Анжелика Крылова: Любовные страсти по-итальянски
ГЛАВА 1. ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ
В «Раздевалке» побывала двукратная чемпионка мира в спортивных танцах на льду Анжелика Крылова. Одна из самых красивых фигуристок объявила о том, что она выходит замуж за бывшего солиста балета «Ла Скала», ныне известного хореографа Джузеппе Арену из Милана. Правда, дата свадьбы пока не определена, ведь для церемонии бракосочетания необходимо собрать кипу документов. Для этого Крыловой придется надолго приехать домой в Москву. Но сегодня она такой роскоши себе позволить не может. Анжелика и Джузеппе живут в Ньюарке, штат Делавэр. Она выступает в профессиональных шоу вместе со своим партнером Олегом Овсянниковым. Он ставит программы фигуристам.
ВАЛЬС В ПАРИЖЕ
– Мы познакомились в 1997 году на чемпионате Европы в Париже, вспоминает Анжелика. – Я знала, что Джузеппе поставил потрясающую программу швейцарскому дуэту моего тренера Натальи Линичук. И осмелилась подойти к нему с тем, чтобы задать парочку умных вопросов. Он английского вообще не знал, и я на другом иностранном языке не говорила. Но нам было так комфортно вместе, словно мы были знакомы давным-давно.
На заключительном банкете, когда мы танцевали вальс, Джузеппе сказал: «Я приеду к тебе в Америку». Я не поверила, но из вежливости ответила: «Приезжай, конечно». Он приехал. Потом я летала к нему в Милан. Как-то все у нас гладко получилось, не было неудобств. Случается, когда сходишься с новым человеком, к нему нужно привыкать, что-то тебя в нем раздражает. Только спустя год я обнаружила в любимом те черты, к которым надо было приспосабливаться.
– Джузеппе ведь старше тебя?
– Намного. У него трое детей от двух предыдущих браков.
– После первой встречи ты принялась выяснять, женат ли он?
– Нет, я не думала, что у нас завяжутся отношения. Просто Джузеппе очень заинтересовал меня.
– Но он был свободен?
– Абсолютно! Если бы я узнала, что у него есть жена, то между нами ничего не было бы. Общаться с женатым мужчиной, на мой взгляд, противно и совершенно мне не нужно.
– Тебя не смущало, что Арена – профессиональный танцор?
– Мне нравится, что танцоры, как и спортсмены, держат себя в форме, не объедаются. Среда в балете, конечно, неординарная – голубая. Но в Джузеппе я всегда видела стопроцентного мужчину.
– Капризного мужчину? Он ведь из богемного мира искусств.
– Мужики все капризны. Но артисты особенно обидчивы. Он может обидеться на какую-то ерунду, а на серьезную вещь посмотрит спокойно. Он мне даже порой не может объяснить, что вывело его из себя.
– Может, грязная посуда?
– Он возьмет и вымоет ее сам. В быту мне с ним очень легко – и пропылесосит, и привинтит что-то без напряга.
– Поскольку Джузеппе старше, он не пытался подчинить тебя?
– В нашей семье, как и в любой другой, существуют определенные нормы поведения, правила: жена должна уважать мужа, а муж – жену. Но в принципе у нас полная свобода действий, каждый сам понимает, что он делает. Именно на этом построены наши отношения. Джузеппе настолько свободолюбив, что его нельзя держать в тисках, как, впрочем, и меня. Поначалу он меня ревновал, хотя я поводов не давала. А теперь, надеюсь, перестал. Понимает, что мне трудно будет найти кого-нибудь еще. Джузеппе – очень интеллектуальный человек и яркая личность, настолько высоко поднял планку, что перепрыгнуть ее практически невозможно.
– Он ревновал тебя к партнерам по дуэту Владимиру Федорову и Олегу Овсянникову?
– У меня никогда не было любовных историй с партнерами. И никому этого не пожелаю. Тяжело это – и кататься вместе, и спать в одной постели, потому что порой на тренировках переходится грань уважения к партнерше. Ты можешь унизить, оскорбить ее, высказать ей больше, чем высказал бы своей девушке или супруге. Впрочем, может быть, я ошибаюсь, и если бы влюбилась в партнера, то мы бы жили душа в душу.
– За тобой ухаживал чемпион мира в парном катании Алексей Тихонов.
– Леша хотел на мне жениться. Но потом он уехал в Японию, а я осталась в Москве. Мне было двадцать. Это сейчас у меня мозги по-другому работают. А тогда ветер в голове гулял, тусовки манили. Леша – замечательный парень, идеальный во всех отношениях. Наверное, он был слишком хорошим для меня. Видимо, мне требуется чуть-чуть порочности. Надо все время себе трудности создавать, чтобы позже их преодолевать.
– Страсти по-итальянски – что это такое?
– Ты о сексе?
– Ну, не обязательно.
– Страсти они и есть страсти, хоть по-русски, хоть по-французски. Если ты человека любишь, у тебя к нему флюиды, тебе приятно с ним находиться, дотрагиваться до него, то, считаю, нет никакой разницы между итальянцами или, к примеру, африканцами.
– У вас сказочный роман? Жених купает тебя в драгоценностях, цветах?
– Джузеппе говорит: «Мой подарок в том, что я тебя люблю». У него такое видение. У русских мужчин психология совершенно другая, они задаривают тебя бриллиантами.
– И много ты видела таких щедрых земляков?
– Видела! Так вот я пытаюсь раскрутить Джузеппе на цветы. Он, естественно, их дарит, но в таких количествах, которые русским мужчинам покажутся просто смешными. Дарит золото, украшения. Презентовал мне колье с черными камнями в три ряда. Поскольку у меня длинная шея, смотрится отлично.
– Джузеппе не говорил тебе, что ты со своей лебединой шеей подошла бы для балета?
— Напротив, он твердит: «У тебя фигура не балетная. Танцуешь ты, конечно, хорошо, но в балет, извини, дорогая моя, тебя не взяли бы». Бог с ним – с балетом, я бы с удовольствием станцевала в мюзикле.
– Пугачева с Киркоровым набирают артистов для мюзикла «Чикаго».
– Серьезно? Я не знала, а то подготовилась бы и пошла на просмотр. Я вообще люблю все новое. С недавних пор пристрастилась петь. Это мое очередное хобби. Я купила караоке, сейчас это модно в Москве. Джузеппе называет меня «Крылова-Стрэйзанд». Но я предпочитаю репертуар Пугачевой, Аллегровой, Алсу. Замахнулась, было, на Уитни Хьюстон, но те ноты, которые она берет, сложно вытянуть. Я без комплексов. Запросто могу спеть в публичном месте. Мы были в Нью-Йорке в знаменитом русском ресторане «Самовар». За роялем дядечка, похожий на композитора Журбина, играл романс «Темные ночи», а я его исполняла.
ТАНЦОВЩИЦЫ НА КАРТИНАХ
– Какие партии Джузеппе танцевал в «Ла Скала»?
– Тибальта в «Ромео и Джульетте», к примеру. Я не застала те времена, когда он танцевал на сцене, смотрела балеты с его участием в видеозаписи. Мне кажется, что он не классический танцор, а джазовый. Но много лет назад все танцевали классику, только она и была в почете.
– Он был так же популярен в Италии, как Марис Лиепа в СССР?
– Джузеппе мог стать очень популярным. Но, видимо, недоставало ему трудолюбия, напора и так далее. Он безумно талантливый танцор и хореограф. И художник. Сейчас, поскольку у него много работы, он рисует эскизы костюмов. Вообще-то он ленится, из него мог получиться великолепный живописец. Но над картинами надо работать ежедневно. Это как в спорте: две недели пропустишь и выйдешь из формы. У Джузеппе целая галерея картин, в свое время он выставлялся и продал часть шедевров. В основном он пишет танцовщиц.
– Подражает Тулуз-Лотреку или Дега, прославившемуся, в частности, своими «Голубыми танцовщицами»?
– У него классический стиль. Он в модерне не пишет.
– Джузеппе написал твой портрет?
– Он мечтает об этом, но пока сделал наброски карандашом. Я полагаю, портретист – не его амплуа. Ему лучше удаются тела масляными красками.
– Тела ню?
– Ради бога, пусть Джузеппе пишет меня без одежды! Меня это не пугает, потому что он делает это очень эстетично. Причем знает мою фигуру так, что может даже на меня не смотреть, а сотворить рисунок по памяти.
– Обнаженные натурщицы ему позировали?
– Я находила у него картины пикантного жанра. Но не выясняла, что это за особы, не заостряла на этом внимание. Не испытываю ревности к картинам. Все это было до меня. Вот сейчас он пишет Венецию.
– В Москве у Джузеппе есть любимые улицы, архитектурные памятники, которые он хотел бы перенести на холсты?
– Он обожает этот город. Может часами сидеть на Арбате, пить кофе. И просто смотреть на людей, которые проходят мимо. Слушает, как они разговаривают, ловит их мимику, жесты. А потом использует это, но не в живописи, а в постановках. Он любит русских. Говорит, правда, что им, на его взгляд, немножко не хватает культуры. Любопытно наблюдать, как он общается с таксистами. Я научила его говорить по-русски «обрывками», но понять его можно. Например, он останавливает машину на Хорошевском шоссе. Водитель спрашивает: «Сколько?» Джузеппе отвечает: «Сто рублей». Тот ему: «Мало!» Джузеппе разводит руками: «Больше нет». Он возмущается, почему милиционеры останавливают его в метро и требуют предъявить документы, принимая за лицо кавказской национальности. Недоумевает: «Неужели не видно, что я иностранец?»
ДЕВОЧКА ИЗ КОММУНАЛКИ
– Анжелика, ты и сама похожа на итальянку.
– Скорее на восточную женщину. У меня папа наполовину узбек, а бабушка чистокровная узбечка. Они из Ташкента. Бабушка давно умерла. Но в Узбекистане живет ее племянница, известная балерина Бернара Кариева. Больше способностей я взяла именно от папиной родни, потому что мусульманская кровь доминирует. Отец очень музыкален, играет на гитаре, поет. Насколько я помню, в нашей семье всегда звучала музыка. Дед наяривал на баяне, бабушка музицировала на фортепиано. И меня к музыке приучали. Я даже шучу, что начала танцевать раньше, чем ходить.
– Всю жизнь только и делать, что танцевать – это здорово!
– Я еще телеграммы разносила. Помогала маме, когда та подрабатывала на почте. Мамочка всегда была рядом со мной. Сначала работала в детском саду, пока я туда ходила. Потом, когда я пошла в школу, устроилась администратором в гостиницу, поскольку каток был рядом, и она меня туда водила. Недавно я сняла маму с работы. Не вижу смысла, чтобы она вкалывала за семьдесят долларов в месяц.
Когда мне исполнилось шестнадцать, мы с мамой ушли от отца и переехали в коммунальную квартиру. Маме, конечно, тяжело пришлось. А я не боялась за свое будущее, потому что уже участвовала в соревнованиях и мне какие-то денежки платили, по-моему, девяносто или сто рублей. С тех пор я с отцом не виделась. И его родственники тоже о нем ничего не знают.
– В каких условиях сегодня живет девочка из коммуналки?
– В Москве у меня однокомнатная квартира на «Полежаевской», а в Ньюарке я приобрела в рассрочку кондоминиум (часть дома с отдельным входом) из пяти комнат и садиком во дворе. Нам с Джузеппе места вполне хватает.
– После свадьбы собираетесь остаться в США?
– Это больной вопрос. В Америке, где сосредоточен весь бизнес профессионального фигурного катания, все нам чуждо. Впрочем, специалисты такого уровня, как мы, могут хорошо зарабатывать в любой другой стране. Может быть, мы переедем в Италию. Я мечтаю о доме на берегу моря или океана. И чтобы яхта собственная непременно была. А жилье в Штатах продавать не стану, его можно сдавать за приличные деньги.
– Овсянников в курсе твоих планов? Он-то рассчитывает кататься лет шесть.
– Про себя я такого сказать не могу. Года два, наверное, протяну. А потом мне захочется родить ребенка, открыть свой бизнес. Между прочим, мы с Олегом поспорили на бутылку шампанского о том, кто первым сыграет свадьбу. Он обещал жениться еще в прошлом году (невеста Овсянникова – фигуристка Елена Соколова. – Прим. авт.). Причем не только мне.
