ» выступить перед этим оказавшимся в тот день единственным их зрителем.

Произошло это в 1974 году в Казахстане, куда Генеральный секретарь ЦК КПСС прибыл с официальным визитом, а Ирина и Александр  находились в тот момент там на сборах.  Накануне этого визита в горах недалеко от Медео сошел сель, остановленный, к счастью, плотиной, которую ударно нарастили на несколько метров. Она, по словам очевидцев, вся сочилась, грозя в любой момент обрушиться и затопить пол Алма-Аты, но выдержала. Несмотря на столь опасную ситуацию, Брежнев все-таки приехал, поскольку был достойный повод – республика в тот год собрала рекордный урожай зерна.

Сейчас уже невозможно сказать, кому пришла в голову идея включить выступление Родниной и Зайцева в программу посещения высокого гостя спортивного комплекса в урочище Медео. Но в любом случае согласия самих спортсменов никто не спрашивал – им было сказано, что это личная просьба Леонида Ильича…

 

Жара в горах, а дело было летом, начинается где-то с полудня. Лед на Медео начал таять, поскольку каток-то открытый. И когда в четвертом часу Брежнев, наконец, появился, никакого льда уже практически не было: вдоль труб, проложенных для замораживания, журчал ручей…

Тем не менее, сопровождавшие генсека чиновники в один голос расхваливали необыкновенные свойства местной воды и уникальный в этой связи лед. «Это правда?», – спросил у тренера Ирины и Александра Станислава Жука Брежнев. Тот подтвердил: «Лед замечательный!». «Ну как вам здесь?» – не унимался Леонид Ильич, обращаясь уже к спортсменам. « Очень хорошо, – ответил Александр,

– и лед, и солнце…». Это, действительно, было правдой, если не считать того, что к тому моменту слой воды на льду был такой, что под ним не было видно коньков, а эластичные штаны Зайцева уже промокли до колен…

«По сценарию, прежде чем мы начали выступать, Брежневу должны были вручить цветы, – продолжает Роднина. – Эту миссию возложили на юную спортсменку, которой нужно было при этом сказать лишь одно предложение: «Дорогой Леонид Ильич, спасибо вам за вашу отеческую заботу о нас, спортсменах». Эту сцену до приезда гостя долго репетировали.

Девочка говорила: дорогой Леонид Лукич… Фомич, Кузьмич… Что угодно, только не Ильич, и сколько ни бились, все равно  забывала, приводя начальников в ужас. Но и дальше было не лучше. После бодрого начала «Спасибо вам за вашу»  следовала пауза, вздох, которым малышка давала понять, что следующее слово в жизни не произнесет, и далее: «заботу о нас, спортсменах».

В конце концов, решили, что мы с Зайцевым будем стоять у нее за спиной и в случае чего подстрахуем. Вручив Брежневу букет, девочка неуверенно начала: «Дорогой Леонид...». «Ильич», – подсказал сам Брежнев – «Спасибо вам за вашу, — продолжила она, пауза, – заботу о нас, спортсменах». Слово «отеческую» она так и не выговорила».

Но это, в отличие от организаторов,  абсолютно не расстроило Леонида Ильича. Его посадили за столик, заставленный блюдами с фруктами и бутылками боржоми. Рядом установили большой зонт. Заработали телевизионные камеры, и началось выступление под знаменитую «Калинку», и…в  воде.

«Когда при словах: «Спать положите вы меня...», я приняла такую позу, что едва не коснулось головой воды, увидела, что под столом Леониду Ильичу наливали коньяк, – улыбается Роднина. – Когда мы закончили, он спросил: Еще что-нибудь покажите?». Ему уже никуда в тот день не хотелось ехать, что-то еще смотреть. У него был вид глубоко уставшего человека, уставшего от своих государственных дел… Напоследок он пожал нам руки, и мы сделали снимок на память. «Два дня руки не мойте», – шепнул нам поэт Евгений Евтушенко, который почему-то оказался тоже в той делегации».