Евгения Тарасова и Владимир Морозов: «Рыжиками» быть привыкли

Евгения Тарасова и Владимир Морозов – спортивная пара, которая, с одной стороны, пока находится в тени. Все-таки лидеры в этой дисциплине у нас куда более именитые: двукратные олимпийские чемпионы Татьяна Волосожар и Максим Траньков, олимпийские чемпионы в команде и серебряные призеры Сочи Ксения Столбова и Федор Климов, двукратные чемпионы Европы Юко Кавагути и Александр Смирнов.

С другой стороны, Тарасова и Морозов уже второй год подряд завоевывают бронзовые медали европейского первенства. А молодость и работа в самой сильной группе страны под руководством Нины Мозер делает Женю и Володю, пожалуй, наиболее перспективной на данный момент спортивной парой – если смотреть совсем вдаль, в сторону Олимпийских игр 2022 года.

Но начали мы разговор с недавнего и приятного: медалей чемпионата Европы в Братиславе.

«Стараемся ничего не делать под копирку»

– Мне очень запомнилась церемония награждения, – рассказывает Евгения Тарасова. – Когда мы поднялись на пьедестал с олимпийскими чемпионами Таней и Максимом, с Аленой Савченко, медалисткой Олимпиады, я подумала: вот, мы уже с ними соревнуемся. И еще, конечно, запомнились эмоции после самих прокатов, особенно после короткой программы, которую мы исполнили практически чисто.

– Эмоции после короткой программы действительно остались в памяти, – добавляет Владимир Морозов. – Мы ее сделали хорошо, по-максимуму. Непередаваемые ощущения.

– Когда поверили, что в перспективе можете бороться с кумирами?
ВМ: Наверное, с самого детства у всех такая вера есть. Что ты не просто так работаешь, что идешь к цели. Вот и мы прогрессируем, идем в гору, каждый год что-то набираем. Становимся, мне кажется, узнаваемой парой. Стараемся не быть ни на кого похожими, не делать ничего под копирку. Многие, как мне кажется, пытаются делать так же, как, например, Татьяна и Максим. Мы пытаемся делать свое.

– Вы уже дважды поднимались на пьедестал чемпионата Европы, но катаетесь в паре всего-то четыре года. Те, кто не очень внимательно следят за фигурным катанием, могут и не поверить.
ЕТ: Действительно, только четвертый год катаемся вместе.
ВМ: Два сезона провели в юниорах, два сезона уже в мастерах. Можно сказать, олимпийский цикл откатались. Но мы сделали вместе уже очень много работы. Подошли к такому рубежу, что можем бороться за медали любых турниров. Изучаем ультра-сложные элементы. Это следующий шаг.

– Если начертить график вашего прогресса, он будет плавным?
ВМ: Конкретных спадов не было. Каждый год что-то добавляли, не стояли на месте.

«Стараемся не угадывать мысли, а разговаривать»

– Когда только встали в пару, сразу поняли, что нашли друг друга?
ЕТ: Я когда пришла в группу к Нине Михайловне Мозер, начала кататься с другим партнером  – Егором Чудиным. Мы выучили все элементы, исполняли их, но второй сезон у нас пошел как-то не так. Не все ладилось. И поступило предложение встать в пару с Володей. Я сразу сказала: хочу с ним кататься! Крепкий, высокий, сильный – я только за (улыбается).

– Володя, а вы как восприняли предложение Нины Михайловны?
ВМ: Положительно. С предыдущей партнершей (Екатериной Крутских) все тоже шло не совсем гладко. Но мне некоторое время пришлось за Женей тянуться. В течение года, полутора подтягивался. И теперь мы уже на равных. Вместе учим все элементы, проходим через все трудности и испытания. Вообще когда такая разница есть, это бросается в глаза. Как, например, сейчас у Алены Савченко и Брюно Массо. Она опытная, а он по сравнению с ней, можно сказать, новичок. Я думаю, ошибки у них и из-за этого: ему тяжело, ответственность серьезная.

– Многие специалисты говорят: парой фигуристы становятся только на третий год совместного катания.
ЕТ: Вообще когда мы встали в пару, я думала: сейчас все сразу пойдет легко. Все-таки и я в парном катании провела два года на тот момент, и у Вовы опыт был. Оказалось, что нет: смена партнера – это очень тяжело. У меня дико болели все мышцы, хотя вроде бы мы делали все то же самое, что и раньше. И притирка, на самом деле, в каких-то моментах до сих пор идет. Что-то где-то не угадываешь.

– Это технические моменты?
ЕТ: Нет, в технике уже все построено. Скорее, что-то в нюансах парного катания. Не всегда хватает опыта предугадать, как будет вести себя партнер, куда он сделает шаг. Чтобы все было слитно. Этого, мне кажется, нельзя достичь ни за год, ни за два, ни за три. Гораздо больше нужно времени и опыта.

– По характерам сразу сошлись?
ЕТ: Я для себя сначала решила: Володя старше, у него немного больше опыта, поэтому я его буду слушать. Потом какое-то время он просил, чтобы я высказывала свое мнение: как мы делаем элементы, что мне может быть неудобно. А сейчас мы уже просто подсказываем друг другу, что и как. Стараемся не угадывать мысли, а разговаривать.

– На льду во время выступления тоже можете что-то подсказать друг другу?
ЕТ: Нет, там уже что наработали, то и делаем.

– Есть два типа пар: кто-то дружит за пределами льда, а кто-то старается друг другу не надоедать.
ЕТ: Мы общаемся и на льду, и в жизни.

«Маленькие девочки приземляются, как кошечки»

– Женя, вы были до 2010 года одиночницей. Почему решили сменить амплуа?
ЕТ: Когда на соревнованиях у меня стали выигрывать маленькие девочки, которые творили что-то невероятное, я подумала: хочу в парное катание. Тем более мне оно всегда нравилось. Вот и ушла. И не жалею об этом, считаю, что сделала правильный выбор.

– Летать под потолок не страшно было с непривычки?
ЕТ: Нет. Ни поддержки, ни подкрутки страшно делать не было. Вот на выбросах поначалу немного страшновато было. Потому что мне уже было 16 лет, и голова у меня уже соображала больше на сохранность своего тела. Маленьким девочкам не страшно, их кидают, и они приземляются, как кошечки. А когда подрастаешь, становится тяжелее.

– Перед четверным выбросом боязнь сейчас есть? В какой-то момент придется же учить.
ЕТ: С лонжей мы уже их пробовали. С ней вообще не страшно. Но без страховки придется справляться со своей головой. Ведь страхи ты сам себе придумываешь. А надо просто делать свою работу. Знать, что партнер тоже все сделает как надо. И тогда все получится.

– Володя, Максим Траньков лет пять назад сказал, что Таню Волосожар никогда на четыре оборота не выбросит. А вы Женю отправите в такой полет?
ВМ: Придется. Тенденция к этому идет. Люди делают такие выбросы. Если мы хотим бороться за победу, за медали, то придется не только четверные выбросы, но и подкрут четверной учить.

– Подкрут в четыре оборота вы уже показывали на соревнованиях. Для простого читателя этот элемент кажется не таким страшным, как выброс. Там девушка на лед приземляется, а здесь вы ее руками ловите. А как на самом деле – все равно страшно?
ВМ: Когда ты делаешь тройной подкрут, все плавно и размеренно. Партнерша делает три оборота, ты ее ловишь над головой, как тебе удобно. В четверном подкруте нужно вставить еще один оборот. Где-то может не хватить высоты, где-то скорости крутки. И ты ловишь партнершу уже не в талию, а ставишь руки в момент, когда она еще продолжает вращение.

– И это самый опасный момент?
ВМ: Конечно. Нужно зафиксировать партнершу, а она еще недокрутила последний оборот.
ЕТ: Володе нужно и меня поймать, и себе руки не вывернуть.

– Герой одного известного фильма интересовался: у вас несчастные случаи на стройке были?
ЕТ: Володе по голове попадало. Я в группировке вращаюсь, оборот еще не докручен, он подставляет руки, и ты подсознательно начинаешь раскрываться. И тогда руками можно попасть по голове партнера.
ВМ: Но ничего серьезного, тьфу-тьфу, не было, все в рабочем режиме.

– От чего вы получается наибольший кайф в парном катании?
ЕТ: Когда я пришла в парное катание, мне больше всего нравилось делать элементы. А со временем больше хочется красивого катания, в катании – общения друг с другом. Очень нравится, когда это получается. Когда не только ногами успеваешь перебирать, но и на партнера посмотришь, увидишь его взгляд, рукой какой-то жест добавишь. От этого получаешь удовольствие, и хочется такого удовольствия еще больше.
ВМ: Парное катание мне нравится тем, что это совокупность всех видов. Тут и прыжки, как в одиночном, и катание в паре, как в танцах. Сами парные элементы очень нравятся.

– Как зрители любите парное катание?
ВМ: Раньше очень много смотрел. Сейчас, скорее, за своих поболею, но за остальными уже не слежу.
ЕТ: Больше свои видео пересматриваем. Чтобы подметить какие-то ошибки и исправить их.

– В свободное время сходить на каток в парк и покататься за ручку можете?
ЕТ: Нет (смеется). Я ни разу в жизни не пробовала кататься на коньках, которые напрокат дают. И не тянет.
ВМ: Когда есть какие-то перерывы, то тянет на наш лед, тренироваться. А в выходной день пойти покататься в парке – нет такого желания.

«Изначально планировался хоккей»

– Володя, прочитал, что вы в Германии, в Потсдаме родились.
ВМ: Да, и два года там прожил, отец военный. А потом в Москве.

– А как попали в фигурное катание?
ВМ: Изначально для меня планировался хоккей. Но когда меня в хоккейную секцию в шестилетнем возрасте привели, там сказали: не берем таких, кататься не умеет. Поэтому пошел в фигурное катание.

– И там оказалось, что все нормально?
ВМ: Взяли, да. Сначала по три раза в неделю тренировался, по 45 минут. Дальше перешел в спортшколу, ну и потом все по-накатанному.

– В парном катании как очутились?
ВМ: Мне 14 лет было. Одиночное шло не очень, плюс у меня все-таки предрасположенность именно к парному катанию была. Крупный я был.

– Женя, а в Казани, откуда вы родом, как мне кажется, проще в волейбол попасть или в баскетбол, чем в фигурное катание.
ЕТ: Как мне рассказывали, бабушка хотела нас с сестрой отдать в бальные танцы. Но такой школы в Казани на тот момент не оказалось. Решили отдать в фигурное катание. Сначала около дома каталась, в спортивном комплексе «Ракета». Там лед для хоккея с мячом, и на массовом катании отгораживали маленькую площадку для детей. Вот там мы катались сначала. А оттуда меня уже отправили в городскую школу фигурного катания.

– Заметили?
ЕТ: Да, тренер сразу посоветовал пойти в группу фигурного катания.

– В Москву ехали целенаправленно в группу Нины Михайловны Мозер?
ЕТ: Да, мне предложил встать в пару Егор Чудин, а он катался в группе Нины Михайловны. Я съездила, понравилась ей, вот так и перешла. Других вариантов и не было.

– Типичный вопрос для тех, кто приезжает в Москву: как адаптировались к столице? Это получается не у всех.
ЕТ: Я не настолько взрослая была, чтобы как-то надо было адаптироваться. Жила в училище олимпийского резерва, особо никуда не ходила. Одна была, друзья не сразу появились, да и мама запрещала выходить (улыбается). Так что у меня жизнь была такая: каток – училище. По Москве гуляла, когда мама и бабушка приезжали.

– Но по родным-то скучали?
ЕТ: Первый год тяжело было. Переживала, были моменты, когда сильно домой хотелось. Но прошла этот период, и сейчас мне, конечно, все нравится.

«В Бостоне ирландцев много – вот и решили поставить ирландский танец»

– Не могу обойти тему про ваш цвет волос. Часто шутят про то, что вы рыжие?
ВМ: Последнее время уже привыкли к нам.
ЕТ: И мы к прозвищу «Рыжики», как нас называют болельщики, уже привыкли (смеется). Хотя у меня рыжего цвета волос не было, я сама светло-русая, почти блондинка.

– У вас в нынешнем сезоне даже программа под рыжий цвет – ирландский танец.
ВМ: Чемпионат мира же в Бостоне, там ирландцев много. Плюс я еще рыжий, да. Вот мы и решили в этом году поставить ирландскую короткую программу.

– Смотреть ирландские танцы на паркете нравится?
ЕТ: Очень. Не надоедает их смотреть.
ВМ: Когда целая группа синхронно танцует и перебирает ногами, это завораживает. На лед такие танцы трудно перенести, но мы попытались. И мне кажется, в определенной степени это неплохо получилось.

– Чемпионат мира с особым ощущением ждете?
ВМ: На чемпионат Европы мы поехали запасными и, наверное, с какой-то стороны не были к нему морально готовы. Сейчас точно знаем, что на чемпионат мира поедем – и обязательно к нему будем настраиваться и готовиться.