Юлия Липницкая: Если посмотреть, как я катаюсь, то не такой уж я монстр
Справедливость, или несправедливость отбора в сборную, из-за которой в последние дни было сломано столько копий с переходом на личности, она не обсуждала.
- Не совсем сегодня я легко каталась. Но ничего страшного, завтра постараюсь поспокойнее кататься. С чем это связано? Да со всем. Важный старт. Поэтому нервничаю.
- Для вас важно на чемпионате России кататься чисто, или речь идет о медали?
- Да хоть как-нибудь докатать бы уже нормально.
- Но если вы попадете в сборную на чемпионат мира и Европы, то вам еще кататься и кататься?
- Ну время будет, к тому же еще никто никуда не отобрался. А если и отобрался, то там еще какие-нибудь сложности, возможно, появятся. Пока еще рано говорить. У меня задача — спокойно кататься, порадовать зрителей, себя и тренера. Поэтому надеюсь, что все будет хорошо.
- Руки уже устали, наверное, держать такое количество подарков?
- Да нет, как раз с этим все нормально.
- Согласитесь, что лед «Айсберга» - он очень специфический по заливке.
- Очень специфический. Очень отличается... Даже не знаю, с чем сравнивать, он отличается от всех катков. Нельзя его сравнить ни с канадским, ни с японским, ни с любым другим в России. На Олимпиаде здесь было очень жарко, буквально нечем дышать и лед был мягким. А сейчас в «Айсберге» прохладно, дышать полегче, лед жесткий и крошится после толчков. Поэтому там достаточно крупные пробоины уже появились.
- Это возвращение в олимпийский Сочи...
- Возвращение в олимпийский Сочи? Вы знаете, если учесть, что Олимпиада для меня заканчивалась выступлением в личном турнире, где я была просто убита, рыдала, то и возвращение получилось с некоторым осадком.
- Вы ощущаете, что наступил переходный возраст?
- Как я слышала, он наступает примерно в это время, у кого-то раньше, у кого-то позже, но обычно в пятнадцать, шестнадцать лет. А я как раз и нахожусь в этом возрасте. Я помню, когда я была маленькой, юниоркой, то я постоянно находилась в одном и том же весе. Было очень легко выходить, каждый день делать одно и то же, одни и те же каскады 3-3-3, 5-5-5, ну, 5-5-5 это, конечно, говорится с сарказмом... А теперь каждый день у тебя что-то новое, идут какие-то процессы, что-то у тебя постоянно меняется, и к этому нужно с головой подходить. Это реально очень тяжелый процесс...
- Как прошла у вас эта неделя между финалом Гран-при и чемпионатом России?
- Я продолжала выкатывать программы, произвольную, надо заметить, я уже лучше стала выкатывать на тренировках, постараюсь и здесь собраться. Кстати, короткая программа мне в Барселоне намного легче далась, чем сейчас, в Сочи. Здесь мне пришлось каждый прыжок из себя доставать.
- Уровень соперничества накладывает свой отпечаток?
- В Барселоне было всего шесть человек, точнее, для меня — пять. И все — монстры...
- Себя вы причисляете к числу монстров?
- Если посмотреть на то, как я катаюсь в этом сезоне, то получается — не такой уж и монстр. А вообще надеюсь в шестерку попадать. Сборная мне нужна, а если еще и на Европу попаду — то это будет вау!
- Вы привыкли выступать при переполненных трибунах, которые скандируют ваше имя...
- На самом деле мне было совсем не до этого. Ничего, мне хватает вполне зрителей.
- Но в целом оптимизм вас не покинул? Еще присутствует?
- Присутствует. Я понимаю, что нужно просто подождать. Возможно, очень долго. Года два...Да я не опускаю руки! Сделала же, скатала. Пусть на 66 баллов, но скатала! Прокат был далеко не лучшим, пришлось, как я уже говорила, бороться за каждый прыжок, вращения, дорожки я сделала вполне на уровне, а с прыжками приходилось бороться.
- Очень показателен пример Лизы Туктамышевой. Согласитесь?
- У Лизы было как раз два неудачных года. И ее недергали, ей дали это тяжелое время «пересидеть». А мне сидеть бесполезно абсолютно. И мой тренер так считает, и я так считаю. Да, я могу дома спокойно наесть одно место без нагрузок — у меня с этим непросто, приходится все время держать себя под контролем.
- Борьба за место в сборной так обострилась. С Туктамышевой, Радионовой, Сотниковой из-за этого отношения не изменились?
- Нет, мы выходим, доказываем, но относимся друг к другу по-прежнему. Нет, у нас в этом плане ничего не изменилось.
