Елизавета Туктамышева: Мне пришлось повзрослеть…
Елизавета Туктамышева принесла России первую победу в финале Гран-при за 10 лет! Ее прочили в героини олимпийского Сочи, перед Олимпиадой об этом только и говорили. О Туктамышевой и Сотниковой, двух сверходаренных девочках, которые, разумеется, сверкнут на Играх-2014. Аделина выдержала, Лиза перегорела. Но сегодня ученица Мишина не жалеет ни о чем.
«БРОСИТЬ ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ МНЕ БЫ НЕ ДАЛИ»
– Лиза, неужели ты действительно собиралась бросить фигурное катание?
– Возникали такие мысли. Но мне не дали бы этого сделать. Я и сама понимала: так много времени, сил вложено – и проявить малодушие я не имею права. Сдаваться просто так не собиралась. Да, были мысли, но до действий не доходило.
– Кто тебя поддерживал в период спада, когда ты не попала в Сочи и мечта, с которой ты жила с детства, оказалась разбита?
– Друзья, семья. И мои тренеры, Алексей и Татьяна Мишины. Они для меня как вторые родители.
– А ты вообще из тех, кто может пожаловаться?
– Нет. Мне проще самой переварить. Проанализировать ситуацию, успокоиться и потом уже решить, как ко всему случившемуся относиться. Еще я всегда могу с нашим психологом поговорить. Он находит именно те слова, которые мне нужно услышать. У нас очень хороший психолог. Он мне нравится и как человек, нравится атмосфера, которую он создает вокруг тебя. Я к нему обращаюсь в экстренных случаях, но он очень помогает снять напряжение. Правда, мы разговариваем в основном не о фигурном катании, а о жизни, о тех вещах, которые меня беспокоят, которых я не понимаю, но хотела бы понять.
– Выиграть финал Гран-при у всех лучших на данный момент фигуристок в мире – это фантастика. Но ты говорила, что у тебя была масса сомнений. Они были связаны с тем, что ты приехала в Барселону больной?
– В основном да. И тренировки проходили не очень удачно. На тренировках было больше всего ошибок. Почувствовала себя нормально лишь на разминке. Поняла, что снова чувствую свое тело как прежде. И когда сделала два лутца, получила такой кайф... Под конец снова стало тяжело. Болезнь сказалась, ноги подсели. Свой прокат, особенно то, что происходило в концовке, я могу, пожалуй, назвать одним из самых сложных. Но я экономила силы, сохранив концентрацию на прыжках. Поэтому, с одной стороны, прокат получился одним из самых сложных, а с другой – я впервые исполнила все запланированные элементы!
– А сейчас – то чувство, которое ты испытываешь... Как его описать? Эйфория, опустошение, чудовищная усталость?
– Эйфория длилась, наверное, всего полчаса. А сейчас она уступила место усталости и умиротворению.
– Столько боли, лишений, травм – и все это ради 30 минут счастья? Не обидно, что фигурное катание устроено вот так?
– Нет, не обидно. Потому что только эти полчаса счастья ты и запоминаешь. Они остаются с тобой на долгие-долгие годы. На всю жизнь. Ради таких минут и стоит кататься, проливать пот и кровь. А все остальное проходит, ты просто не помнишь об этом.
«ДУШЕВНАЯ БОЛЬ СТРАШНЕЕ ФИЗИЧЕСКОЙ»
– Тебе только-только исполнилось 18, такая красивая дата. А ты об этом даже в какой-то момент забыла.
– Я забыла до такой степени, что, когда меня поздравили в соцсетях с победой в Барселоне: «Какой ты себе сделала подарок!», я не могла понять, о чем речь!
Дата красивая, но гораздо больше радости, чувство приближающегося праздника у меня вызывает Новый год! Может быть, потому что и дома, в Петербурге, уже все сверкает и переливается, и с друзьями договорились, что на Новый год я приеду к ним в Москву. Мы вовсю обсуждаем, как отпразднуем.
– Тебе пришлось пережить много боли...
– О какой боли мы сейчас говорим – душевной или физической? Душевная боль страшнее физической. Но пока у меня не было настолько сильной душевной боли, которая стала бы сильнее чего-либо, а физическую я уже испытала… И все-таки такого, чтобы мне хотелось выброситься из окна или меня разрывало изнутри, – нет, подобного не происходило. Были обидные случаи. Были очень печальные. Но я ищу везде свои плюсы и стараюсь не загонять себя в угол, из любой ситуации выходить с положительными выводами. Да и действительно трагичных моментов не было пока в жизни.
– Разве? А непопадание на Олимпиаду?
– Наверное, да…. Но меня любят, мне помогают, поэтому я как-то быстрее и легче со всем справляюсь. Легче, чем, может быть, справился бы на моем месте одинокий человек либо пессимист. Хотя с Олимпиадой и моими мыслями о ней не получилось… Я ведь могла и в прошлом году кататься так же, как сейчас, побеждая в финале Гран-при! И в Сочи могла бы откататься так же. Но нарастающее вокруг меня давление по поводу домашних Игр выбило морально.
Раз так случилось, значит, так и должно было быть. Некоторые выигрывают Олимпиаду и тут же заканчивают свою карьеру. Кто знает, если бы я выступила в Сочи, и выступила хорошо, возможно, не увидела для себя никакой мотивации продолжать кататься. А я так люблю фигурное катание, что расставаться с ним мне не хотелось бы еще много лет!
– Вспомнить хотя бы Евгения Плющенко, с которым ты хорошо знакома, поскольку вы оба тренируетесь у Алексея Мишина. Стань он олимпийским чемпионом в Солт-Лейк-Сити, не исключено, что на этом для него все бы и закончилось.
– Да-да, и Алексей Николаевич мне тоже в пример приводил эту историю. И я стараюсь не особенно горевать. Все, что случилось со мной, скорее всего – к лучшему.
«ЕСЛИ БОЖЕСТВЕННАЯ КАРТИНА ВИСИТ КРИВО…»
– Часто видишь, как неудачи ломают людей. Для тебя неудача, получается, стала чем-то, на что можно опереться?
– Уже многое пережито, на меня больше никто и ничто не давит, и я могу просто кататься спокойно. С радостью и наслаждением. А неудачи не только ломают, но и закаляют.
– По-моему, ты после всех испытаний стала взрослой и… грустной.
– Грустной? Я просто очень устала. И потом, чем взрослее люди становятся, тем осознаннее они подходят к каким-то жизненным коллизиям. Осознаннее не в том плане, что ты начинаешь больше нервничать. Ты иначе расставляешь приоритеты. А в ситуации с пропущенной Олимпиадой – если бы кто угодно оказался на моем месте и все это пережил, то тоже повзрослел бы.
– И как же теперь расставлены приоритеты?
– Первое и главное – это фигурное катание.
– А разве раньше оно не было главным?
– Было. Но не так осознанно. Теперь – фигурное катание и ничего больше. А еще недавно у меня был такой период… Подростковый. Я проходила его сама, как умела, и мозги мне вправить было некому. Теперь мне не нужен кто-то, кто вправит мне мозги. Если потребуется, сама себе их вправлю.
– Липницкая удивляется: «Не понимаю, как Туктамышевой удается подходить к стартам на расслабоне». Как тебе это удается? На тебя смотрят тысячи глаз…
– То, что все на тебя смотрят и ловят каждое движение, не вызывает у меня стресса – только кураж. Волнение, естественно, есть. Перед прокатом не волнуются только дураки. Хочется показать достойное катание. А наслаждение приходит, когда ты уже выполняешь ряд элементов и просто катаешься, чувствуешь лед, музыку, зрителей, это тебя заряжает.
– Алексей Мишин так интересно рассказывал о тебе после победы: «Мы не пытаемся удовлетворять судей большим количеством приседов. Крюк, выкрюк, поднять ногу, согнуть ногу. Мы продолжаем традиции советского и русского фигурного катания, вспоминая лучшие его образцы: Белоусову и Протопопова, Овчинникова – они творили спектакль на льду». То есть ты катаешься «по-советски» – в славных традициях нашей победоносной школы?
– Я не смотрела советское фигурное катание, но мы действительно стараемся передать настроение: не просто кататься по правилам, а сделать так, чтобы было интересно смотреть. Зрителям интересно и даже судьям. Крюки-выкрюки, шаги – это все, конечно, важно. Но ведь гораздо интереснее смотреть на человека, который играет с публикой, отдает ей себя полностью.
– Ставка на искусство побеждает?
– Побеждает техника. Представьте себе божественную картину в красивой раме. Но, если она висит криво, никто не заметит в ней ничего божественного. Заметят только, что она перекошена. То же самое с техникой. Если ты катаешься чисто, красоту твоей программы оценят и разглядят, а если она будет сопровождаться кучей помарок и ошибок, заметят только ошибки.
