Федор Климов: До сих пор точного диагноза мне никто не сказал

Ксения Столбова и Федор Климов показали лучший результат среди российских спортивных пар на чемпионате мира по фигурному катанию, заняв четвертое место. После окончания соревнований Климов в разговоре с обозревателем Sovsport.ru оценил итоги соревнований.

В произвольной программе спортсмены не обошлись без ошибок: партнерша упала с прыжка. Но, несмотря на это, Столбовой и Климову, не выступавшим из-за различных травм на чемпионатах России и Европы, удалось подняться на одну позицию по сравнению с короткой программой.

«Жаловаться на судей не собираемся»

– Федор, в целом вы показали закономерный результат или ждали большего?
– Нет, большего, пожалуй, не ждали. Особенно после короткой программы. Вообще на чемпионат мира ехали со смешанными чувствами. Готовились, очень старались, но трех недель на подготовку было мало. Мы понимали: для того, чтобы кататься в полную силу и «выстрелить» в Бостоне, нужно было пройти весь этот отрезок без травм. Тогда было бы все по-другому. Но получилось как получилось. В принципе, выступили хорошо, за эти прокаты нам не стыдно. Могли, конечно, кататься чище, но бороться с парами, у которых есть четверные элементы, не могли.

– После короткой программы многих шокировали ваши низкие оценки. А вас?
– Немного. Всем ставили много и повыше, чем по ходу сезона, как это обычно бывает на чемпионате мира. Мы же получили на том же уровне, что и в первой половине сезона.

– Да меньше даже.
– Возможно, но мы не собирались на это жаловаться. В первую очередь, мы соревновались здесь с собой, попытались себя победить, и, в принципе, это получилось. Тренеры нам сказали, что довольны. Ну а оценки – какие получили, такие получили.

– Надавить на вас эта жесткость судей не могла перед произвольной программой?
– Нет, мы на произвольную выходили просто с мыслью, что надо ее исполнить для себя, чисто. А там что поставят, то поставят. Я, если честно, не хотел, чтобы мы опустились в таблице после произвольной программы. У нас такого еще не было. Вот такой был настрой, ну и основная концентрация была на программе и на элементах.

– В подготовке что оказало больший негативный эффект: травмы или тот факт, что не выступали три с лишним месяца и потеряли соревновательный тонус?
– Травмы. То, что долго не делали некоторые элементы, причем в течение двух месяцев. А именно поддержки и подкрутку. Восстанавливается это все довольно долго. Каждое лето мы это проходим, каждый раз говорим себе: все, больше перерывов не делаем, но жизнь вносит свои коррективы. Только это было причиной. А то, что долго не выступали, я, если честно, даже не заметил.

«Помог только американский врач»

– Вокруг ваших травм сложился, так скажем, информационный вакуум, переходящий в негативный фон. Расскажите, пожалуйста, что, все-таки, с вами было: плечо или спина?
– Спина, шея, а после Нового года неожиданно отказала рука. Если честно, мне до сих пор точного диагноза никто не сказал, но была проблема с нервом, который идет от спины, от шеи в плечо. Он был пережат и не питал мышцы руки. Она не болела, но я при этом не мог выполнять работу.

– То есть это не разные травмы?
– Это все произошло одно за другим. Я думал, что это две разные травмы, очень долго выясняли, в чем именно дело. Повторюсь, конкретно до сих пор сам не знаю точно, но из того, что могу подытожить – это одна проблема. Запущенная травма, с которой я продолжал тренироваться и выступать. Мне сказали, что это могло тянуться до шести месяцев, а я этого замечал. И в какой-то момент все вышло наружу.

– Многих удивило, что с этой травмой вы выступали в швейцарском шоу Art on Ice в начале февраля. Можете прояснить, чтобы больше не было пересудов: вы могли кататься, но без некоторых элементов?
– Да, я мог кататься, и если вы посмотрите, то увидите: мы не делали поддержек на вытянутой руке и подкруток. Плюс старался максимально все делать левой рукой. Все, что мы исполняли – это выбросы и прыжки. При этом я в Швейцарии постоянно консультировался с врачами, в тот момент еще не было понятно, что с моими травмами происходит. Ну и то, что мы выходили и выступали на публике, я считаю, нам помогло. Может быть, именно поэтому я и не заметил большого перерыва в соревнованиях. Еще такой момент — из-за всех этих травм у меня пошли упаднические мысли, а то, что мы туда поехали, подняло мне настроение. И с того момента все пошло в сторону улучшения.

– В Америке вы, насколько известно, должны были пройти курс лечения.
– Только в Америке мне и помогли. До этого никаких серьезных сдвигов не было. В Америке же я, пока неделю был один, лечился, выполнял упражнения. Потом неделю мы тренировались с Ксенией и нашим тренером Владом Жовнирским, ну а следом приехала вся остальная группа. Так что я здесь, получается, дольше всех.

– Сейчас вы остаетесь в Америке до командного чемпионата мира. Будете продолжать лечение?
– Да, буду. Врач сказал, что нужно довести его до конца. На льду меня уже ничто не беспокоит, элементы я делать все могу, но что-то еще с этой травмой, как он сказал, нужно доработать. Ну и смысла лететь туда и потом обратно большого нет – командный турнир уже через две недели.

«Ксения с четверного выброса уже выезжала»

– Какие-то мысли сейчас есть по поводу избитой темы с освоением четверных выбросов – учить, не учить?
– Мы четверной выброс учили, все шло по плану, несмотря на пропуск чемпионата России, собирались попробовать его исполнить на чемпионате Европы. Но все пошло кувырком, и к чемпионату мира готовить его за три недели было нецелесообразно. Если спросить у Ксении, она скажет: сто процентов будем делать четверной выброс. Тем более что она его уже делала.

– Реально выезжала?
– Да.

– И это был широкий, пролетный выброс?
– Да, мы скорость перед ним почти не замедляли. Делали даже его в программе, кусками катали. Все шло к тому, что на чемпионате Европы мы должны были его показать.

– Какова вероятность того, что до начала сезона все проблемы удастся ликвидировать, травмы залечить и четверной выброс наконец-то окончательно выучить?
– Все будет нормально, если больше не травмироваться и долечить то, что есть. Систему подготовки мы уже поняли. Весной и летом будем работать над улучшением элементов.

– Есть уже планы по поводу программ?
– Скорее всего, будем ставить программы у Николая Морозова, но идей пока нет. Сейчас как раз будем думать – и параллельно готовить произвольную программу к выступлению на командном турнире.

«Волосожар и Траньков были хорошо готовы»

В этот момент мимо прошли Татьяна Волосожар и Максим Траньков, отказавшиеся комментировать свое шестое место на чемпионате мира.

– Ожидали такого неудачного выступления от Татьяны Волосожар и Максима Транькова?

– Конечно, не ожидал, и, думаю, никто не ожидал. Они были готовы хорошо, на тренировках делали чистые прокаты на протяжении последних недель.

– В чем может быть дело?
– Сложно сказать. Я думаю, может быть, даже они не знают, в чем дело.

– Когда китайцы, которые, мягко говоря, не впечатляют своим катанием, получают высоченные баллы за компоненты – это не удивляет?
– Они входят в элиту фигурного катания, на чемпионате мира были на подиуме, Чемпионат четырех континентов выиграли. Думаю, что такие компоненты они получают заслуженно, они выросли и уже показывают не юниорское катание. Плюс суперсложные элементы влияют на судей.

– Подсознательно бонусы ставят?
– Думаю, да, нельзя исключать человеческого фактора.

– Получается, иного пути, кроме как учить четверные, и у вас нет?
– Возможно. Мы, конечно, тоже пытаемся удивлять, сложными каскадами и так далее, но, наверное, путь будет такой.