Танго романтика Людмилы Пахомовой

Подчиняясь велению времени, надо, конечно, написать, что Людмила Пахомова была звездой в истинном понимании этого слова: звезда — это особый свет, это ореол легенд, это магическая сила, которая притягивает миллионы сердец. Но именно нынешнее время настол
news

НЕ ЧОКАЯСЬ 

Подчиняясь велению времени, надо, конечно, написать, что Людмила Пахомова была звездой в истинном понимании этого слова: звезда — это особый свет, это ореол легенд, это магическая сила, которая притягивает миллионы сердец. Но именно нынешнее время настолько переоценило ценности, что звездный титул сегодня превратился в пшик, в «юбочку из плюша», о которой поет тоже якобы звезда. Поэтому не будем бросаться заезженными словами, тем более что о Пахомовой нелепо говорить «популярная» или «известная». К ней не подходят банальные эпитеты. Она из той редкой породы российских спортсменов, о которых можно сказать «гениальный человек» и не краснеть от стыда.

Может, существует мера счастья и успеха, которую каждому отвешивает Бог? Кто-то растягивает ее на всю жизнь, а кто-то всю жизнь расплачивается за недолгие счастливые годы. Шесть лет Пахомова (в паре с Горшковым) была непобедимой в спортивных танцах на льду, выиграв все существующие награды, а потом еще восемь — боролась со смертельной болезнью…

17 мая 1986 года около 3 часов утра в Московском кардиологическом центре на Пироговке скончалась от отека легких выдающаяся советская фигуристка, олимпийская чемпионка в танцах на льду Людмила Пахомова. Через восемь месяцев ей должно было исполниться всего 40 лет.

ГИПНОЗ ГОЛУБОГО ЛЬДА

Там, где встречаются двое, утверждал мудрец, на самом деле встречаются шестеро: каким каждый себя представляет, каким его видит другой и какой он на самом деле. Добавлю от себя, что гармония во взаимоотношениях между двумя встретившимися появляется лишь тогда, когда эти «шестеро» находят общий язык. Фигуристка Людмила Пахомова нашла свою настоящую «вторую половину» не сразу. Прежде чем это случилось, она успела выступить с тремя партнерами: с Сергеем Селезневым и Фаридом Сафаргалеевым в парном катании и с Виктором Рыжкиным – в спортивных танцах. Мало того, она вообще начинала как одиночница на стадионе Юных пионеров и едва не разочаровалась в своих силах, поскольку почти сразу получила ярлык бесперспективной. Виктор Рыжкин сегодня вспоминает, как встретил однажды в метро маму Людмилы и та сказала ему, что ее муж, Герой Советского Союза, заместитель председателя ЦК ДОСААФ СССР генерал Алексей Пахомов, собирается забрать дочку в парашютный спорт, потому что в фигурном катании у нее нет успехов…

Именно Рыжкин вспомнил о пластичной и артистичной Миле Пахомовой, когда, будучи уже тренером сборной СССР, решил вернуться на лед, чтобы взяться за совершенно неосвоенные тогда в советском фигурном катании спортивные танцы на льду. Он первым, как призналась потом Людмила, сумел объяснить ей, считавшей танцы на льду занятием унизительным, что это тоже интересно.

Пара Пахомова – Рыжкин быстро пошла в гору, став в 1964 году первыми чемпионами страны по спортивным танцам. Повторили этот успех и в следующем сезоне, но на чемпионат Европы, проходивший в Москве, они не попали: там выступили Надежда Велле и Александр Трещев, занявшие место во второй половине второго десятка.

«Я уже тогда сразу поняла, что Бог нас миловал тем, что мы не катались на этом чемпионате, – вспоминала потом Людмила. – Я понимала, что с ума сошла бы от того, какой неумехой выглядела бы на фоне блестящих английских пар, Евы и Павла Романовых из Чехословакии. То, что тогда в Москве показали лучшие, было из другой, как говорится, оперы. Совсем другой уровень! Другая работа – и индивидуальная, и в паре…»

ТРИО РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ

Победа на чемпионате СССР 1966 года стала последним достижением пары Пахомова – Рыжкин. Партнер и по совместительству «играющий тренер» (при том, что их еще тренировал и Станислав Жук) был намного старше Людмилы: психологическая несовместимость перешла все границы, и после неудачного чемпионата мира в Давосе Людмила ушла.

В том же году судьба свела ее с никому неизвестным тогда Александром Горшковым, хотя судьба, если честно, здесь ни при чем: Пахомова сама предложила Александру кататься вместе, чем вызвала немало пересудов в кулуарах: «Трехкратная чемпионка СССР и перворазрядник! Разве у них могут быть какие-то перспективы?» 

Но именно этому тандему, возглавляемому прекрасным тренером Еленой Чайковской, суждено было совершить революцию в спортивных танцах на льду. Достаточно лишь сказать, что исключительно Пахомовой и Горшкову эта спортивная дисциплина обязана своим появлением в программе зимних Олимпийских игр. Став в 1970 году впервые чемпионами мира и Европы, Людмила и Александр впоследствии лишь один раз уступили высшую ступеньку пьедестала почета – случилось это на чемпионате Европы-72, но уже через два месяца нанесли сокрушительный «удар» своим обидчикам – немецкой паре брату и сестре Бук – на чемпионате мира в Калгари.

Изобретенное в 1974 году Пахомовой и Горшковым (в соавторстве с Еленой Чайковской) танго «Романтика» уже в год своего рождения стало классическим, поскольку Международный союз конькобежцев решил, что именно этот танец должен войти в обязательную программу фигуристов всего мира. Это было большой победой отечественной школы фигурного катания: впервые имя советской спортсменки Людмилы Пахомовой (а в судейских протоколах «Романтика» так и осталось «танго Пахомовой») появилось в азбуке мирового катания наряду с такими именами, как Сальхов, Лутц, Аксель…

СВЕРХПРОГРЕСС КАЖДЫЙ ГОД

«То, что вы показали, — сверхпрогресс!» — сказал Пахомовой один из руководителей Международного союза конькобежцев после того, как она в паре с Александром Горшковым впервые стала чемпионкой мира в Любляне. Знал бы он тогда, что такой сверхпрогресс в исполнении легендарной пары будет иметь место еще шесть лет подряд и получит свое триумфальное завершение на Олимпиаде-76 в Инсбруке!

На этом пути было всякое. И чудовищные провокации, когда на чемпионате мира-72 в Калгари кто-то из отчаявшихся соперников подсыпал им в пищу неизвестный препарат, вызвавший у Людмилы и Александра сильнейшее отравление накануне старта. И страшная болезнь Александра в 1975 году — спонтанный пневмоторакс, после которого объем его легких сократился почти наполовину. Тем не менее Пахомова и Горшков неизменно выходили победителями из всех ситуаций. И на чемпионат мира-75, начавшийся в Колорадо-Спрингс через три недели после завершения сложнейшей операции, они все-таки поехали и выступили там в показательных соревнованиях, хотя некоторые врачи предрекали Александру смерть еще в самолете на пути в США. Эта поездка была им очень нужна чисто в психологическом плане, без нее, как потом утверждали оба, возможно, и не было бы олимпийской победы.             

 «ПОХОРОНЫ» ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ

Бабушка Людмилы Прасковья Ефимовна однажды сказала, что ее внучка при жизни присутствовала на собственных похоронах. Случилось это 13 декабря 1976 года, когда Пахомову и Горшкова провожали из большого спорта. Стараниями работавших в тот день в «Лужниках» операторов программы «Время» миллионы телезрителей увидели искренние слезы в глазах тысяч зрителей, заполнивших трибуны Дворца спорта. С Людмилой и Александром прощались, как с самими близкими и незаменимыми людьми. «Будто насовсем», – с грустью вспоминала потом Людмила.

Надо ли говорить, что творилось 13 декабря в ее душе, хотя эти «похороны» были абсолютно добровольными, поскольку решение о завершении карьеры было принято самостоятельно, без всякого давления извне. И, несмотря на то, что готовили они себя к этому давно, поводом, как написала через несколько лет в своей книге Людмила, послужило до сих пор незнакомое чувство – нежелание кататься: «Мы понимали, что делаем что-то нелепое, несуразное, но не могли и впервые не хотели сопротивляться наступившей апатии».

Рассказывает Ирина Журбина, поэт-переводчик, подруга Пахомовой:

– Весной 85-го, за год до смерти Милы, мы гуляли с нашими семьями по Москве-реке в Рузе. И вдруг какая-то проходившая мимо женщина остановила Милу: «Вы Пахомова? Да? Горе, горе-то какое, – буквально заголосила она, – горе-то какое, что вы больше не катаетесь!..»

…Последним танцем Пахомовой и Горшкова там, в «Лужниках», стала «Кумпарсита», та самая «Кумпарсита», которая долгие годы была своеобразной визитной карточкой этой легендарной пары.

ЖИЗНЬ, КАК ЛЕД ДЛЯ НОВИЧКА

Была и еще одна причина, побудившая их уйти на взлете спортивных достижений: нежелание, что называется, «перезреть» в пике славы, ведь Александру в 76-м было уже 30, а Людмиле – 29. 1 октября 1977 года у них родилась дочь Юля, заставившая родителей внести коррективы и в без того новую для себя постспортивную жизнь. Скользкую, как лед для новичка.  

Рассказывает Александр Горшков, олимпийский чемпион, муж Людмилы:

– Когда о нашем решении оставить лед навсегда узнал тогдашний председатель Госкомспорта СССР Сергей Павлов, он, помимо того, что устроил нам в «Лужниках» пышные проводы (впервые, кстати, за всю историю отечественного фигурного катания), проявил большое участие в нашей дальнейшей судьбе. В частности, благодаря его протекции я с 1 января 1977 года начал работать тренером в Федерации фигурного катания СССР. Мила же выбрала стезю тренера-практика. Поначалу, правда, своих учеников у нее не было: вплоть до рождения дочери помогала Карамышевой и Синицыну, очень интересной и перспективной паре, которую тренировала Татьяна Рожина. Ездила, помнится, даже к ним в Свердловск делать какую-то программу, будучи на седьмом месяце беременности.

Но не всю же жизнь только консультировать, пусть даже очень успешно! В 78-м Мила начала работать в школе фигурного катания ЦСКА в группе танцев на льду, причем не с подготовленными кем-то взрослыми спортсменами, как это делают сейчас многие тренеры с именем, а с юниорами. Она вся отдалась этой работе, впрочем, по-другому и быть не могло, поскольку не умела делать наполовину то, за что бралась.

Вскоре в группе, которую тренировала Мила, появились чемпионы мира среди юниоров. Первыми стали Батанова и Соловьев, потом – Гладкова с Шпильбандом и Анненко с Сретенским. Среди ее учеников была и такая пара, как Анисина – Авербух, которые спустя много лет стали соперниками, выступая за разные страны…

Кроме того, у Милы остались хорошие связи с ГИТИСом, который в свое время окончила. Используя их, она сумела с помощью Федерации фигурного катания СССР осуществить свою давнюю идею – открыть и возглавить в ГИТИСе отделение балетмейстеров фигурного катания. Совместное решение о его создании было принято Министерством культуры и Госкомспортом. После смерти Милы это отделение вплоть до развала СССР успешно возглавлял Игорь Бобрин. Жаль, что сегодня его уже не существует…

ВОДОВОРОТ СМЕРТИ В СТЕКЛЯННОМ ШКАФУ

Во время одного из своих приездов в Москву из Парижа, где Юля Пахомова-Горшкова сейчас живет и учится на модельера, она рассказала мистическую историю, которая затем в приукрашенном журналистами виде появилась в нескольких российских газетах.

Согласно этой истории Людмила Пахомова имела якобы трагическую неосторожность прочитать несколько страниц из старинной Библии, принадлежащей прабабке мужа, а этого, согласно преданию семьи Горшковых, категорически нельзя было делать, поскольку всякий, кто открывал Библию, попадал в водоворот смерти…

По словам самого Горшкова, история эта – во многом плод фантазии чрезмерно эмоциональной дочери. Библия действительно в их доме была, но принадлежала она бабушке Людмилы, и никто ее не прятал в стеклянном шкафу, как рассказывает Юля. Правда, потом Александр Георгиевич все-таки вспомнил, как однажды супруга сказала ему, что вроде бы существует поверье: если кто откроет эту Библию, с ним случится что-то нехорошее…  

Как бы там ни было, но в декабре 1978 года молодая и полная сил Людмила серьезно заболела. Правда, страшный диагноз – лимфогранулематоз (онкологическое заболевание лимфатических узлов) – был поставлен не сразу. Поначалу ее лечили от пневмонии, и только осенью 79-го, когда супруги вернулись в Москву после традиционного отдыха в любимом Коктебеле, стало ясно, что все значительно серьезнее…

Рассказывает Ирина Журбина:

– В те дни она позвонила мне и своим вечно лукавым веселым голосом сказала: «Они наконец-то нашли, что со мной, – и выдохнула с облегчением, будто это ветрянка, – у меня…» – и назвала свою болезнь…   

ПРИГОВОР

Рассказывает Александр Горшков:

– Скрыть диагноз было невозможно, поскольку ей назначили химиотерапию в Институте радиологии на проспекте Вернадского. Тем не менее болезнь не захватила ее полностью, более того, она постоянно сбегала из этого института. Я возил ее на тренировки два раза в день и вечером привозил обратно. Так продолжалось целый год: Мила вроде бы лечилась и в то же время выезжала со своими учениками на чемпионаты. В 80-м съездила даже на Олимпийские игры в Лейк-Плэсид.

Закончилось все это резким ухудшением ее состояния. Пришлось обращаться за помощью к Михаилу Перельману, нашему знаменитому легочному хирургу, который в 75-м оперировал меня. По его инициативе был созван консилиум на уровне ведущих специалистов страны, включая даже тогдашнего министра здравоохранения СССР Бориса Петровского. Они долго совещались, а мы с Милой все это время сидели в коридоре и ждали приговора. Наконец, его огласили: «Уважаемая девушка, – сказали ей, – если вы хотите жить, вам немедленно надо отложить в сторону все, включая любимую работу, и всерьез заняться лечением…»

Нетрудно представить себе реакцию Милы. Когда мы вышли на улицу и сели в машину, она долго плакала. Нет, это был не страх или испуг, это было состояние, когда понимаешь, что становишься неполноценным человеком, поскольку тебя надолго исключают из привычного образа жизни, лишают всего, что составляло основу.

Тем не менее Мила и с этим справилась. Пройдя трехмесячный и весьма болезненный курс лечения в Боткинской больнице, во время которого ей была удалена селезенка, она выписалась с настоятельными рекомендациями ограничить себя в работе. Но где там! Истосковавшись по любимому делу, бросилась в него, закусив, что называется, удила, не жалея себя, благо наступивший период устойчивой ремиссии создал иллюзию полного выздоровления. Все закрутилось и завертелось, как прежде… до осени 1985 года, когда она вновь оказалась на больничной койке. Сначала в институте Петровского, а потом в реанимации кардиологического центра на Пироговке, где и умерла в мае 86-го после третьего отека легких.

Верила ли она в свое выздоровление? Как вы понимаете, такой вопрос я не мог ей задать, но думаю, что она реально оценивала ситуацию. Но практически до самого конца была, что называется, в форме. Я специально привез ей в палату телевизор и видеомагнитофон, понимая, что только любимая работа способна поддерживать в ней интерес к жизни, и Мила подолгу смотрела вместе с навещавшими ее учениками записи их тренировок, внося необходимые коррективы. У нее и специальная тетрадь была, в которую едва ли не до последнего дня записывала задания для учеников. 

ПОСЛЕДНИЙ НОВЫЙ ГОД

В конце декабря 1985 года врачи отпустили Людмилу домой. Новый год и свой последний день рождения (31 декабря) она встретила в кругу родных и самых близких друзей.

«Я маму не сразу узнала, – вспоминала потом Юля. – Без волос на голове, ни ресниц, ни бровей. Но такой в тот вечер ее никто не видел – перед гостями она предстала в парике, стильно одетой и накрашенной. Зато когда мы оставались вдвоем, она плакала…» 

ИЗ ДОСЬЕ ГАЗЕТЫ «СОВЕТСКИЙ СПОРТ»

Пахомова Людмила Алексеевна. Одна из лучших фигуристок мира 70-х годов, добившаяся выдающихся результатов в танцах на льду. Родилась 31 декабря 1946 года в Москве. «Динамо» (Москва). Заслуженный мастер спорта (1970). Окончила Государственный институт театрального искусства им. А. В. Луначарского. Олимпийская чемпионка 1976, чемпионка мира 1970–1974, 1976 (в паре с Александром Горшковым). Чемпионка Европы 1970, 1971, 1973–1976 (с тем же партнером). Серебряный призер первенства мира 1969 и первенства Европы 1972 и бронзовый призер первенства Европы 1969 (также с А. Горшковым). Чемпионка СССР 1964–1966 (с Виктором Рыжкиным), 1969–1971, 1973–1975 (с А. Горшковым). Награждена орденами Трудового Красного Знамени и «Знак Почета».

Умерла 17 мая 1986 года в Москве. Похоронена на Ваганьковском кладбище. 

P.S.

С великой фигуристкой прощались в ЦСКА. Очередь выстроилась от станции метро «Аэропорт». Людей было столько, что приехавшим попрощаться с Людмилой председателю Спорткомитета Сергею Павлову и главе Олимпийского комитета СССР Виталию Смирнову пришлось два часа стоять на улице. Когда гроб везли на Ваганьковское кладбище, перекрыли улицы…