Завтрак у Тиффани. С сэром Джонатаном, русским патриотом
В них намешано много кровей, но из всего этого
многообразия они выбрали русскую. У них паспорта других, вполне благополучных
государств, Великобритании и Австралии, а им подавай гражданство РФ! Где-то
конкуренция не так высока, и их бы, пожалуй, на руках носили и печатали их
портреты на первых полосах газет, но они решают кататься за Россию, и бороться
за место в сборной с олимпийскими чемпионами!
Мы знакомимся в краях,
описанных Пушкиным, в «Путешествии в Арзрум». Нас окружают пустынные горы, в
которых по вечерам разносится леденящий кровь вой собаки Баскервилей. Это воют
дикие псы, живущие в горах, но эта удивительная пара, даже не потрудившись вооружиться
палками, уже, как выясняется, поднималась на вершину, к деревянной беседке…
Тиффани Загорски и
Джонатан Гуррейро. Когда же Джонатан на чистейшем, правильном русском языке
произносит, указывая мне на свою партнершу: «Да вы посмотрите, это же наша, русская
девка, которую в ближайшем будущем будут звать Анастасия Богдановна Загорская»,
я понимаю, что нам непременно нужно поговорить, причем о многом.
Будущая Анастасия
Богдановна Загорская приехала в Россию несколько лет назад, не зная здесь
практически никого, и ни слова по-русски. С картами «Айфона» в руках она пешком
обошла и изучила всю Москву, особенно полюбив Китай-город, напоминающий ей
Францию. До этого два года она тренировалась совсем одна, оставшись без
партнера…
Ей так и не удалось
разгадать загадку ее русского предка, родившегося, как гласит предание, в
военной Москве, вывезенного на Запад без документов, получившего совсем не
русское имя Доминик и впоследствии служившего в королевских британских ВВС. Но
загадок здесь очень много. Например, такая: как и почему девочка, родившаяся в
Лондоне и впервые попавшая на каток в возрасте пяти дней, вдруг почувствовала
себя русской?
История Тиффани
«Мой
дедушка умер, когда я была совсем маленькой, поэтому мне не удалось о чем-то
его расспросить. Моя бабушка – ирландка, а в целом в моей семье прослеживаются
целые поколения из России, Белоруссии и Польши.
Почему же кататься в
России, кататься за Россию стало моей сокровенной детской мечтой? Едва ли не на
первых в жизни соревнованиях я столкнулась с русскими танцевальными парами,
что, в силу очевидных причин, было неизбежным столкновением, это же выдающаяся
школа, и русские танцоры присутствуют везде, и они всегда в числе лучших. Мои
впечатления трудно описать словами, это был сплошной восторг: «Вау! Потрясающе!».
После этого мне
хотелось только одного: кататься рядом с лучшими в мире. Судьба нас с
Джонатаном сводила долго и настойчиво. О том, что мы могли бы стать хорошей
парой нам говорили разные люди еще когда мы были совсем юными, мы удивлялись
этим разговорам, к чему бы это, у нас тогда были другие партнеры, и мы не
планировали что-то менять. А когда я осталась одна, пережив достаточно
непростое время, когда мне пришлось тренироваться в полном одиночестве в
течение двух лет, и вдруг один и тот же человек написал, как выяснилось, не
только мне, но и Джонатану, почему бы вам все-таки не встать в пару, я решила
прислушаться к нему.
Мы договорились
встретиться и попробовать. Выяснилось, что у нас разная техника, мы по-разному
двигаемся, и около двух дней мы бились со всем этим, и, прежде чем показаться
Александру Жулину, кое о чем договорились. А именно: как сделать так, чтобы
наши движения выглядели более-менее синхронно.
Но Жулин, этот
удивительный человек, ни на кого не похожий тренер, сказал нам:
- Забудьте все, чему вы
учились до сегодняшнего дня!
Быстро объяснил нам,
каким должно быть положение корпуса, как должны работать руки и ноги и велел:
- Все понятно? Поехали!
И мы поехали. Мы
сделали все, как он сказал, и у нас для первого раза, по крайней мере,
получилось все очень пристойно и согласованно. Какими же смешными на этом фоне
выглядели наши мучения предыдущих дней и наши наивные договоренности!
И я осталась… Поначалу
мне было достаточно тяжело в России, потому что в супермаркетах и ресторанах
никто не говорит по-английски, это заставило меня быстро выучить русский, хотя
бы на самом простом уровне, это был вопрос выживания (смеется). Но меня приняла
семья Джонатана, я долгое время прожила у них, они в буквальном смысле кормили
меня и везде водили за руку, пока я не стала самостоятельной…».
История Джонатана
«Я
вырос в Сиднее, моя мама была известной советской фигуристкой (Светлана Ляпина,
тренер и технический специалист в танцах на льду – прим. ред.). Папа –
португалец, у меня двое братьев, но, в отличие от меня, они не очень уверенно
говорят по-русски, при том, что мой средний брат учится в «Плехановке». А я с
тех пор, как в мои пятнадцать лет наша семья переехала из Сиднея в Россию, ради
моей профессиональной карьеры, я так полюбил Москву… Это абсолютно мой город.
Моя страна, мои люди, мой стиль жизни! Когда-то я знал еще японский и
португальский, но сейчас их совсем забыл.
Да, я сменил в России
как-то слишком много тренеров и партнерш. Расставание с партнершами происходило
не по моей воле, а вот что касается смены тренеров, то Наталья Линичук и мой
уход от нее – это моя огромная боль, ошибка, которой я никогда себе не прощу.
Наталья Линичук – удивительная, разносторонне образованная женщина, которая
постоянно находится в творческом поиске, и при этом относится к тебе, как мама.
Мне больно и тяжело это вспоминать. Как мне позвонили, переманили, я
согласился. Потом испытывал мучительное раскаяние, писал ей сообщения и
поздравления с праздниками, а она не ответила ни на одно из них.
Но вот мы столкнулись
лицом к лицу на турнире в Словакии. Я спросил, могу ли я с ней поговорить,
Наталья Владимировна пригласила меня к себе в номер в отеле, мы начали с
каких-то общих фраз, а закончили со слезами на глазах. Я просил у нее прощения,
и я так счастлив, так благодарен ей за ее великодушие, за то, что Наталья
Владимировна меня простила!
До сих пор я посылаю ей
видео своих тренировок, советуюсь с ней, и она охотно высказывает свое мнение. Она
по-прежнему остается для меня и большим другом, и второй мамой. Но в то же
время эта непростая и тяжелая история многому научила меня. Прежде всего,
верности и стойкости. Которая мне так пригодилась, когда приехала Тиффани, и
выяснилось, что ее переход под российский флаг, поначалу казавшийся легким и
беспроблемным, столкнулся с большими препятствиями. В прошлом сезоне мы смогли
выступить только на чемпионате России, временами наше будущее выглядело неясным
и тупиковым. Только мое прошлое помогло мне в том, что я был в этой ситуации
твердым, как алмаз и не опускал рук.
А Жулин… Он для меня
такой же особенный человек, как и Наталья Линичук. Он так же нетривиален, и
очень современен, он способен увидеть твое будущее на несколько сезонов вперед
и подробно рассказать тебе об этом. Какие тебе нужны программы, какие образы, и
что это будет… А когда он надевает коньки и выходит с нами на лед, мы чувствуем
себя рядом с ним детьми, настолько он техничен, пластичен и совершенен.
Сейчас у нас с Тиффани
наконец-то все очень круто! И я боюсь
только одного: сглазить. Я все объяснил Тиффани об этом русском понятии
«сглазить», и она меня поняла, это же русская девка, она абсолютно русская в
душе. Поэтому нам не хотелось бы сейчас много говорить о том, что от одного
росчерка пера на самом высоком уровне зависит вопрос ее превращения в Анастасию
Богдановну Загорскую и тот день, когда на международной арене мы выйдем на лед,
представляя Россию...
Этого дня мы ждали так
долго, и теперь он так близок…».
